«Граница может не только разделять, но и быть связующим компонентом»

В Галерее искусств Зураба Церетели показывают международный проект «Граница», подготовленный Гёте-институтом совместно с художниками из Восточной Европы, Центральной Азии, России и Германии. Но это только первая остановка передвижной выставки. Кураторы проекта — Инке Арнс, директор организации по продвижению и поддержке медиаискусства HMKV в Дортмунде, и Тибо де Ройтер, куратор и художественный критик из Берлина. Александра Шестакова поговорила с Тибо де Ройтером и Астрид Веге, руководителем отдела культурных программ Goethe-Institut Moskau.

— Меня поразило пространство, в котором вы решили делать выставку. Пока я поднималась на верхний этаж Галереи искусств Зураба Церетели, где располагается экспозиция, я прошла мимо огромных скульптур. Как вы считаете, меняет ли такой несколько странный контекст что-то в восприятии выставки?

Астрид Веге: Прежде всего, важно сказать, что это путешествующая выставка. Она создана так, чтобы она могла побывать во множестве разных мест. В ближайшие полтора года у нее будет как минимум девять площадок. Так что мы понимаем, что у нас будут различные пространства и контексты, архитектура выставки сделана так, что демонстрировать экспонаты можно в разных контекстах.

— Уверена, вы не могли ожидать этого, но за несколько дней до открытия выставки в очередной раз усилилась проблема миграции. На этот раз это было связано с новым законом, принятым Дональдом Трампом. Однако проблема migrant crisis присутствовала довольно давно. Связывали ли вы как-то выставку с этим контекстом?

Веге: Безусловно, мы не могли предположить, как будет развиваться ситуация, когда задумывали выставку. Однако, если ты делаешь выставку о концепции границы, геополитический контекст неизбежно присутствует. Мы бы не хотели делать что-то, что было бы прямой реакцией на определенные события, мы бы скорее хотели представить учитывающий различия взгляд на концепцию границы.

Мы планировали выставку без привязки к повестке дня, но сейчас она может быть очень своевременной.

Не только в геополитическом, но прежде всего и в культурном смысле. Поэтому я не думаю, что те изменения, которые произошли в геополитическом контексте, сильно изменили восприятие выставки. Я бы сказала, что сейчас она актуальна как никогда. Сейчас как никогда важно подумать о том, что такое границы, что они значат, что такое культурные границы, что такое личные границы, что такое Европа и что такое Азия. Мы планировали выставку без привязки к повестке дня, но сейчас она может быть очень своевременной.

На выставке есть работа Ольги Житлиной, которая обращается к проблеме миграции, существующей довольно давно. Она обращается к фигуре Ходжи Насреддина. В каком-то смысле эта фигура дурака может заставить нас задуматься о том, как человек может жить в обществе, законы которого он знает не очень хорошо. Этот персонаж анализирует это и даже где-то сомневается.

— В работу по созданию газеты «Насреддин в России» активно включаются трудовые мигранты. Как вы считаете, не рискует ли она начать эксплуатировать тему миграции?

Веге: Если художник сотрудничает с людьми не из художественной среды и делает из этого сотрудничества работу, подобные вопросы неизбежно возникают. Мне кажется, важно посмотреть на процесс работы над газетами. Трудовые мигранты и петербургские художники и интеллектуалы работали вместе и встречались довольно регулярно. Художница не просто пришла, взяла что-то, нужное ей самой, и ушла: вокруг работы над газетой формировалось сообщество. Мне кажется, это очень важный момент. Художница настаивала на том, чтобы в описании работы присутствовали имена всех, кто трудился над созданием газеты.

— В России, когда говорят о границах, неизбежно возникает вопрос об оккупации Крыма Россией. Обращаетесь ли вы как-то к общественным, политическим и культурным проблемам, возникшим в связи с этими событиями?

Тибо де Ройтер: Мне кажется, здесь важно быть аккуратным со множественным числом. На немецком мы назвали выставку Die Grenze, чтобы с помощью артикля подчеркнуть важность единственного числа; по-русски эта разница не так заметна. Геополитические вопросы не ограничиваются Украиной: речь может идти и о Ферганской долине, и о конфликтах между Эстонией и Россией. В таком случае нам надо было бы сделать не выставку, а книгу на 600 страниц. Именно поэтому мы употребляем слово «граница» в единственном числе: оно помогает нам поднять этот вопрос над геополитическими вопросами. Конечно, мы обращаемся к этим проблемам, но не напрямую, а на уровне подтекста, который может быть считан зрителем здесь, а зритель в другой стране может его и не считать.

