Ситора Алиева: «Основной удар придется на 2021-й»

Журнал Time перечеркнул красным число 2020 на декабрьской обложке. Такое случалось в 1945-м в связи со смертью Гитлера, началом Иракской войны — в 2003-м, смертью бен Ладена — в 2011-м. Автор текста о потерянном времени, зачеркнутом пандемией, — не политолог и не финансист, не записной смотритель «черных лебедей», а штатный кинокритик журнала Стефани Захарек. Кинокритики, меняющие реальное время просмотра на спрессованные мгновения воображаемых эпох, — безусловно, эксперты в тайм-менеджменте. Они расплачиваются за кино часами собственной жизни и к тому же знают толк в антиутопиях. Если бы 2020 год был фильмом-катастрофой, никто не стал бы его досматривать, полагает Захарек.

Кинопроцесс в большей степени, чем другие сегменты культуры, испытал на себе усиление макротенденций, наметившихся еще до корона-кризиса. До пандемии кинофестивали были полем битвы между кинопрокатом и стримингами, но карантин, изоляция, локдаун сами назначили победителей — и фестивали оказались в числе проигравших. О том, как драматически 2020-й видится изнутри самой индустрии, беседуют Вероника Хлебникова и Ситора Алиева, программный директор «Кинотавра», официальный делегат кинофестивалей в Варшаве и Карловых Варах, консультант кинофестиваля в Эль-Гуне.

— До последнего времени — точнее, до решения двух голливудских мейджоров, Disney и Warner, переносить показы блокбастеров на стриминг одновременно с их кинотеатральным прокатом — казалось, что кинопроцесс вроде бы идет в прежнем русле. Поток кинопремьер не совсем иссяк, фестивали находят форматы для работы, и даже Берлинале изъявил готовность принять гостей. Как ситуация выглядит изнутри?

— Пандемия не закончилась, и то, как она повлияла и продолжает влиять на кинопроцесс, покажет 2021 год. Пока больше всех пострадал сектор публичного показа: кинотеатры либо работают с минимальной заполняемостью залов, либо закрыты. Сколько из них сумеет открыться вновь и наверстать потери? В том же Берлине около 30% кинотеатров закрылось окончательно, в основном однозальники, ориентированные на арт-кино. Многие премьеры отложены до будущих, более безопасных для публичных сеансов времен, что усугубляет положение площадок, продолжающих работать в формате кинотеатрального проката. Фестивали и кинорынки полностью или частично переместились в онлайн. Фестивалей, которые полностью прошли офлайн, — единицы. Наиболее представительный смотр документального кино IDFA открылся онлайн, так как в это время в Нидерландах действовал запрет на работу кинотеатров, и прошел в гибридной форме. Этой осенью я побывала во Владивостоке на фестивале «Меридианы Тихого» и на крупнейшем форуме арабского мира в египетской Эль-Гуне. Сюрпризом для меня стал мощный рост панарабской индустрии, включая бум сериалов, — во время Рамадана телерейтинги зашкаливают. Почти вся сирийская киноиндустрия переехала в Каир. Сильнее всего впечатляет копродукционная платформа для арабского кинематографа.

— Что происходит на глобальном рынке?

— Коронавирус дал карт-бланш удаленным сервисам. Карантин ускорил рост подписчиков стриминга. Транспортная революция, то есть изменения в классической схеме «студия — кинотеатр — стример — зритель», началась задолго до пандемии: цепочка стала сокращаться. Сначала Netflix и Amazon наладили производство собственного контента, затем в гонку включились Google (производство фильмов для YouTube Originals) и Apple с Apple TV. Наконец, студии стали запускать собственные стриминговые сервисы. Да, запуск некоторых платформ произошел уже во время изоляции, но работа началась гораздо раньше.

Главным событием стала отмена окна между кинотеатральным и онлайн-релизом. Сначала Universal сократила окно до 17 дней вместо стандартных 75–90. Затем Disney объявила, что выпустит анимационный блокбастер «Душа» сразу на своей стриминговой платформе Disney+. Уже в конце ноября Warner объявила о выходе блокбастера «Чудо-женщина: 1984» одновременно и в кинотеатрах, и на платформе HBO Max. Наконец, 3 декабря компания пообещала выпустить в 2021 году по этой схеме 17 картин, включая «Дюну» и «Матрицу-4». Эта шоковая для индустрии стратегия была объявлена на фоне новостей о скорой апробации вакцин от коронавируса. Можно ожидать, что прибыль Warner сократится и это скажется на производстве фильмов. Но отката к старой модели, где преимущество у кинотеатрального релиза, ждать определенно не приходится.

