Осторожно, закрашено

Как защищают стрит-арт от вандалов и городских служб за рубежом

Разговор о защите мирового стрит-арта можно начать с Бэнкси, об испорченных и уничтоженных работах которого есть отдельная статья в Википедии. Например, в рекордном октябре 2014 года граффити Бэнкси трижды подвергались порче. В начале месяца появилась новость о том, что по указу районного совета города Клактон-он-Си был закрашен рисунок, обличающий иммиграционную политику Британии. Постфактум власти выяснили, что работа принадлежала Бэнкси, и извинились перед общественностью. Вслед за этим вандалы дорисовали мужской половой орган на граффити в городе Фолкстон, созданном двумя неделями ранее. И наконец, один из главных хитов Бэнкси прошлого года — реплика вермееровской «Девушки с жемчужной сережкой» — был испорчен на следующий день после появления.

Регулярные атаки на рисунки Бэнкси еще несколько лет назад вызывали дискуссию в английской прессе. Журналисты тогда узнали у самых разных экспертов о вариантах защиты работ художника. Художественное сообщество Бристольского университета предлагало создать перепись работ Бэнкси, чтобы проинформировать коммунальные службы о том, что некоторые граффити следует рассматривать не как вандализм, а как произведение искусства. Городские активисты требовали закрыть работы Бэнкси пластиком, а юристы предлагали внести поправки в закон об авторском праве — прояснить права уличного искусства.

В Европе защитники уличных художников имеют важное преимущество. Несмотря на неясный образ стрит-арта в законе об авторском праве, в западном обществе давно принято причислять работы стрит-артистов к произведениям искусства. Рисунки или инсталляции знаменитых авторов имеют денежный эквивалент, у них есть владелец и автор (могут различаться), они продаются на аукционах. Уничтожение таких арт-объектов расценивается как порча частной собственности, а следовательно, преследуется по закону. Кроме того, городские власти на Западе учатся монетизировать независимое уличное искусство, доставшееся им совершенно бесплатно. Например, в Бристоле считают, что многочисленные граффити Бэнкси могут привлечь в город дополнительный поток туристов.

Хотя западное общество охотно обсуждает сохранение произведений стрит-арта, случаи реального ограждения работ от коммунальщиков и вандалов пока редки. В 2014 году в австралийском городе Перт был уничтожен рисунок художника Stormie Mills, создававшийся в рамках городского граффити-фестиваля FORM. Владелец здания, на которое было нанесено изображение стоимостью в 20 000 долларов, обратился с жалобой в полицию, где требование закрасить разрисованную стену сочли уместным. Хотя город покровительствует стрит-арт-сообществу и даже ведет перепись важных произведений, работа была уничтожена. Как выяснилось позднее, несмотря на то что работа участвовала в конкурсе, разрешение на закраску конкретной стены организаторы фестиваля не получали, а значит, прав на восстановление работы у автора фактически нет.

Существуют, однако, и более обнадеживающие примеры взаимодействия городских служб со стрит-артом. Этой весной власти Сиднея отреставрировали, а вслед за тем восстановили после досадного тэгинга работу выдающегося американского граффитиста и художника Кита Харинга. Еще более интересный случай осенью 2014-го произошел в Рио-де-Жанейро, где городская префектура распорядилась закрасить эпических размеров граффити художника Nunca, украшающее эстакаду. Когда автор обратился к городским властям с претензией, выяснилось, что нанесение рисунка на этом участке стены он согласовывал, а следовательно, власти не имели права его удалять. Префектуре пришлось нанимать профессиональных художников и механические подъемники, чтобы восстановить работу величиной 10 на 30 метров. Только на краску из городского бюджета было потрачено 4500 долларов. После этого инцидента в Рио всерьез задумались о городском реестре произведений уличных художников.

Российский опыт: фестиваль vs. независимые художники

В Москве относительно уличного искусства действуют своеобразные «двойные стандарты». Оценив стрит-арт как часть массовой культуры, городские власти стали проводить множество фестивалей и конкурсов, участие в которых гарантирует не только призы, но и сохранность работ. Например, граффити, выполненные специально для фестиваля «Лучший город Земли», патронируются госструктурами: их защищают как от вандалов, так и от недовольных жителей домов, на которых рисунки были сделаны.

