Заведите козу

В Москве теперь есть «Енуфа» Леоша Яначека

текст: Екатерина Бирюкова
Detailed_picture© Илья Долгих

Театр Станиславского и Немировича-Данченко не ищет легкой жизни. Центральная премьера этого сезона — опера «Енуфа» Леоша Яначека. Ни название, ни имя великого чешского композитора нашей оперной публике толком ничего не говорят. Зал даже в премьерный вечер зияет пустыми креслами. «Енуфа» с ее музыкальными красотами и щемящим сюжетом ставилась в Москве только один раз — в конце 50-х в Большом театре. Еще в те же годы была постановка в Новосибирске и в наше время — у Гергиева в Мариинке. Вот и все.

Причины такой ситуации уже бессмысленно обсуждать. Смысл имеет — действовать. Новая работа театра на Большой Дмитровке — важный, обдуманный и даже революционный шаг, как ни парадоксально это звучит по отношению к партитуре 1904 года. Дело в том, что Яначека (благодаря которому чешский теперь является одним из необходимых певцам оперных языков) здесь поют не на языке оригинала, а на языке публики, то есть по-русски. В наше время это можно сравнить, например, с разрешением хлопать между частями. Так не принято. Но — хоть и стыдно в этом признаться — часто этого хочется.

Короче говоря, прецедент теперь есть, его можно обсуждать. Очаровательной мелодики чешской речи, безусловно, украшающей эту музыку, публика не услышит. Но и сидеть с непрерывно задранной головой (русские титры никуда не делись, но певцы радуют хорошей дикцией) ей теперь не обязательно. Можно сосредоточиться на происходящем на сцене и в оркестровой яме.

© Илья Долгих

За то и другое отвечают худрук театра Александр Титель и его соратник по легендарной Свердловской опере 80-х дирижер Евгений Бражник. Оркестр звучит деликатно, тонко, не мешает певцам, но без роскоши. Влюбить слушателей в эту пряную музыку можно бы было и покрепче.

Титель предлагает сувенирно-этнографическую рамку на тему добропорядочной деревенской жизни. Все чистенько, аккуратно, симпатично и вроде совсем не опасно. Девичьи платья в цветочек, старорежимные мужские костюмы с жилетками, точильщик ножей, стекольщик, вызывающая оживление зала живая коза на веревочке. Художник Владимир Арефьев, как всегда, лаконичен. Две главные составляющие декораций — огромное сучковатое бревно, перегораживающее сцену (после каждого антракта оно разрушается на все более мелкие детали), и видео с водопадом на заднике (неизменное от начала до конца). В этот рай режиссер помещает главных героев, не мешая их страшной истории затягивать публику в бытовой ад.

© Илья Долгих

Сюжет оперы, написанной по мотивам пьесы Габриэлы Прейссовой, прост и груб. Чтобы скрыть срам и дать своей падчерице еще один шанс прожить жизнь «как положено», Костельничка топит незаконнорожденного ребенка Енуфы в проруби и сообщает ей, что тот умер во время ее болезни. Обман раскрывается весной, когда находят детский трупик. Костельничка во всем признается и готова принять кару. Енуфа с новым женихом натужно пытаются вырулить на «как положено». Насколько успешно — зависит от желания режиссера.

Титель явно смотрит на их будущее без оптимизма. Но самый важный момент в спектакле не этот, а тот, когда Костельничка решается стать убийцей, застывает в античной муке и стонет: «Пропала я». Тут, пожалуй, окончательно смиряешься с русским языком.

© Илья Долгих

В премьерном составе Енуфу отлично пела Елена Гусева в окружении голосистых Нажмиддина Мавлянова (непутевый жених Штева) и Николая Ерохина (образцовый жених Лаца). Но спектакль делает все же не она, а Наталья Мурадымова в роли Костельнички. Жутковатое амплуа детоубийцы ей уже великолепно подошло в идущей в театре «Медее» Луиджи Керубини. И здесь она снова предстает большой трагической актрисой, от которой не оторваться.

Репертуарное приобретение театра не обещает легкую жизнь кассирам, но оно совершенно точно не лишнее.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320814
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325937