7 августа 2015Современная музыка
207

Дживан Гаспарян: «Я всегда говорил, что нет плохих наций, есть плохие люди»

Великий армянский музыкант о своем прижизненном памятнике, часах Сталина, разменянных на пирожки, и хорошем человеке Борисе Гребенщикове

текст: Денис Бояринов
Detailed_picture© Дживан Гаспарян

14 августа в Зеленом театре ВДНХ с большим концертом выступит Дживан Гаспарян — великий армянский музыкант, который своей игрой на дудуке покорил Иосифа Сталина, Уильяма Сарояна, Питера Гэбриела, Алана Парсонса и Брайана Ино. Дживан Гаспарян сделал смех и плач дудука известными на весь мир: он дал больше 20 тысяч концертов от Америки до Японии, нежное дыхание его инструмента слышно в 40 фильмах — от «Саят-Нова» Сергея Параджанова до голливудского «Гладиатора». Перед концертом Денис Бояринов позвонил 86-летнему дяде Дживану в Ереван, где ему готовятся поставить памятник.

— В некоторых ваших биографиях пишут, что вы начали играть на дудуке в 6 лет, в других — в 8. Так когда же?

— По-настоящему я начал играть на дудуке в 8 лет — стал играть каждый день. А когда мне было 6 лет, я только баловался с инструментом. Играл раз в месяц или два.


— Как вы открыли для себя дудук?

— Тогда в Ереване построили летний кинотеатр «Москва». Это было очень давно — в 1940-м, нет — в 1937-м или в 1938-м. Он до сих пор существует. Там показывали немое кино. Я ходил туда смотреть фильмы. Дудукисты сидели в первом ряду и играли под фильм музыку — веселую, танцевальную и грустную. Мне очень понравился дудук.

— Кто был ваш первый учитель игры на дудуке?

— Я самоучка. Меня никто не учил. Я слушал дудук по радио и сам играл. Такого, чтобы меня в детстве учили, не было. Когда мне было 15 лет, я встретился с первыми мастерами дудука. И с ними общался, играл. Но тогда я уже был взрослый. В 1947 году я уже стал солистом ансамбля песни и танца Армении и играл в Кремле концерт, после которого мне Сталин подарил часы «Победа».

— Во время войны вам помогала игра на дудуке?

— Во время войны было очень плохо. Время было голодное, все мужчины ушли в армию — мой отец тоже ушел в 1941-м. А мать скончалась еще в 1940-м. Мы — трое детей: я, старшая сестра и младший брат — остались во время войны без родителей. Плохо было жить. Война что дает человеку? Но я играл на дудуке каждый день. Играл в самодеятельном ансамбле «Трудовые резервы» и на улице. Иногда мне деньги дарили, талоны, на которые можно было хлеба и сыра взять, масло.

Я — большой импровизатор.

— Почему, когда вы в 1947-м поступали в филармонию, вы выбрали дудук, а не другой народный инструмент, или не пошли играть на гобое в симфонический оркестр?

— Я любил дудук. Хотя он тогда был не очень популярен. В то время большой популярностью среди образованного класса пользовались тар, кеманча. При том что это очень старый инструмент — ему больше 2000 лет. Говорят, что и до нашей эры на дудуке играли пастухи. Простой народ всегда любил этот инструмент.

— Что вы играли перед Сталиным?

— Народные песни. Ему очень понравилось.

— Вам с ним не довелось разговаривать?

— Нет. На следующий день мне принесли красную коробку с часами, на которой было написано: «Дживану Гаспаряну от Иосифа Виссарионовича Сталина». А мы с ребятами их обменяли на пиво и пирожки. Мы голодные были, и у нас денег не было — каждый взял по кружке пива и пирожку (смеется). Ну пацаны были.

— А как вы познакомились с Брайаном Ино — в биографических справках пишут, что он вас случайно услышал?

