Джокер в кадровой колоде

Суфии в Зальцбурге

Александр Перейра, интендант Зальцбургского фестиваля, целеустремленно пробирается сквозь ряды стульев, плотно уставивших нефы Kollegienkirche, не забывая зорко поглядывать вокруг: все ли готово? Под куполом в центре уже установлены подиум и микрофоны для выступления музыкантов-суфиев: над ними подвешен полупрозрачный полог, в котором отражается плотно сидящий, локоть к локтю, кружок музыкантов. Посланники далекого и загадочного арабского мира были призваны Перейрой в сердце Европы, дабы продемонстрировать толерантность и открытость самого знаменитого музыкального фестиваля, стартовавшего в минувшую пятницу (он продлится до 31 августа). Именно эти четыре концерта ансамбля Al-Tariqa Al-Gazoulia (22 музыканта в белых одеяниях) стали главной фишкой первой концертной недели и предметом особой гордости интенданта: во всех интервью, данных перед открытием, он неизменно упирал на то, как важно знакомиться с иными культурами, держать разум и уши открытыми и упражняться в терпимости.

Концерты традиционной музыки — ноу-хау Перейры; он начал включать в афишу образчики world music еще с прошлого года, вписав их в цикл «Духовные увертюры», предваряющий основную программу. Что и говорить, актуальный тренд: без музыки устной профессиональной традиции нынче не обходится ни один уважающий себя крупный культурный форум.

В прошлом году эта репертуарная ниша была заполнена японскими музыкантами: музыка синтоистского храма, придворная музыка гагаку. И все тоже происходило в Kollegienkirche: католический храм оказался вполне готов принять чуждые культуры, верования и непривычный саунд. Пространство вполне подходящее — круговой обзор обеспечен.

Что до древней философии, то сами суфии убеждены в том, что все мировые религии выросли из единого корня (за что и подвергались преследованиям со стороны фундаменталистского ислама); универсум целостен, человечество неразделимо, все со всем взаимосвязано. В этом был главный месседж концерта — скорее напоминающего эзотерический ритуал.

Пение гимнов, перемежаемое сольными номерами и инструментальными отыгрышами, продолжалось ровно два часа без перерыва. Музыканты таки добились желаемого: ввели всех в транс. Сами суфии приводят себя в измененное состояние сознания посредством особых техник ритмизованного дыхания.

Такие эстетические экскурсы для Зальцбургского фестиваля не редкость. Однако Перейре удалось удачно впаять ритуальную музыку иных культур в чисто европейский барочный дискурс. Кантаты и пассионы Баха, оратории Генделя и Гайдна, мессы Моцарта составили содержание первой недели фестивальной программы. Пожалуй, именно благодаря этому нововведению Перейру запомнят в Зальцбурге с положительной стороны.

До свидания, Зальцбург, — здравствуй, Милан?

Этот сезон в Зальцбурге для Перейры — прощальный. Уже в сентябре 2015 года «местоблюстителем» интендантского кресла станет Эрих-Свен Бехтольф, актер и режиссер, до сего времени курировавший при Перейре драматическую часть программы. Два следующих года Бехтольф и президент фестиваля, бессменная Хельга Рабл-Штадлер, контракт с которой единогласно продлен попечителями до 2017 года, будут вместе управлять фестивалем.

В 2015 году фестиваль вернется к прежнему формату: он будет длиться четыре недели — и никаких «Духовных увертюр». А с 2017 года фестиваль возглавит любимый всеми музыкантами Маркус Хинтерхойзер — австрийский пианист и, по общему мнению, гениальный программный директор.

