23 марта 2015Современная музыка
328

Евгений Гринько: «Неоклассика простая — почти как радио “Релакс”»

Как рок-барабанщик сел за пианино и стал популярным в Турции

текст: Денис Бояринов
Detailed_picture© Evgeny Grinko

Когда-то молодой композитор из подмосковного Жуковского Евгений Гринько стучал на барабанах и играл громкий импровизационный рок вместе с Дамо Судзуки, сейчас он сочиняет нарочито несложные и мелодичные пьесы для пианино и струнной группы. Такая милая музыка, разумеется, больше нравится публике: на YouTube-канале Гринько — пять миллионов просмотров, особенно много из Турции, где он почитается за русскую звезду и собирает в Анкаре и Стамбуле тысячные площадки. 28 марта Евгений Гринько будет презентовать в московском клубе Fassbinder новый мини-альбом «Тише воды». Композитор рассказал Денису Бояринову о том, почему популярна «неоклассика» и зачем он сводил дебютный альбом на Abbey Road.

— У тебя есть музыкальное образование?

— Нет.

— А как ты занялся музыкой?

— Как и большинство людей без образования. Сначала мне была интересна гитара. Играл в рок-группах. Самой первой была панк-группа, в которой я даже пел что-то такое непотребное. В то время мне нравилась «Гражданская оборона». Группа была из разряда — зовешь соседа и показываешь ему, какую струну на бас-гитаре надо зажимать. Нам было по 17 лет.

Потом я играл во всяких экспериментальных группах на ударных, познакомился с Антоном Кривулей, который приехал в Москву из Минска и решил собрать здесь состав «Солнцецветов».

— Что вы делали с «Солнцецветами»?

— Записали несколько студийных альбомов — один, как я помню, писался на студии Олега Нестерова в тот день, когда случилась война с Грузией. Давали концерты по России. Это были странные концерты. Люди приходили, явно не до конца понимая, на что. Я помню концерт в Астрахани, который происходил в театре с сидячим залом — люди час сидели, слушали импровизационную музыку, и почти никто не ушел.

— Каким образом «Солнцецветам» удалось выступить с одним из вокалистов Can Дамо Судзуки?

— Один знакомый промоутер сказал, что Дамо Судзуки хочет приехать в Россию, что ему понравилась наша музыка и он был бы не против, если бы мы ему купили билеты. Мы скинулись и купили. Выступали в Москве, Санкт-Петербурге, Пскове и Минске.

Специфическая индивидуальность или экспериментальность никому не нужна.

— Ты ощущал себя хоть немножко Яки Либецайтом?

— Я тогда до конца не понимал, что делать. Я тогда был в рамках структур. Только под конец, когда московская фракция «Солнцецветов» прекратила свое существование, я осознал, как нужно играть такую музыку. Мне хотелось менять ритмы, а Антон Кривуля настаивал, чтобы либо был монотонный ритм, либо полный хаос. Было тяжело.

— Как ты переключился с импровизационной музыки и рок-грува на милые пьесы для пианино и струнных?

— Параллельно с «Солнцецветами» я играл в группе Monroe Pills — такой построк с электроникой, и еще у нас был проект с Лешей Таруцем из «Я слева сверху». Даже приходилось отменять концерты одной группы ради другой, но вдруг в один момент все прекратилось. По разным причинам все три группы остановили свою деятельность. Я сидел дома и что-то делал на компьютере. Потом я сделал фортепьянный набросок, похожий на Яна Тирсена, — который стал «Вальсом». Мы с друзьями сняли клип в поле, я его смонтировал, и он у меня долго лежал. Я думал, что сделал какую-то ерунду. Отправил Антону Кривуле посоветоваться — а он сказал, что я драматизирую и стоит его выложить. Если бы я его не выложил, то не было бы ни альбома «Ice for Aureliano Buendia», ни туров в Турции.


— Все началось с одного клипа на одну песню?

— Да. Я больше склонялся к другой музыке — чуть более индивидуальной. Мне казалось, что «Вальс» слишком на Тирсена похож. Как показала практика, специфическая индивидуальность или экспериментальность никому не нужна.

Несколько месяцев этот клип полежал на YouTube — его смотрели, но не слишком активно. А потом вдруг случился какой-то взрыв, и его стали бешено смотреть в Азербайджане и Турции. Только в этих странах и больше практически нигде.

— Ты стал для этих стран русским Тирсеном?

