Послевоенные записи Бунина на довоенных полях Набокова

22 апреля исполняется 120 лет со дня рождения Владимира Набокова. Готовя к публикации третье, расширенное и дополненное, издание своей книги «Бунин и Набоков. История соперничества» (Москва, «Альпина нон-фикшн»), американский писатель и исследователь Максим Д. Шраер обнаружил неизвестные комментарии Бунина на полях «Университетской поэмы» Набокова.

Мучительные воспоминания о литературном взлете Набокова не оставляли Бунина и после эмиграции Набокова в США в 1940 году ^[1]. Во время и после войны Бунин то и дело перечитывал произведения Набокова, сохранившиеся в его личной библиотеке. Известно, что вскоре после публикации «Университетской поэмы» Набокова, написанной перевернутой онегинской строфой и опубликованной в «Современных записках» в 1927 году в том же номере, что рассказ «Божье древо», Бунин похвалил поэму. Об этом Набоков упоминает в письме Глебу Струве от 31 марта 1928 года: «Хочется мне ото всей души поблагодарить вас, дорогой, за прекрасную, нежную рецензию о моей “Унив. Поэме”. Ваша рецензия, да письмо от Бунина (по тому же поводу) доставили мне — не скрою — большое наслаждение» ^[2]. В конце 1930-х в Париже, желая задеть Набокова, Бунин публично говорил об «Университетской поэме» автора «Приглашения на казнь» и «Дара» как о лучшем его произведении. И вот теперь, в конце 1945 или в начале 1946 года, Бунин перечитал «Университетскую поэму», сохранившуюся у него в форме отрывных листов журнальной публикации — весь текст, кроме первых двух страниц и последней страницы. Эта публикация «Университетской поэмы» Набокова — судя по всему, единственный сохранившийся среди бумаг Буниных в Русском архиве в Лидсе набоковский текст с существенным числом пометок и комментариев Бунина. В тексте хорошо видны подчеркивания Бунина, сделанные карандашом и, скорее всего, относящиеся к довоенному периоду. Но большая часть пометок и все замечания по тексту были внесены Буниным уже после войны только входившей в европейский обиход шариковой ручкой (так называемой ручкой «Байро»). Эти пометки красно-фиолетовой шариковой ручкой уникальны, прежде всего, потому, что это самые подробные из сохранившихся реакций Бунина на довоенные публикации Набокова ^[3].

В некоторых строфах Бунин подчеркнул или пометил на полях явные неудачи Набокова. Вот несколько примеров. В 14-й строфе: «С фиалкой не было в ней сходства — / напротив: ярко, до уродства, / глаза блестели <…>»; в 16-й строфе: «Но день приходит неминучий» («неминучий» подчеркнуто и выделено восклицательным знаком); в 20-й строфе, где описывается футбольная форма кембриджских студентов: «Меж тем в короткие портки: / в фуфайки пестрые одеты <…>» («портки» подчеркнуто и выделено восклицательным знаком); в 36-й строфе: «<…> и так в Россию вдруг потянет, / обдаст всю душу тошный жар» («тошный жар» подчеркнуто и выделено восклицательным знаком); в 41-й строфе: «блестящий вылупился луч», «и тихим смехом вздулось горло». В 37-й строфе, где увлеченный Виолетой герой поэмы готовится к экзамену и не может сосредоточиться, у Набокова сказано:

В такие дни, с такою ленью
не до науки. К сожаленью,
экзамен нудит, хошь не хошь.
Мы поработаем, пожалуй...

Бунин здесь подчеркнул разговорное «хошь не хошь» и на полях справа написал: «Ни к селу ни к городу».

К нескольким набоковским строфам Бунин приписывает замечания или комментарии. Так, в 6-й строфе поэмы герой Набокова, молодой русский эмигрант, кембриджский студент, описывает кинотеатр, в котором идет картина с Чарли Чаплином:

<…>
где добродетельный урок
всегда в трагедию был вкраплен;
где семенил, носками врозь,
смешной и трогательный Чаплин;
где и зевать нам довелось.

