Хетер Ли: «Я просто подчиняюсь»

25 ноября в Культурном центре ДОМ выступает один из самых известных деятелей европейского фри-джаза, саксофонист, лидер многочисленных проектов свободной импровизационной музыки Петер Брёцманн, недавно отметивший 75-летие. Концерт пройдет в двух отделениях, сильно различающихся по музыкальному содержанию. Второе отделение будет отдано трио Брёцманна с двумя британскими музыкантами — контрабасистом Джоном Эдвардсом и барабанщиком Стивом Ноублом. В первом же отделении со знаменитым саксофонистом сыграет американка Хетер Ли, певица и исполнительница на педальной стил-гитаре. До знакомства с Брёцманном Ли тоже занималась свободной импровизацией, но с музыкантами несколько иного круга — американцами, пришедшими в этот мир в основном из мира экспериментального рока. В прошлом году Хетер Ли выпустила сольный альбом «I Abused Animal». Педальная стил-гитара представляет собой один или два гитарных грифа не менее чем с десятью струнами каждый, лежащих на специальном столике перед исполнителем, который играет на них, скользя по струнам слайдом — цилиндрическим предметом, надетым на палец. Для изменения строя инструмента используются ножная педаль и коленные рычаги. Впрочем, Хетер Ли прибегает и к другим способам звукоизвлечения.

— В чем особенность вашего дуэта с Петером Брёцманном, если сравнить с другими ансамблями, играющими импровизационную музыку, в которых вы участвуете?

— Я люблю странные сочетания инструментов, духовые очень интересно акустически взаимодействуют с педальной стил-гитарой. Звук педальной стил-гитары хорошо сливается со звуком духовых. Мы изучаем крайние проявления по части громкости, пространства и ритма. При этом в нашей музыке всегда есть блюзовая форма. Это не фри-джаз. Думаю, нам обоим нравится противостоять ожиданиям, особенно в импровизационной музыке, где есть узнаваемые приемы, которые мы оба терпеть не можем, так что мы стараемся избегать попадания в эти ловушки и играть, исходя прежде всего из того, что мы чувствуем. Вспоминаю уикенд в Кракове, где мы записывали альбом «Ears Are Filled with Wonder». Я сказала Брёцманну: «Знаете, я никогда не училась музыке, я не умею читать ноты». Он меня перебил: «А я даже не могу сказать, какая нота звучит!!!» У нас сразу же возникло взаимопонимание. А поскольку, играя музыку, мы исходим из принципа полной свободы, нас не стесняют узы жанра или традиции, думаю, это позволяет нам совершать прорывы и находить новые подходы в игре друг друга. На сцене мы всегда решаем сложные задачи, иногда даже ведем битву. При этом все происходит естественным и очень удобным образом, так что мы можем глубоко погружаться в музыку и продолжать открывать что-то новое. Мы оба полностью готовы двигаться туда, куда ведет нас музыка, и находить то, что можем. Как всегда говорит Брёцманн, «будем пробовать».

Это не фри-джаз!

— После того как вы начали работать с Брёцманном, вам случалось играть и с некоторыми его регулярными партнерами. Отличается ли то, как вы работаете с ними, от того, как работаете с другими музыкантами? Например, играть с Крисом Корсано (американский барабанщик, участник различных ансамблей, исполняющих экспериментальный рок, а также камерных импровизационных ансамблей, сотрудничал с Бьорк. — Г.Д.) — то же, что с музыкантами из круга Брёцманна?

— Не то же. Мы с Корсано первоначально играли дуэтом. И предыдущие проекты, в которых я участвовала, были в основном дуэтами. С партнерами Брёцманна я играла в ансамблях побольше. Кроме того, Корсано относится примерно к такому же андеграундному сообществу, что и я, — это музыканты и художники с северо-запада Соединенных Штатов, которые выступают на одних и тех же площадках, сотрудничают друг с другом и ценят нелегальные записи. Интересно, что с саксофонистом я впервые играла, когда вместе с Кристиной Картер выступила с Крисом Корсано и Полом Флаэрти (Пол Флаэрти — саксофонист, играющий свободную импровизационную музыку, Кристина Картер — гитаристка, основательница группы Charalambides, сочетающей элементы фолка, психоделии и импровизационной музыки. — Г.Д.). С Кристиной Картер я в то время играла дуэтом, который назывался Scorces. Этот совместный проект возник, когда наши дуэты приняли участие в Brattleboro Free Folk Festival в 2003 году. Напрашивался вопрос, он чувствовался в публике и среди других музыкантов: как этот союз мог функционировать? Ведь звучание у наших дуэтов такое разное. Тем не менее все получилось лучше, чем мы могли предполагать, ИМЕННО потому, что мы такие разные. Возможно, в этом смысле сходство с работой с Корсано имеется. Но когда играешь с музыкантами вроде Уильяма Паркера (американский контрабасист, участник и лидер огромного числа импровизационных проектов, один из организаторов фестиваля искусств The Vision Festival в Нью-Йорке. — Г.Д.), который принадлежит к джазовой традиции, уходящей вглубь десятилетий, — это как будто попадаешь в другой мир. Хотя Паркер, Макфи (Джо Макфи — саксофонист, исполнитель на карманной трубе, патриарх современной импровизационной музыки. — Г.Д.) и другие музыканты, с которыми я играла вместе с Петером, были удивительно открыты к взаимодействию со мной, мы слушаем друг друга и вместе решаем, что мы можем сделать. После концерта в Кракове Петер сказал мне: «Мне кажется, мы все можем многому научиться у вас». Я была очень тронута. Думаю, он имел в виду, как хорошо, когда к ансамблю присоединяется человек, не принадлежащий к твоему миру, и предлагает новое звучание на странном инструменте (он иногда называет его дурацким инструментом, это его специфический юмор). Меня потрясает, что я играю с этими музыкантами, которых так уважаю и которых слушала еще в подростковом возрасте. Еще Брёцманн очень хорошо умеет собирать ансамбли, у него есть чутье, он понимает, что может сработать. Так что я стараюсь ничего не предлагать, а просто подчиняюсь тому, как он все организует. Один из моих любимых дуэтов, который он организовал, — с Тосинори Кондо (японский авангардный трубач, частый партнер американских и европейских звезд импровизационной музыки. — Г.Д.), мы очень хорошо подходим друг другу.

