Спящие и все-все-все

На Holland Festival Гидон Кремер представил проект «Хроника текущих событий», посвященный 100-летию Мечислава Вайнберга

текст: Роман Юсипей
Detailed_picture© Дмитрий Волчек

В тот день на набережные Амстердама, кажется, велосипедистов высыпало больше обычного. Над аэропортом Схипхол реял горьковский буревестник, предрекая непогоду и задержки рейсов. В Москве и других городах России проходили акции в поддержку задержанного журналиста Ивана Голунова. Президент Украины Владимир Зеленский с отнюдь не комичной интонацией обещал показать кузькину мать сепаратистам и их кукловодам. На другом конце земного шара Венесуэла готовилась к торжественному открытию границы с Колумбией. Facebook заявил о нежелании устанавливаться на устройства компании Huawei. На сцене Muziekgebouw под экраном с надписью «Хроника текущих событий» входящую в зал публику встречал Гидон Кремер, застывший со скрипкой в руках и в маске для сна на лице. Эта неподвижность и темная повязка за пятнадцать минут до начала представления начали готовить зрителей к тому, что все, увиденное и услышанное ими, станет не рефлексией по поводу происходящего в мире, а, скорее, отчаянным отказом от какого-либо прямого комментирования.

Создатели «Хроники текущих событий» задолго до премьеры предупредили, что название проекта — всего лишь аллюзия к одноименному самиздатовскому бюллетеню 1970-х, языком сухих цифр и фактов информировавшему об арестах диссидентов и положении дел в психиатрических больницах. И все, сотворенное ими, — вовсе не отражение реальности, не политическое заявление, а лишь визуально-акустическое размышление о человеческой сути на фоне окружающего насилия. Надо признать, что в подобном мультимедийном ключе с полифоническим напластованием смыслов Гидон Кремер пишет свою «Хронику…» далеко не первый год. В проекте «Россия — лица и маски» он заспиртовывал оскалы нынешнего времени, соединяя «Картинки с выставки» Мусоргского с работами художника Максима Кантора. В «Картинках с Востока» на музыку Шумана и Штокхаузена лелеял ранимую хрупкость фигурок из гальки сирийца Низара Али Бадра.

Задумывая новое творение как оммаж к 100-летию композитора Мечислава Вайнберга, маэстро обратился за сотворчеством к Кириллу Серебренникову. Точнее, ввиду известных печальных обстоятельств, затруднявших контакт последнего с внешним миром, к его адвокату. История сохранила два письма, в которых опальный режиссер высоко оценил непреходящую современность музыки Вайнберга и согласился стать куратором, порекомендовав для непосредственной работы молодых соратников из «Гоголь-центра»: сценариста Валерия Печейкина и режиссера Артема Фирсанова.

Птенцы гнезда Кириллова, как и большинство нормальных людей, до того знавшие музыку забытого гения лишь по «Винни-Пуху», «Каникулам Бонифация» и «Афоне», принялись за дело с редкой увлеченностью. Штудировали объемные списки музыкальных опусов, проводили сутки в видеоархивах и напряженно искали ключ к присланному Гидоном Кремером «саундтреку», содержащему подборку из необходимых фрагментов произведений Вайнберга. Как результат родилась, по мнению творцов, наиболее созвучная всему прослушанному тема — сон. Герои Фирсанова и Печейкина спят поодиночке, крепко, редко в объятиях. Человеческая плоть — юная и в летах, мужская и женская — благодаря стараниям оператора Алексея Вензоса почти тактильно осязаема. Пребывающий в столь интимном, закрытом состоянии человек одновременно окружен историей, врывающейся в виде причудливых и порой кошмарных сновидений. А белая человеческая постель становится самым подходящим экраном для их проекции.

© Andreas Richter

В итоге публика получила связку зримо воплощенных и до секунд выверенных недвусмысленных месседжей. А Гидон Кремер — корректную и не тянущую на себя одеяло иллюстрацию к собственной сверхзадаче, заключающейся ни много ни мало в том, чтобы из отдельных частей, фрагментов и даже мотивов произведений Мечислава Вайнберга отлить собственное масштабное приношение-коллаж. Задача, казалось бы, во многих отношениях уязвимая, но, как и подобает личности, положившей немало лет на возвращение из небытия вайнберговского наследия, выполненная Кремером с ощущением заслуженного права быть соавтором.

В реальном времени маэстро реализовывал это право на протяжении добрых часа с четвертью, с присущей ему фирменной свободой адаптируя материал Вайнберга под свою солирующую скрипку и опираясь на энергичное звучание верной «Кремераты Балтики». Присоединившаяся в Арии из Трио, ор. 24 виолончель Гиедре Дирванаускайте дарила чувство трансцендентной невесомости. Под настороженный звук литавр Андрея Пушкарева в оркестрованных им же эпизодах на лицах сфотографированных детей ощутимо рождался ужас. Напористости смычка Юрия Гаврилюка, разыгравшего фрагмент из Контрабасовой сонаты на фоне слившейся в постельной борьбе пары на экране, позавидовал бы герой известной пьесы Зюскинда. Тот, как известно, утверждал, что секс и контрабас — две вещи несовместные. Возгласы «Где ты, мама?» сопрано Майи Ковалевской (новелла «Горе» из цикла «Еврейские песни») поражали неподдельной правдоподобностью. Предпочитающий низкую посадку пианист Георгис Осокинс — одна из новых и удачных находок Кремера — мягким контролем над всей партитурной тканью.

Звучавшее и проецировавшееся на экране в тот вечер разделили на четыре части — согласно взятому за эпиграф стихотворению Юлиана Тувима, с истинно еврейской грустью повествующему: каждое из времен года несет свою особую горечь, лишь изредка оттеняемую небольшими, свойственными ему радостями. Наверное, это и есть лучшая метафора для всей музыки Мечислава Вайнберга и созданной по ее мотивам «Хроники», в канве которой нашлось место оркестровой буффонаде из «Каникул Бонифация» и растерянной легкости фортепианной пьесы из «Детского альбома». Стрелялке из «Urban Terror», наложенной на Симфониетту № 2, и боли «Кадиш-симфонии» с проекцией человеческого младенца, растворяющегося в сердцевине ядерного гриба под убийственную цитату из Дунаевского «Капитан, капитан, улыбнитесь».

Завершилось на сцене и над нею все действительно наилучшим образом. Галерея спящих героев эволюционировала в образ мальчика, пробудившегося под долгую финальную ноту до из Прелюдии № 24 для скрипки соло. Согласитесь, не самый плохой звук для того, чтобы наконец очнуться от ужасов зимы и широко открытыми глазами посмотреть навстречу надвигающемуся весеннему горю.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 20249382
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202416028
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202420343
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202425579
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202426922