Хинтерхойзер покинул Зальцбург в 2012-м, публично высказав несогласие с художественной политикой Перейры. При Юргене Флимме, предыдущем интенданте, Хинтерхойзер весьма успешно курировал музыкальную часть: придумал циклы концертов «Континенты», посвященные крупным композиторским фигурам ХХ и ХХI веков, привлек новых интересных исполнителей, ранее в Зальцбурге не светившихся. А после того, как Флимм ранее срока покинул Зальцбург (традиционно не поладив с Попечительским советом фестиваля) и переместился в Берлинскую Штаатсопер, Хинтерхойзер фактически два года формировал всю программу Зальцбурга. Теперь ему предстоит триумфальное возвращение — как говорится, «со щитом»: все ждут его с нетерпением.

Креативные менеджеры такого уровня на дороге не валяются; после ухода из Зальцбурга Маркус почти сразу нашел себе применение. До 2017 года он возглавляет крупнейший (после Зальцбурга) фестиваль искусств Wiener Festwochen. И не может расторгнуть контракт раньше срока: эта позиция считается тоже очень статусной и престижной. Так что Зальцбургскому фестивалю, похоже, предстоят два года безвременья. Не стоит ожидать, что Бехтольф, человек театра, будет так уж озабочен поддержанием музыкального качества концертных программ.

Надо сказать, выстраивание приемлемых рабочих взаимоотношений с Попечительским советом Зальцбургского фестиваля — камень преткновения для очень многих интендантов. В Зальцбурге «съели» даже Жерара Мортье — почти десять лет он формировал программу феста, но не досидел до конца второго пятилетнего срока каких-то шесть месяцев и ушел со скандалом после шумного забукивания спектакля Нойенфельса «Летучая мышь».

Поэтому многие интенданты начинают подыскивать себе «тихую гавань» почти сразу же после вступления в должность, ибо усидеть в кресле интенданта при почти неограниченной власти Попечительского совета — задачка не из легких. Только Караян мог в свое время позволить себе властвовать в Зальцбурге безраздельно; но после его смерти устав был пересмотрен.

Не стал исключением и Перейра. Имеющий репутацию ловкого и оборотистого дельца от искусства, известный своим умением добывать и «выбивать» деньги, он умудрился войти в конфликт с попечителями еще до официального вступления в должность. Бурная, страстная, но краткая любовь Перейры к Зальцбургскому фестивалю была омрачена ссорами еще до официального «брака», и, как водится, причиной ссор стали финансы: жених требовал денег, а родители невесты — Попечительский совет — урезали приданое. Перейре удалось добиться некоторого увеличения финансирования; но только после объявленного ухода Перейры попечители, как бы в пику ему, «накинули» бюджету фестиваля на 2015 год еще два с половиной миллиона евро. Перейра в отместку намекнул, что с его уходом уйдут и спонсоры Зальцбургского фестиваля: «Я не могу никого заставить остаться спонсорами фестиваля — особенно если они являются моими друзьями и сторонниками. Многие спонсоры связаны со мной».

Естественно, Перейра начал оглядываться вокруг в поисках более надежного пристанища: в этом смысле предложение из Милана, должно быть, показалось ему манной небесной, знаком свыше. Тем более что его юная партнерша, Даниэла де Соуза, переехала в Милан, дабы изучать моду. И, как сказал Перейра, «по иронии судьбы получила ангажемент в La Scala». Он был только рад последовать за нею. И даже согласился на значительное сокращение гонорара; впрочем, он рассчитывал совмещать свою деятельность в Зальцбурге и Милане и получать две зарплаты.

Креативные менеджеры такого уровня на дороге не валяются.

Не вышло; точнее — Перейре не позволили это сделать. Общественность Зальцбурга (да и всей Австрии) была крайне возмущена. Бургомистр Зальцбурга Хайнц Шаден, в частности, сказал: «Я совершенно исключаю возможность параллельного руководства в Милане и Зальцбурге, Зальцбургский фестиваль — это не какой-то “дополнительный” фестиваль».

В итоге решение Перейры уйти в La Scala, став преемником Стефана Лисснера (который, в свою очередь, перешел в Opera de Paris), в буквальном смысле сотрясло основы миропорядка в музыкальном мире. И породило настоящий кадровый обвал; все планирование полетело к чертям, последовала чехарда досрочных расторжений контрактов, в общем, ситуация потеряла стабильность.

