Дональд Харрисон: «Музыка — это время для счастья»

Новоорлеанский саксофонист и Большой вождь площади Конго о сохранении традиций, сериале «Тримей» и о том, как музыка помогла городу восстановиться после урагана

текст: Сергей Бондарьков
Detailed_picture© allaboutjazz.com

В этом году на фестивале «Усадьба Jazz» особое место отведено культуре Нового Орлеана, считающегося родиной джаза. 14 и 15 июня на площадке «Аристократ» в Архангельском под вывеской «Фестиваль Нового Орлеана» будут проводиться мастер-классы по зайдеко и готовиться джамбалайя (креольский плов), но главное — там будут выступать первоклассные музыканты из Луизианы: блюзовый гитарист и вокалист Лэс Джетрекс, госпел-дива Тара Александер, кларнетист Эван Кристофер, молодой марширующий духовой оркестр 15-й школы на Макдоно-роуд и другие. Одни из самых заметных новоорлеанских гостей — оркестр саксофониста Дональда Харрисона, музыканты которого выступают в костюмах индейцев с карнавала Марди Гра. Старожил Нового Орлеана Дональд Харрисон — автор двух десятков джазовых альбомов и один из хранителей традиций этого великого города. Он носит титул Большого вождя площади Конго и выступал консультантом у продюсеров знаменитого американского сериала «Тримей», который от лица музыкантов рассказывает о жизни города, пострадавшего от урагана.

— Ваш альбом «Spirits of Congo Square» открывается стихами, посвященными Новому Орлеану, — там в конце такая строчка: «...и как этот ритм слышен в местном говоре». Это красивый образ, но я не могу не спросить: действительно ли музыка по-прежнему настолько глубоко сплетена с жизнью города?

— Новый Орлеан — один из самых музыкальных городов Америки, здесь жива старая музыкальная культура. Каждый раз, как кто-то женится или происходит еще что-то важное, звучит традиционная музыка — и люди собираются, танцуют, веселятся. Музыка тут повсюду.

— А что, по-вашему, не дает городу превратиться в джазовый Диснейленд?

— Люди в Новом Орлеане любят свой город и свою музыку. Эта музыка — часть их наследия, и они ее берегут. Они рождаются с ней, живут в ней и передают ее дальше. Мы здесь любим нашу культуру, а не те деньги, что она приносит.


— О'кей, давайте тогда поговорим о наследии. Вы же — Большой вождь площади Конго…

— Все так.

— А что именно это значит? С индейцами Марди Гра вообще есть такая сложность: очень трудно пробраться дальше красивых перьев и разглядеть за ними традицию — можете что-то рассказать о ней?

— Ну, сам я больше не индеец, я занимаюсь сохранением не этой конкретной традиции, а вообще того, что выросло из культуры площади Конго (знаменитая площадь в квартале Тримей — с начала XVIII века рабы из африканских колоний собирались там по воскресеньям, чтобы танцевать, петь и играть свою музыку. — Ред.). А почему это важно? Все дело в сердце и душе. Если вы слышите барабаны и это трогает вас — значит, это что-то нужное. Если вы слышите пение и оно трогает вас — значит, это что-то нужное, что-то, что необходимо сохранить. Я люблю эту музыку и хочу делиться ею. Это главное. Музыка — это время для счастья.


— Я должен признаться, что во многом мое представление о Новом Орлеане сформировано сериалом HBO «Тримей». Как по-вашему, насколько адекватен образ города, созданный Дэвидом Саймоном?

— Знаете, разные люди по-разному видят культуру Нового Орлеана. То, что вы видите в этом шоу, — это представление продюсеров HBO о нашем городе. У меня оно другое. В истории, которую они рассказали, есть какая-то правда, но это не моя правда.

Дональд Харрисон снимался в одном из эпизодов сериала


— Но музыка помогла городу восстановиться после урагана «Катрина»?

— Да, определенно. Мне кажется, что очень многие тогда почувствовали, что могут навсегда потерять культуру Нового Орлеана, и приехали сюда помогать нам. Тут были люди со всего мира, и мы очень благодарны каждому из них за то, что сегодня можем продолжать ту традицию, которая, по-моему, составляет важную часть мировой музыкальной культуры. Были и те, кто помогал лично мне продолжать делать то, что я делаю, так что мне очень повезло.

— А что за музыка звучит в Новом Орлеане сегодня? Наверное, все-таки не традиционный джаз? Вот, например, ваш племянник Кристиан Скотт совсем другую музыку играет.

— Кристиан Скотт начал играть в моей группе, и то, что он делает сейчас, — это продолжение того, что делал я много лет назад. Он, на самом деле, играет нуво-свинг. Я начал это, когда впервые оказался в Нью-Йорке, я тогда мешал местный джаз с новоорлеанским, с фанком и R'n'B. И многие музыканты, прошедшие через мою группу, учившиеся у меня, выработали свой стиль на основе тех изобретений, которые я создал много лет назад, еще до того, как они родились. Вы, может, слышали фанковую версию «So What», которую Кристиан играет? Но вы можете послушать и мой старый альбом, на котором играет Кристиан, и там тоже будет фанковая «So What».


— Вы же, кстати, какую только музыку не играли. Не знаю, есть ли еще примеры музыкантов, которые записывались на известном фри-джазовом лейбле Black Saint и при этом имеют в дискографии поп-джаз-альбомы, побывавшие в чарте Billboard.

— Единственная возможность придумать что-то новое, как мне казалось, заключалась в том, чтобы взять самые разные виды музыки и смешать их. Это была моя концепция. И сегодня молодые музыканты продолжают делать то же самое. Моя музыка — это мой опыт, поэтому я чувствую, что она настоящая. Я играл со многими большими музыкантами, управлял самыми разными ансамблями, и когда я соединил весь этот опыт, в том, что получилось, по-моему, сохранилась аутентичность. Большая разница — прожить с чем-то или знать об этом понаслышке. Так родился джаз — из смешения музыкального опыта многих людей: из Африки, из Европы, с островов. Получился новый, аутентичный стиль. И я чувствую, что продолжаю это дело, принимая и любя каждого за то, что он делает.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20244964
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20246520
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202413100
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202419582
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202423653
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202428956
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202429612