Марианн Хурум: «Мы хотим оказывать влияние»

UKS (Unge Kunstneres Samfund), или Общество молодых художников, было основано в Норвегии в 1921 году. На протяжении своей уже почти вековой истории общество занималось борьбой за права молодых художников. Причем речь шла не только о «художественных» правах или шире — о положении молодых художников в системе норвежского искусства, но и о социальных. Долгое время UKS было местом по сути бартерного обмена между художниками и обществом — здесь искусство обменивалось на продукты и услуги. И хотя деятельность UKS теперь намного шире, члены организации до сих пор могут разрешить с ее помощью весьма насущные, почти бытовые вопросы — например, оформить страховку.

В 1970-е годы UKS превратилось в ключевую организацию по борьбе за экономические права художников в рамках государства всеобщего благосостояния. Добившись в этом значительных успехов (что выразилось в том числе в щедрой системе государственных грантов для художников, которой Норвегия известна на всю Европу), члены организации стали уделять все больше внимания новым формам творчества. Сегодня UKS — один из важных выставочных центров Осло, где площадку для высказывания получают молодые авторы.

Об устройстве общества, художественных и политических задачах на повестке дня нам рассказала председатель совета UKS художница Марианн Хурум.

— Как устроено UKS? Кто управляет организацией?

— У нас есть совет, который целиком состоит из художников. Причем даже не обязательно членов UKS. В совете могут заседать кураторы, если помимо кураторства они занимаются художественной деятельностью. В целом это могут быть люди самых разных профессиональных корней. У кого-то есть навыки ведения бизнеса, кто-то работал в сфере экономики или же занимался организационной работой. Но для нас очень важно, чтобы совет состоял из художников, поскольку именно на совет возложена обязанность принимать решения об общих направлениях развития UKS в настоящем и будущем. Совет занимается политической деятельностью, а директор и сотрудники управляют организацией.

— Управляющие позиции тоже должны занимать художники? Например, директор и другие сотрудники UKS, занимающиеся менеджментом.

— Директор может быть художником, но это совсем не обязательно. Все обычно имеют какие-то связи с миром искусства. Наш директор, например, из академической среды — она получила образование в сфере искусств и кураторства. Среди сотрудников UKS есть и историк искусства, и художник, и журналист, и студент архитектурного института.

В Норвегии довольно просто установить личные контакты с политиками, назначить встречу и обсудить текущие вопросы.

— Возникают ли разногласия между советом и управлением UKS, когда, например, деятельность совета противоречит каким-то задачам менеджмента или наоборот?

— Совет занимается всеми политическими проектами, поддерживает связь с той частью команды, которая занимается коммуникациями. Также совет играет роль главного арбитра, жюри UKS, которое выносит решения по поводу общей стратегии развития и основной выставочной программы. В то же время нет никакого смысла держать директора, который делает только то, что от него требует совет. Директор совершенно свободен в своих творческих решениях, исследовательских и организационных инициативах. Он может осуществлять проекты помимо тех, что получили одобрение совета. По большому счету, никаких жестких правил нет; мы могли бы устроить работу иначе. У нас всегда есть выбор, хотим ли мы усилить политическую деятельность UKS или сосредоточиться на выставочной программе. Баланс может меняться, главное, что UKS — это одновременно выставочное пространство и политическая членская организация художников.

— Как вступить в UKS?

— Можно подать заявку, и жюри ее рассмотрит. Сейчас в UKS состоит около 700 человек. Стоимость членства — 600 крон в год, и все деньги, полученные от взносов, идут на политические проекты. Эти деньги не пойдут на оплату счетов.

— Над какими политическими проектами работал совет в последнее время?