Бунин подчеркнул «смешной и трогательный» и, очевидно, восприняв слова Набокова как выпад против Чаплина, написал слева на полях: «сволочь». (При обсуждении этого текста Глеб Морев предположил, что объектом бунинского гнева здесь был не Набоков, а Чарли Чаплин, о послевоенных преследованиях которого за левые симпатии Бунин мог знать из печати.) В 36-й строфе героя-эмигранта, предтечу Мартына/Мартина из набоковского «Подвига», тянет домой, в Россию; в конце строфы он говорит: «Полно, / я возвращусь когда-нибудь». Бунин подчеркивает последнее и язвительно приписывает: «сомневаюсь».

Но Бунин безошибочно выделяет лучшие строки поэмы — вторую половину 38-й строфы:

Как неземные гобелены,
цветут каштаны над мостом,
и плющ на камне вековом
тузами пиковыми жмется —
и дальше, узкой полосой,
река вдоль стен и башен вьется
с венецианскою ленцой.

Слева на полях Бунин приписывает: «Молодец!»

Вчитываясь в текст «Университетской поэмы», которую можно назвать репетицией кембриджских глав набоковского «Подвига», Бунин возвращается к довоенным встречам с самим Набоковым и его произведениями ^[4]. Мысленно полемизируя с Набоковым, переживая последствия того шока, который он испытывал, читая прозу Набокова в 1930-е годы, послевоенный Бунин разрывается между раздражением и восхищением.

Март 2019
Бостон

---

^[1] Отрывки из записей Бунина и факсимиле «Университетской поэмы» Набокова с комментариями Бунина публикуются с разрешения Ivan and Vera Bunin Estate. Автор благодарит Ричарда Д. Дэвиса за содействие и разрешение на публикацию материалов из архива Буниных.

Об истории личных и литературных отношений Бунина и Набокова см.: Максим Д. Шраер. Бунин и Набоков. История соперничества. 3-е изд. — М., 2019 (готовится).

^[2] Письмо Набокова Глебу Струве. 31 марта 1928 года. Печатается по копии, сделанной Г. Струве с оригинала. Gleb Struve Papers, Box 108, Folder 17. Hoover Institution. Stanford University. Ср. текст письма в публикации: Письма В.В. Набокова к Г.П. Струве. 1925—1931. Публикация Е.Б. Белодубровского и А.А. Долинина. Вступ. статья и комментарии А.А. Долинина // Звезда. 2003. № 11. С. 127. Само письмо Бунина, упоминаемое Набоковым, судя по всему, не сохранилось. Юлий Айхенвальд высоко оценил «Университетскую поэму» Набокова, сравнив ее художественность с мастерством рассказа Бунина «Божье древо», опубликованного в той же, 33-й, книге парижских «Современных записок» за 1927 год (см.: Айхенвальд Ю. Литературные заметки // Руль. 1928. 4 января. С. 3). Об этом подробнее см. комментарий Марии Маликовой в: В.В. Набоков. Стихотворения / Под ред. М.Э. Маликовой. — СПб., 2002. С. 68, 590—591. Для сравнения с восторженным отзывом Айхенвальда процитируем злобный, содержащий ошибки отзыв Георгия Иванова: «“Университетскую поэму” Вл. Сирина правильнее было бы назвать “гимназической”. Такими вялыми ямбами, лишенными всякого чувства стиха, на потеху одноклассников описываются в гимназиях экзамены и учителя. Делается это, нормально, но позже пятого класса. Сирин несколько опоздал — он написал свою поэму в Оксфорде» (см.: Иванов Г. Современные записки. Кн. XXXIII // Последние новости. 1927. 15 декабря. С. 3). В той же рецензии Г. Иванов восторгался искусством Бунина.

^[3] См.: Владимир Набоков. Университетская поэма // Современные записки. 1927. № 33. С. 223—254. Текст с пометками Бунина. Архив Буниных, Русский архив в Лидсе, Брозертонская библиотека, MS. 1066/9638. О довоенных отзывах Бунина об «Университетской поэме» см. упоминание в: Brian Boyd. Vladimir Nabokov: The Russian Years. — Princeton,1990. C. 269; 564, сн. 67; 433, сн. 7.

^[4] О реакции Бунина на «Подвиг» Набокова и о присутствии Бунина в романе см.: Максим Д. Шраер. Бунинский бубен. Отголоски учителя в четвертом романе Набокова // Новый мир. 2019. № 4. С. 165—172.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ

Понравился материал? Помоги сайту!