— В 1982 году я записал в Москве большую пластинку. Когда в Советский Союз прилетела делегация британцев, они хотели познакомиться с музыкой народов СССР. Им предоставили разные записи, и им больше всего понравилась моя пластинка. После этого меня пригласили в Лондон — дать один концерт и представить свои альбомы на музыкальной ярмарке. Я согласился и поехал, но вместо одного концерта дал шесть. Каждый день приходило много народа — был большой интерес: все музыканты пришли и вся интеллигенция. Там я и познакомился с Питером Гэбриелом и Брайаном Ино. После этого Ино пригласил меня в тур — и мы поехали в Японию. А после того, как распался Союз, мне стало очень просто ездить за границу — у меня появились менеджеры в Европе и Америке. И у меня началась новая жизнь.

© Дживан Гаспарян

— Вы продолжаете делать дудуки?

— Я играю только на инструментах, которые сделал собственноручно. Другими не пользуюсь. Не могу. Мой инструмент совсем другой. У меня большая коллекция.

— Какое последнее приобретение?

— На мой дудук сделали очень красивую монограмму. Но на концертах я им не пользуюсь — я играю на простых инструментах. А этот дудук я подарил своему внуку — Дживану-младшему. Он мой ученик — очень хорошо играет на дудуке. Мы с ним вместе будем играть на московском концерте.

— Вас называют величайшим игроком на дудуке — вы согласны с этим?

— Меня за границей называют «легендой мировой музыки». У меня много регалий, но вот этих трех слов — легенда мировой музыки — достаточно (смеется).

Я — большой импровизатор. Все музыканты-профессионалы знают об этом. Я могу не слышать музыкантов и не репетировать, а выхожу на сцену — и как будто 100 лет играли вместе. Я много раз участвовал в концертах, когда много музыкантов из разных стран вместе играют в финале. Я всегда такие очень хорошо играл, и все довольны были.

— Были такие концерты, что трудно было играть?

— У меня такого не было никогда. Для меня нет трудностей в музыке. Если здоров и не болею, значит, могу играть.

Хороший музыкант редко бывает плохим человеком.

— Вы в Ереване сейчас живете. Какие новости?

— Сейчас в Ереване, но дети у меня живут в Америке. В Ереване сейчас мне памятник поставят на улице, где я родился и жил. К октябрю уже готов будет. Три старых дудукиста — Левон Мадоян, Ваче Овсепян и Дживан Гаспарян — три легенды.

— Что вы чувствуете от мысли, что при жизни вам поставят памятник?

— Это очень хорошо. Это же не могила, а просто памятник. Это же в честь моей истории. Спиваков мне говорил: «Дживан, весь мир знает дудук, потому что ты на нем играешь».

— Вы следите за тем, что происходит в мире? За политическими новостями?

— Я не слежу за политикой. Я музыкант. Моя задача — играть. Я всегда говорил, что нет плохих наций, есть плохие люди. Не люблю политику.

— До вас не доходила новость про вашего друга Бориса Гребенщикова? В России сейчас активно обсуждают то, что он выступил с концертом в Киеве и встретился с Михаилом Саакашвили, который теперь губернатор Одесской области.

— Я этого не слышал. Борис Гребенщиков — мой хороший друг, я его очень люблю. Хороший музыкант редко бывает плохим человеком. Пускай выступает. Занимается своим делом — поет и играет (смеется).

— А хороший политик может быть хорошим человеком?

— Может быть, но это трудно. Редко бывает. У каждого человека своя профессия. Политик — это очень сложная профессия. Надо большой ум иметь, знать мир, историю, людей. А сейчас каждый человек у телевизора — политик. Все политики. Говорят о том, в чем не понимают ничего. А я не знаю, что такое политика. Я люблю музыку.

— Вы до сих пор каждый день играете на дудуке?

— Теперь уже нет. Бывает, что неделю не играю, а бывает — каждый день. То один час, то три-четыре часа. Зависит от настроения. Человек иногда хочет отдыхать и не делать ничего.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Дни локальной жизниМолодая Россия
Дни локальной жизни 

«Говорят, что трех девушек из бара, забравшихся по старой памяти на стойку, наказали принудительными курсами Школы материнства». Рассказ Артема Сошникова

31 января 20221858
На кораблеМолодая Россия
На корабле 

«Ходят слухи, что в Центре генетики и биоинженерии грибов выращивают грибы размером с трехэтажные дома». Текст Дианы Турмасовой

27 января 20221976