— Как показали наши гастроли по Турции, люди там музыкально неплохо образованны. Они помимо своей культуры знают европейскую, американскую и русскую. Периодически спрашивают меня про какие-то русские группы, о которых я ничего не знаю, а они знают. У нас была такая история: мы играем кавер на песню «Полюшко-поле» композитора Книппера, и я рассказываю аудитории, что это не русская народная песня, а часть симфонии Книппера. Мы были с концертом в Конье — это религиозный город, где на концерт приходили смуглые девушки в платках, а организаторы говорили «иншалла». Я начал рассказывать эту историю, а они говорят: да мы знаем, знаем. Да как же вы знаете? Я сам недавно узнал об этом. Очень странно.

Теперь я лучше понимаю Тома Йорка.

— Ты подробно объездил Турцию — раз добрался аж до Коньи?

— В декабре у нас был тур по пяти городам. Это была самая тяжелая поездка, потому что даже с Дамо Судзуки у нас были перерывы между концертами. А тут каждый день — концерт, потом поездка в следующий город на автобусе. Повезло, если ты спишь в автобусе, — приезжаешь, потом саундчек и снова концерт. Иногда не успеваешь поесть или помыть голову. Я смотрел документальный фильм про Radiohead, в котором Том Йорк говорит, как он не любит гастроли, и думал: «Ну ты же лукавишь! На самом деле тебе это нравится». А теперь я лучше понимаю Тома Йорка — мы были в туре всего пять дней, а они ездят год.

— Забавное стечение обстоятельств: в прошлом году я вез мастер-тейп твоего альбома «Ice for Aureliano Buendia» из Лондона в Москву. Почему ты отдал сводить альбом на знаменитую студию Abbey Road — это ведь очень недешево?

— А сейчас, к сожалению, из-за курса фунта к рублю это вообще невозможно. Мы попробовали сводиться на нескольких наших студиях. Я не знаю, что такое с нашими звукорежиссерами, но это всегда было очень плохо. На одной из самых известных наших студий из моих треков сделали минусовку под Лепса и забыли вставить пару файлов в микс, как будто их и не присылали. А на Abbey Road даже пробный микс звучал так, что контраст был заметен.

— Как ты зарабатываешь деньги — на концертах или на музыке для кино, ТВ и рекламы?

— Концертами в России заработать не получалось никогда. Кроме двух корпоративов. Все говорят, что я должен писать музыку для кино — что меня должны завалить заказами. Но я сделал не так уж много. Я делал музыку к фильму «Generation П», причем им меня порекомендовал лос-анджелесский музыкальный супервайзер. Еще моя музыка звучит на начальных титрах экспортной версии «Обитаемого острова» Федора Бондарчука, сделанной для американского проката. На самом деле вокруг всех московских кинокомпаний уже сложились команды — им ни новые люди, ни новые идеи не нужны.

Я не знаю, что такое с нашими звукорежиссерами.

— Расскажи про загадочный мир «неоклассики», к которому и тебя причисляют, — в последнее время появилось много молодых композиторов, которые называют себя «неоклассиками».

— Сам удивляюсь. Они говорят, что всегда были и писали музыку. Но это хорошо. Тренд такой получился.

— Кто тебе из них нравится?

— Миша Мищенко, который только что выпустил альбом — неплохой по звучанию. Илья Бешевли — у него все хорошо с композицией и гармонией, и мелодии есть запоминающиеся.

— Зачем слушать так называемую неоклассику, если есть классическая музыка?

— Она проще. Классические произведения настолько насыщенны, что требуют концентрации — под них нельзя головой покивать, если это не «Танец с саблями» Хачатуряна. Неоклассика простая, почти как радио «Релакс».

— Ты и дальше в своей музыке собираешься придерживаться линии простоты и мелодичности?

— Да — наверное. На новом мини-альбоме «Тише воды», который на днях выходит, записаны на самом деле старые композиции. Я хотел их доделать, выпустить и попробовать что-то другое. Со звучанием в стиле The Doors.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Дни локальной жизниМолодая Россия
Дни локальной жизни 

«Говорят, что трех девушек из бара, забравшихся по старой памяти на стойку, наказали принудительными курсами Школы материнства». Рассказ Артема Сошникова

31 января 20221858
На кораблеМолодая Россия
На корабле 

«Ходят слухи, что в Центре генетики и биоинженерии грибов выращивают грибы размером с трехэтажные дома». Текст Дианы Турмасовой

27 января 20221976