— Мы спродюсировали и издали исследование о положении дел с мастерскими в Норвегии. Также издали пособие для пространств и галерей, которые держат художники (artist-run spaces). В нем представлены существующие схемы государственного финансирования и помощи подобным инициативам. Кроме того, значительная часть нашей работы — это воздействие на политику государства в сфере искусства: мы поддерживаем связи с политиками и стараемся не оказываться в стороне от процессов, важных для Норвегии с политической точки зрения. Такая работа подразумевает очень разные задачи — от знакомств с людьми из совета по культуре и депутатами парламента до назначения членов UKS в экспертные комиссии разных культурных комитетов. Мы хотим оказывать влияние. Эта работа часто не видна, она не броская, ее нельзя продемонстрировать или представить в виде законченной выставки. Но для нас это так же важно, как показывать или обсуждать искусство. А сейчас эта деятельность особенно нужна. Недавно у нас избрали новое правительство, и оно еще не очень хорошо знает нас, а мы — его. Так что необходимо наладить контакты до того, как начнут приниматься важные для искусства решения.

— Насколько близко вам удается сотрудничать с государством? Есть ли какие-то специально предусмотренные формы сотрудничества?

— Мы постоянно приглашаем представителей власти на наши мероприятия. В Норвегии довольно просто установить личные контакты с политиками, назначить встречу и обсудить текущие вопросы. Я художник, а не политик и тем не менее могу запросто написать email государственному секретарю с просьбой о встрече — и получить положительный ответ! Политики не кажутся недоступными. Но нам нужно придумать разные способы взаимодействия с ними, поскольку, несмотря на все встречи и приветствия, воздействия на них можно добиться только постоянным давлением.

UKS — это одновременно выставочное пространство и политическая членская организация художников.

— Вы завершили два больших проекта по изданию отчета о мастерских и финансировании художественных пространств. Что сейчас на повестке в совете UKS?

— Мы несколько лет пытаемся убедить государство учредить грант для ассистентов. И продолжаем работать над этим, обсуждая проект с политиками и департаментом культуры. Это грант, который был бы полезен как начинающим художникам, так и тем, кто находится уже на более высокой ступени своей карьеры, но по экономическим причинам не может нанять ассистента. То есть это художник, у которого уже много выставок, заказов, публикаций и текущих проектов, это занятой художник, которому нужна помощь, но у которого нет денег, чтобы за эту помощь платить. Идея гранта в том, чтобы наладить контакт между такими художниками и недавними выпускниками арт-институтов. Последние смогут освоить нужные в работе ноу-хау, научиться чему-то у старшего художника и одновременно помочь ему быть более продуктивным. Мы хотим, чтобы такое сотрудничество не только рассматривалось как работа, но и было взаимным обогащением. И это отражается в условиях получения гранта — старший художник и художник-ассистент должны будут подавать заявку совместно, то есть оба должны четко представлять себе, почему им необходимо работать вместе, будут ли они интересным тандемом.

— Со стороны кажется, что художники в Норвегии буквально обласканы государственными грантами.

— Это наследие 1970-х годов. Тогда существовала инициатива Kunstneraksjonen, или «действие художника»; ее продвигала группа, которая очень серьезно взялась за дело обеспечения художников государственной финансовой поддержкой. И преуспела в своей борьбе — ее результаты были по-настоящему революционными. Художникам удалось убедить государство в необходимости учредить множество грантов и вообще тратить намного больше денег на искусство. И сегодня, когда художники имеют возможность подать заявку на государственные гранты и на несколько других грантов, не связанных напрямую с государством, мы по сути пользуемся достижениями тех лет.

— За счет чего существует UKS?

— Мы можем претендовать на определенную часть бюджета, выделенного на культуру. То есть это не грант, а более продолжительная форма поддержки. В любом случае каждый год мы должны заполнять заявку, в которой детально описываются все наши текущие проекты и финансовая ситуация.

— Что это за гранты, не связанные напрямую с государством?

— Существует система Vederlag. Это довольно сложный механизм, но работает он примерно так: когда музей, в чьей коллекции находится определенная работа художника, показывает ее на выставке, он должен заплатить vederlag — небольшой платеж в специальный фонд, из которого потом формируются гранты. Или когда на территории Норвегии происходит продажа работы норвежского художника, продавец, будь то частное лицо или институция, должен заплатить небольшой процент от стоимости работы. И этот процент попадает в тот же фонд. Эти маленькие платежи превращаются в гранты. И это здорово, ведь получается, что рынок искусства и выставочная деятельность помогают собрать деньги на создание новых произведений.