— Если расставить новые тенденции в порядке важности, то преобладает…

— Преобладает растерянность! Как быть дальше? Как снимать кино, если протоколы безопасности увеличивают бюджеты на 20–30%? В разных странах они разные, поэтому копродукции стали логистически сложнее и затратнее. Зато в канадской провинции Альберта срок карантина при наличии отрицательного теста сократили до двух дней, предусмотрели налоговые льготы, оплату больничных и теперь надеются зарабатывать на съемках американского кино. Как правило, западные продюсеры готовы идти на увеличение бюджетов, лишь бы снимать. В Европе очень рассчитывают на помощь государства. И во Франции, Германии, Великобритании учреждены фонды поддержки.

Но возникает вопрос: как выпустить уже готовый фильм? Дальше — больше: как вернуть зрителя в кинотеатр? Особенно на фестивальное кино. Особенно если домашний онлайн-просмотр можно разделить с компанией друзей по цене одного билета.

Тем не менее, едва ограничения ослабли, во всем мире немедля начали снимать. Речь не только о возобновлении отложенных проектов, но и о запуске новых и даже незапланированных. Яркий пример — «Человеческий голос» Альмодовара. Одни продюсеры поддерживают проекты, чтобы позаботиться о людях, дать им заработать, другие — чтобы не потерять уже вложенные деньги, например, в заранее оплаченные локации.

За истекший год профессионалы освоили работу в «пузырях» и изолирующее «зонирование» на площадке. Сцены близости снимают через специальное окно, чтобы рядом с актерами находилось как можно меньше людей.

— Остались в кинопроцессе зоны, свободные от влияния вируса?

— Коронавирус не отменил фундаментальных тенденций, просто о них сейчас говорят гораздо меньше. Повестку определяет феминизация кинематографа. Последний год — это триумф женщин на крупнейших мировых смотрах. Призы «Сандэнса» у Софии Алауи, у Маймуны Дукуре, Ирины Цилик. Элиза Хиттман, получившая спецприз за «Никогда, редко, иногда, всегда», взяла Гран-при жюри в Берлине. В Венеции и Торонто победила Хлоя Чжао с «Землей кочевников». В Сан-Себастьяне фильм Деи Кулумбегашвили «Начало» завоевал четыре главных приза, другие призы достались Изабель Ламберти за «Последние дни весны», Фернанде Валадес за «Без отличительных черт» и Катарине Вашконселуш за «Метаморфозы птиц».

В Эль-Гуне главный приз международного конкурса завоевала Ясмила Жбанич с фильмом «Куда идешь, Аида?», а главный приз конкурса арабского кино — Каутер Бен Ханья, снявшая «Человека, который продал свою кожу». На IDFA иранка Фирузе Хосровани взяла главный приз за ленту «Радиография семьи», а украинка Алина Горлова — приз за лучший дебют «Этот дождь никогда не закончится». Среди стипендиатов Фонда Хуберта Болса — россиянка Тома Селиванова, ее короткометражная лента «Корова» была в конкурсах Роттердама и «Кинотавра».

Набирает ход и такое явление, как diversity, — во всех смыслах. Тут и новые требования оскаровского комитета к фильмам, и диверсификация проката и контента. Она началась не сегодня, но ее подстегивает новая ситуация взаимодействия разных культур. Контент-менеджеры стриминговых платформ вынуждены ориентироваться на социокультурные особенности расширяющегося рынка, на изменение состава аудитории — этнического, конфессионального, возрастного.

— Контент будет определять медиа или медиа — контент? Следует ли в ближайшем будущем ожидать кардинальной трансформации контента в связи со способом его показа?

— Судить об этом рано. Все-таки вопрос ближайшего будущего в том, как показать уже существующий контент. Важно помнить, что фестивали и дистрибьюторы в 2020 году работали с фильмами, которые были либо полностью готовы до пандемии, либо находились на стадии постпродакшена. Основной удар придется на 2021-й.

Прежним маргиналам, уверенно превращающимся в новых мейджоров, возможно, придется чуть легче: ведь значительная доля прибыли камерного кино приходилась на зарубежные и онлайн-продажи, в то время как доходность американских блокбастеров всегда опиралась на национальный кинопрокат.

Доступность зрелища, условно говоря, в смартфоне предполагает появление недорогих проектов, разнообразие нишевого продукта, но имиджевый, репутационный контент, безусловно, сохранится. Скорее всего, мы будем наблюдать диффузный процесс с обеих сторон.

Понравился материал? Помоги сайту!