— Поете ли вы, когда играете с Брёцманном?

— Пока не пробовала. Мне нравится, что мне надо ограничивать себя только игрой на стил-гитаре в дуэте, заставлять себя быть инструменталистом. Иногда я немножко пою тихонько, так что, возможно, я смогу сделать пение более заметным, посмотрим.

— Воспринимаете ли вы голос как такой же инструмент, как стил-гитара?

— Да.

— На каких еще инструментах вы играли в последнее время?

— Только стил-гитара и голос.

Мы изучаем крайние проявления по части громкости, пространства и ритма.

— Почему вы выбрали педальную стил-гитару в качестве основного инструмента?

— В каком-то смысле, мне кажется, это она меня выбрала. Мне ее подарила другая исполнительница на педальной стил-гитаре. Это было в Техасе. Она увидела, как я играю слайдом (цилиндрический предмет, надеваемый на палец, чтобы водить им по струнам. — Г.Д.) на шестиструнной электрогитаре, подошла ко мне после концерта и посоветовала попробовать играть на педальной стил-гитаре. Она пошла дальше — подарила мне двенадцатиструнную MSA, на ней я играю до сих пор. Это дорогой инструмент, который требует глубокого погружения, если хочешь раскрыть его секреты. И, конечно, в тот период такое вложение я не могла себе позволить. Это был самый настоящий поворотный пункт в игре и в жизни. Я влюбилась в этот инструмент — в его размер, его энергетику, его бесконечные возможности.

— Работали ли вы с песенной формой до того, как стали записывать альбом «I Abused Animal»?

— Да. Песенная форма всегда была частью моей работы, хотя «I Abused Animal» — это уход от более спонтанного сочинительства, то есть теперь я работала над песнями и словами согласованно, такого раньше не было. При этом песни по-прежнему меняются каждый раз, как я их играю, — я делаю их длиннее, меняю ритм, даже слегка меняю слова или мелодию. Я не способна сыграть что-то абсолютно одинаково дважды, для меня это неестественно, и я хотела бы, чтобы так было и дальше.

— Используете ли вы какие-то элементы из ваших песен во время выступлений с другими музыкантами?

— Нет, когда я играю с другими музыкантами, я импровизирую. Сольная работа у меня стоит особняком от совместных проектов.

— Есть ли музыканты, с которыми вы мечтаете сыграть?

— Я очень хотела бы сыграть с Милфордом Грейвзом (американский барабанщик, игравший с ведущими деятелями фри-джаза; считается, что именно он первым в истории джаза освободил ударные от необходимости держать ритм. — Г.Д.). Но еще мне хотелось бы сыграть с кем-нибудь совершенно неожиданным, о ком я раньше даже не думала. Я никогда не ассоциирую себя с каким-то определенным жанром и хочу быть готовой к сюрпризам.

— Какой из совместных проектов с вашим участием вы бы назвали самым удивительным, самым неожиданным, самым необычным?

— Дуэт с Петером Брёцманном подходит под все эти определения. У нас совершенно разный бэкграунд, я в два раза моложе его, педальная стил-гитара и саксофон — это очень странное, уникальное сочетание. И при этом с первого же раза, как мы сыграли вместе, между нами возникли взаимопонимание и музыкальная близость, которые продолжают раскрываться все время. Мы все время предлагаем друг другу новые возможности. У нас как-то был концерт, который мне не понравился, потом я обсуждала его с Брёцманном, и он сказал: «Не думаю, чтобы кто-нибудь из нас знал, что мы делали сегодня на концерте, и пока мы играли, мы задавались этим вопросом — и мне это ОЧЕНЬ НРАВИТСЯ!» Мы все время стараемся открыть что-то новое в музыке. Наша музыка — сырая, уязвимая и, несмотря на то что мы целый год очень серьезно работали вместе, по-прежнему загадочная для нас обоих.

Понравился материал? Помоги сайту!