— При такой мощной государственной системе грантов остается ли в Норвегии место для частной поддержки искусства?

— По большей части гранты исходят от государства. Традиции частного финансирования как таковой нет; коллекционеров здесь совсем немного, да и рынок слаб. С одной стороны, дело в системе государства благосостояния, которая существовала в Норвегии после Второй мировой войны, — социальное обеспечение и экономические возможности для населения были в первую очередь задачами государства. С другой стороны, Норвегия долгое время оставалась бедной страной. У нас были только полуаристократические социальные слои под датским управлением, и искусство не значилось в числе их первостепенных задач. Неоткуда было взяться попечителям искусств, меценатам и коллекционерам. В этом смысле ситуация в Норвегии сильно отличается от старой Европы.

Рынок в некоторых случаях помогает развитию художника не только с экономической, но и с культурной точки зрения.

— Но ведь в этом есть и преимущества. Можно строить систему с нуля, не связываясь со старыми структурами.

— Безусловно. Преимущество в том, что благодаря государственной поддержке очень многие важные художественные инициативы получают более долгую жизнь и могут быть более амбициозными в своей деятельности. Художественная практика может получать поддержку длительное время, у художника появляется возможность сконцентрироваться на работе, и ничто не вынуждает его вступать на коммерческую стезю. Многие пространства художников благодаря этому превращаются в подобие международных кунстхалле — и это тенденция, которую UKS всячески поддерживает, питает и защищает. Важность этих пространств сложно переоценить, так как только тут есть возможность показывать то, что происходит с искусством здесь и сейчас. Музеи не могут себе это позволить из-за иных темпов работы, даже коммерческие галереи не всегда поспевают за новыми процессами. Только художественные пространства могут быть моментальными; и у нас есть средства, чтобы поддержать эту моментальность. Это серьезно влияет на местную арт-сцену.

— По-вашему, можно вовсе обойтись без коммерческой системы и рынка?

— Нет, в Норвегии не хватает коммерческих галерей. То есть их довольно много, но вот тех, что адекватны современному художественному процессу, практически нет. В то время как художников, чьи работы вписались бы в коммерческий контекст в позитивном смысле, очень много. Ведь рынок в некоторых случаях помогает развитию художника не только с экономической, но и с культурной точки зрения.

— А как быть с тем, что искусство превращается в инструмент государственной политики? Ведь Норвегия тратит много денег на иностранных специалистов и всячески продвигает норвежских художников на международной сцене. Вам не кажется, что это скользкая дорожка?

— Конечно, стимулирование международного присутствия норвежских художников — это политическая задача, и политикам на руку, когда норвежские художники добиваются международного успеха; это улучшает их имидж. Похожая логика работает в спорте: политики хотят, чтобы норвежские спортсмены побеждали. Не стоит удивляться такой логике. Надо сказать, что норвежское правительство не злоупотребляет возможностями искусства как имиджевой стратегии. Известность норвежских художников за рубежом может быть полезна и молодым авторам. К тому же процесс направлен не только вовне: из-за финансовых возможностей в Норвегию приезжает множество международных кураторов, галеристов и экспертов, которые становятся частью местной художественной сцены. Конечно, участники этой сцены во многом привлечены имеющимися ресурсами, деньгами. В этом нет ничего удивительного, и мы, безусловно, отдаем себе в этом отчет. Но можно только поприветствовать постоянный обмен на художественном уровне. Ведь деньги тратятся не только на импорт экспертов, но и на то, чтобы художники из Норвегии смогли получить опыт за рубежом. В этой ситуации важно, чтобы обмен был укоренен в контексте, чтобы качество было на высоте. И этого можно добиться только при наличии сильного и равного профессионального сообщества художников. Поэтому так важна деятельность выборочных комиссий, жюри, советов, а также то, каким образом они избираются и комплектуются.

Понравился материал? Помоги сайту!