— На выставке довольно много работ, связанных с идентичностью художников. Такое искусство уже не раз критиковалось с самых разнообразных позиций. Осмысляли ли вы как-то критику искусства идентичности, когда работали над выставкой?

Де Ройтер: Вы меня возненавидите за мой ответ! Впервые я услышал слово «идентичность», когда работал в Казахстане над выпуском журнала Aluan. Тогда у всех на устах было слово «идентичность». Тогда я впервые столкнулся не с проблемами художников, а с проблемами критиков; нам нужно менять их язык. Художественный критик Алексей Улько сказал мне: «Я больше не могу слышать слово “идентичность”!» Конечно, все работы на этой выставке связаны с идентичностью, но если мы пойдем в Центр Помпиду, мы будем говорить о французской идентичности.

Я не знаю, что могло бы заменить концепцию «идентичности».

— Что бы вы предложили вместо «идентичности»?

Де Ройтер: Конечно, все эти проблемы идентичности возникли в странах, которые появились на карте где-то в последние 25 лет. Им необходимо строить свою идентичность, они ищут ее, это факт. Я не знаю, что могло бы заменить концепцию «идентичности». Я думаю, нам стоило бы спросить кого-то, кто специализируется на этих вопросах. Спросить Виктора Мизиано…

— А как вы считаете, может ли искусство, связанное с идентичностью, обращаться к более универсальным вопросам?

Де Ройтер: Совместно с сокуратором мы постоянно пытались найти такие произведения, которые бы работали на нескольких уровнях. На мой взгляд, хорошим примером такой работы может быть инсталляция «Казахские забавные игры» Сауле Дюсембиной. Мне кажется, эта работа соединяет в себе различные слои. Во-первых, художница — из Казахстана, она начала делать эти похожие на голландские обои, держа в голове то, что люди из Казахстана хотят казаться европейцами. Во-вторых, эти изображения на обоях довольно политические. По-моему, это очень ясная, многослойная работа.

Веге: Выставка включает различные понимания и траектории идентичности, и ни одна из работ не дает однозначного ответа об идентичности. Мне кажется, если художник обращается к идентичности, то самое главное — сомневаться в самой концепции постоянной идентичности.

— Дизайн выставки довольно яркий. На выставках с таким заметным дизайном задаешься вопросом, что важнее — он или сами произведения. Как вы работали с этой проблемой?

Де Ройтер: Мы активно обсуждали с художниками, как их работы будут взаимодействовать с этими коробками. Они знали, что выставка будет много путешествовать, поэтому мне пришла в голову идея именно такого дизайна. Я не думаю, что на нашей выставке дизайн играет более важную роль, чем работы.

— Тибо, как западноевропейский куратор, вы все же смотрите на искусство постсоветских стран немного извне, и это, вероятно, определенным образом структурирует ваш взгляд. Проблематизировали ли вы это как-то при подготовке выставки и в вашей кураторской практике?

Де Ройтер: Я изучал русский язык в 1980-е годы, поэтому я мог следить за ситуацией. Однако гораздо более важным для меня в плане понимания ситуации был опыт работы над выпуском казахского журнала Aluan. Я тогда понял, что необходимо выбросить все свои критерии и представления об истории искусства, представить, что ты встречаешься с параллельной историей искусства.

Веге: В бывших советских республиках есть семь Гёте-институтов. Нам было интересно, как художники из этих стран с общим прошлым, но совершенно разным настоящим и будущим подойдут к этой теме. Какие культурные границы они обозначат, произошли ли какие-либо изменения, какие перспективы они видят? В связи с этим в выборе кураторов нам было очень важно, чтобы свежий взгляд на ситуацию сочетался с искренним интересом к региону и культуре. Поэтому мы и выбрали Инке Арнс и Тибо де Ройтера. Работа кураторов была связана с многочисленными путешествиями в поисках художников и деятелей культуры для создания общего пространства для встреч и обмена творческим опытом. Ведь именно этого и хочет добиться Гёте-институт этой выставкой: посмотреть на тему границы с другой стороны. Граница может не только разделять, но и быть связующим компонентом.

Понравился материал? Помоги сайту!