По мнению пресс-службы Департамента культуры Москвы, «главной защитой уличного искусства является общественность». Как выяснила редакция COLTA.RU, единственный случай порчи граффити в Москве, о котором известно сотрудникам департамента, — это несостоявшееся покушение на просветительский рисунок возле цирка на Цветном бульваре. Тогда борцы за права животных пытались залить разрисованный фасад авторства Алексея Медного краской. «После этого ни одна из граффити-работ, сделанных за 2013—2014 гг., не была целенаправленно испорчена», — уверены в департаменте.

При этом московское стрит-арт-сообщество вот уже несколько лет не может добиться от города помощи в сохранении шести работ «русского Бэнкси» — Паши 183, который умер в 2013 году. «Большинство Пашиных работ было нарисовано на будках тепловых пунктов, — рассказывает Елизавета Зубченко, стрит-арт-фотограф. — Первым делом мы пошли в филиал МОЭК (Московская объединенная энергетическая компания. — Ред.), который их обслуживает, но они не занимаются охраной культурных объектов, так что на словах пообещали не трогать, но конкретных мер не приняли».

«У нас была мысль закрыть последние работы Паши прозрачным пластиком и повесить рядом небольшие таблички, на которых дать справку о нем. Этот вопрос можно было решить только при участии городских властей, поэтому вместе с руководителем проекта “Граффити и стрит-арт” в ВШЭ Натальей Самутиной мы написали Наталье Фишман, советнице Сергея Капкова: высылали презентацию работ с адресами и обоснование для сохранения Пашиного наследия. Это письмо мы отправляли несколько раз, но ответа так и не получили», — добавляет Зубченко.

На данный момент о сохранении произведений Паши 183 заботится только его друг — уличный художник Владимир Грязнов: «Мы регулярно звоним в МОЭК и просим не закрашивать ЦТП с рисунками Паши. Нам в общем-то не отказывают и часть работ не трогают, но вот картину “Ангел” закрашивали уже несколько раз. Я каждый раз ее восстанавливаю, это чрезвычайно трудно, и, конечно, работа от этого теряет качество».

Ситуация в регионах похожа на московскую. В 2012 году в Казани из-за несогласованного граффити разгорелся скандал. В дискуссию были втянуты чуть ли не все властные структуры города. Жители дома, на котором в рамках фестиваля Like It. Art было нарисовано граффити, сочли содержание рисунка оскорбительным — на стене помимо прочего была изображена девушка с головой барана. Активисты написали петицию, собрали подписи и хотели обратиться в суд. Их опередила прокуратура, выдавшая чиновникам предписание, согласно которому граффити нужно было закрасить. Рисунок, по мнению работников ведомства, нарушал санитарные нормы и противоречил правилам благоустройства города. Кроме того, нанесение всех объектов фестиваля не было согласовано с жителями домов.

На помощь автору граффити и организаторам фестиваля пришла городская администрация во главе с мэром Ильсуром Метшиным, в прочих вопросах не таким уж прогрессивным (например, он предлагал убрать теорию Дарвина из школьной программы). Он отклонил требование прокуратуры насчет конкретного фасада и признал все рисунки, нанесенные во время фестиваля, законными. «А с 2014 года фестивальные работы получили статус художественных ценностей, и теперь эти фасады охраняются городскими властями», — рассказывает организатор фестиваля Like It. Art Анастасия Закирова.

По мнению пресс-службы Департамента культуры Москвы, «главной защитой уличного искусства является общественность».

По ситуации с фестивалем в Казани можно проследить отношение социума и чиновников к стрит-арту. С одной стороны, есть группа чувствительных горожан, которых оскорбляет нестандартное видение художника. С другой стороны, внезапно выступает либеральный (в этой конкретной ситуации) мэр, спасающий успешный фестиваль от нападок прокуратуры и общественности. Но здесь возникает вопрос: является ли жест главы администрации следствием лояльной политики города или лишь единичным пиар-ходом? Станет ли администрация города способствовать сохранению уличной культуры или ее интересует лишь имидж власти, прогрессивной в отдельных вопросах?