И, кстати, это назначение повлекло за собою досрочный уход Даниэля Баренбойма с поста главного дирижера La Scala. Он расторг контракт, который был заключен до середины 2016 года. Уже объявлен его преемник: Рикардо Шайи, почти десять лет возглавлявший лейпцигский Гевандхаус, а до того — амстердамский Концертгебау. Впрочем, у Перейры есть в рукаве собственная «колода» дирижеров, с которыми он удачно сотрудничал еще в Цюрихской опере: из его ближнего круга — Инго Мецмахер и Николаус Арнонкур.

Однако сам Перейра в Милане, как недавно выяснилось, не задержится. Он умудрился своими действиями вызвать скандал и там: еще до официального вступления в должность Перейра ухитрился продать театру La Scala по сходной цене три спектакля Зальцбургского фестиваля 2013 года. Так он пытался залатать финансовые дыры бюджета Зальцбурга, который в 2013-м оказался дефицитным. Мэр Милана возмутился, попечители театра сочли это сомнительной сделкой и превышением полномочий. Особенно же возмущались тем, что Перейра провернул эту финансовую операцию, даже не вступив в должность официально. Некоторые поговаривали о конфликте интересов. В результате срок действия контракта спешно был сокращен до полутора лет: получается, Перейра поруководит театром всего один сезон, до конца 2015 года. И останется, как старуха из сказки, у разбитого корыта: лимит терпения у золотой рыбки иссяк. Однако Перейра не теряет оптимизма; он надеется на пересмотр контракта с La Scala или на его перезаключение по истечении полутора лет.

Музыкальную Европу штормит

Тут стоит сделать некое отступление: Европу музыкальную в последнее время вообще сотрясают кадровые штормы. Рокировки, неожиданные назначения… одна подвижка в кадровой пирамиде неизбежно влечет за собой другую. И это вполне объяснимо.

Не секрет, что Европа испытывает жесточайший кадровый голод на арт-менеджеров высшего звена, способных управлять крупными фестивалями и оперными домами. Все игроки на этом поле наперечет, набор ключевых фигур ограничен, так что музыкальные институции просто обречены тасовать одну и ту же кадровую «колоду» десятилетиями. И если одна из фигур начинает вести себя как джокер — непредсказуемо и вне правил, то сыплется вся конструкция, подобно карточному домику. Именно так повел себя Перейра.

Свежий пример: после смерти замечательной руководительницы Земперопер Ульрики Хесслер на ее место был приглашен бельгиец Серж Дорни, который хорошо зарекомендовал себя работой в Лионской опере, был из относительно молодых да ранних и — что немаловажно — тяготел к актуальному театру и современным авторам. То есть — оказался полной противоположностью властному, но довольно консервативному по вкусам Кристиану Тилеманну, главному дирижеру Саксонской Штаатскапеллы, которая является одновременно и оперным оркестром.

Дорни, как отмечают многие, отличался категоричностью суждений и поразительным отсутствием такта. Это качество характера стало роковым. Конфликт новоназначенного интенданта Земперопер с Тилеманном по поводу того, «кто главный» — то есть кто определяет репертуарную политику театра, состав исполнителей, решает, какие оперы ставить и когда, — стал причиной стремительного ухода Дорни несколько месяцев назад: он не прослужил в театре и года. До сих пор место вакантно; обязанности интенданта Земперопер исполняет технический директор.

Так что в сфере европейского арт-менеджмента все время ходишь как по тонкому льду. Любой скандал на финансовой или художественной почве, любое сомнительное действие или снижение качества исполнения влекут за собою репутационные потери. За ними следуют уменьшение финансирования и уход спонсоров. Одно неверное движение — и ты уже «в партере».

Понравился материал? Помоги сайту!