Как защитить стрит-арт в России?

В среде российских уличных художников к порче работ принято относиться философски. «Защита уличного искусства — дело непредсказуемое, — рассуждает уличный художник Слава PTRK. — Раскрашенный фасад могут перекрасить, а надпись из трех букв на стенке будет жить годами. Я думаю, что все, кто что-то создает на улице, должны быть готовы к тому, что это может исчезнуть в один момент».

Однако способы сохранить независимые произведения стрит-арта в России существуют. В первую очередь, художник может защитить свою работу сам, используя закон об авторском праве. «Права автора произведения стрит-арта, как и любого другого, регулируются IV частью Гражданского кодекса Российской Федерации, — рассказывает Александр Рудаков, специалист в области авторского права и организатор фестиваля уличной фотографии в Москве. — Однако здесь есть важное отличие стрит-арта: чтобы деятельность художника была законной, ему требуется получить разрешение у собственников недвижимости, а также у соответствующих административных инстанций. Если необходимые разрешения не были собраны, то создание стрит-арт-объекта может расцениваться как административное правонарушение или даже уголовное преступление. В этом случае защитить оригинал произведения не представляется возможным». Уже существующее произведение, на которое не было получено разрешение, автор может сохранить в виде фотографии и таким образом закрепить свое право на использованный образ.

Легальные работы делать скучно!

Если же художнику важно сохранить сам объект, то целесообразно будет заранее подать прошение в администрацию города. Получить разрешение на создание стрит-арт-объекта часто бывает сложно из-за бюрократической волокиты. Поэтому в Екатеринбурге, например, существует так называемая биржа поверхностей, которую создали в ответ на большой спрос со стороны жителей города на благоустройство дворов. «На базе нашего сайта мы организовали связующую площадку для художника и заинтересованного горожанина, — рассказывает Евгений Фатеев, организатор фестиваля «Стенограффия» в Екатеринбурге. — Например, кто-то хочет оформить будку в своем дворе. Художник получает поверхность для работы, а жители получают облагороженную площадку».

Иван Пантелеев, гендиректор ООО «Новатек Арт», поддерживающий московское стрит-арт-сообщество, считает, что в России пока очень слабо развит механизм защиты уличного искусства: «Во-первых, у нас нет нормативной базы для художников, само понятие “стрит-арт” нигде в законе не разбирается. Во-вторых, для сохранения уже существующих произведений нужно создать реестр важных работ, которые охраняются государством. В идеале работа из этого реестра должна быть защищена и от коммунальных служб, и от вандалов». О реестре городского стрит-арта уже задумались в Екатеринбурге. Организаторы фестиваля «Стенограффия» составляют список работ, который планируют заверить у городских властей.

На данный момент независимые уличные художники России не очень рассчитывают на сохранение своих произведений. Известные авторы стрит-арта считают, что закрашивание работ — это часть уличной культуры. «Легальные работы делать скучно! — рассказывает граффити-художник Миша Мост. — Все мои работы — нелегальные. И большинство из них уже закрашено». По мнению художника, на сохранение рисунка чаще всего влияет вкус работника ЖКХ: «Если я рисую что-то позитивное, красивое, то у этого больше шансов выжить. Если какая-то агрессия или лозунги — шансов меньше. В коммунальных службах работают простые люди. Им тоже иногда что-то нравится из нарисованного на стенах, и они могут не тронуть незаконную работу из симпатии».

Сергей Овсейкин, уличный художник из арт-группы Zuk Club, считает, что сохранность стрит-арта зависит от культурного уровня общества: «Весь вопрос в том, как сделать так, чтобы городские службы научились отличать художественную работу от мусора или рекламы. Я думаю, все идет от воспитания. Когда мы научимся отличать прекрасное от помойки, мы сможем решать проблемы, затрагивающие страну в целом».

Понравился материал? Помоги сайту!