Децл: «Я могу стать флагманом перемен»

Вы могли ничего не слышать о Децле в последние годы, но с легкостью вспомните его голос: в начале 2000-х он звучал отовсюду. «Кто ты?», «Слезы», «Вечеринка», «Письмо», «Кровь моя, кровь», «Потабачим»: прилипчивые рэп-хиты Кирилла Толмацкого стали гимнами поколения нулевых, а само прозвище артиста — едва ли не именем нарицательным. Несмотря на исчезновение с поп-радаров, Децл, добавивший себе псевдоним Le Truk, жив — и более чем активен: выпускает новые, стилистически и идейно продуманные, альбомы и клипы, катается по всему миру с концертами и даже планирует полет в космос.

— Ты отметил 15-летие выхода дебютного альбома «Кто? Ты» специальным юбилейным туром по СНГ и США, недавно прошли концерты в Нью-Йорке и Балтиморе. Доволен ими?

— Да, все прошло хорошо. На этот раз на концерте в Бруклине было в разы больше людей, чем на предыдущих выступлениях в этом районе Нью-Йорка, — возможно, из-за того, что клуб Monaco ближе к Манхэттену, чем, например, Rasputin на Кони-Айленде, в котором я как-то тоже выступал и где было не столь людно. Ребята с портала Geometria.ny справились с рекламой, и все получилось именно так, как мы любим: интернациональная публика, много красивых женщин, хорошая музыка и немного ностальгии. Люди не расходились до 4:30 утра. Даже когда выключили музыку и включили свет, все требовали продолжения вечеринки. На мой взгляд, это хорошая тенденция. Моя публика выросла и окрепла — так же, как и моя музыка. Нас становится с каждым годом все больше, и с каждым годом мы поднимаемся на уровень выше. Всем, кто пришел, — спасибо, мир да любовь, скоро увидимся.

А вот в Балтиморе было не очень много народу. При этом в прошлый раз в округе Колумбия я собрал полный клуб. Я спросил у организаторов: ребята, а флаеры вы печатали? Оказалось, что нет: была одна только интернет-реклама. Я все же уверен, что раскручивать концерт нужно не только в интернете. В данном случае было важно пустить рекламу на русскоязычном радио, ТВ-каналах и в печатных изданиях для диаспоры. Я постоянно нахожусь в поиске партнеров, очень надеюсь найти таких, которые будут грамотно делать рекламу. Уверен, что можно успешно найти публику для совершенно любого артиста — и уж тем более для меня. Если люди не пришли, значит, дело только в том, что организаторы приложили недостаточный effort.

Я всегда был голосом поколения, я им и остался.

— На твои американские выступления ходят в основном представители русскоязычной диаспоры. Хотя у тебя много треков на английском, и не похоже, что ты хочешь вечно вариться в собственном соку.

— Ну, потихоньку иностранцы тоже подтягиваются и остаются довольны. Например, на тот же концерт в Балтиморе приходил мой местный друг, афроамериканец. Сказал, что ему очень понравилось. Англоязычные треки, говорит, само собой хорошие, но на русском звучит совсем круто-круто. Соответственно, я так понимаю, так же как нам по приколу слушать американский рэп, французский и на других языках, то и мне есть смысл выступать перед иностранцами в русскоязычном формате. Вообще у меня с Америкой отношения давно начали складываться, я постоянно езжу сюда с 2000 года. Конкретно в Нью-Йорке бываю регулярно, очень хорошо знаю город, снимаю тут клипы. Например, осенью вышел клип на песню «My Own Song», его снял Андрей Тревгода, одаренный человек, который здесь живет и работает. Пока что в Америке даю лишь небольшие концерты, но, думаю, людей будет приходить все больше и больше. В целом — да, я собираюсь выходить на интернациональный уровень, моя цель — не только русскоязычная публика. Поэтому я это все и делаю.

— И все равно костяк твоей аудитории в Нью-Йорке составляют ностальгирующие эмигранты из СНГ.

— Американские концерты мало отличаются от того, как я езжу по России. Тоже у людей ностальгия, эмоции переполняют. Я, видимо, «выстрелил» в такое особенное время, миллениум. Сошлись все звезды, и всем это было по душе. Сейчас многие меня забыли, конечно. Но, бывает, я встречаю человека, и он говорит, что не знает моих треков. Я ему напою первые два слова — и он подхватывает, другие песни вспоминает, радуется. Это отложилось уже где-то в подсознании. Говорят, человек испытывает в хорошем смысле этого слова внутренний оргазм, когда очень старые нейроны срастаются в мозгу. Те связи, которые в детстве появились, а потом мы их забыли. Вспоминая, испытываешь тот самый детский восторг. И для взрослого человека с его постоянным стрессом, круговоротом дел и проблем это особенно яркое переживание. Позитивных эмоций с возрастом все меньше и меньше. А на моих мероприятиях люди получают заряд позитива надолго, мне об этом неоднократно говорили и дома, и в Америке. Вообще человек, статично находясь в одном месте, попадает в информационный вакуум, а зачастую еще и под влияние пропаганды определенной. Я-то это понимаю, я постоянно езжу туда-сюда и вижу, что происходит. А люди зависают в одной точке по шесть-семь лет безвылазно.

— Ты имеешь в виду информационное зомбирование? В чем ты видишь его проявления?

— В России — в том, что сплошь федеральное телевидение. Ничего подобного MTV в его лучшие годы уже нет. Раньше на этом канале «сидела» вся молодежь, и это очень многих объединяло.

Что в Москве во власти сидят представители ОПГ, что в Киеве.

— Сейчас сидит в сообществах «ВКонтакте».

— Это уже немножко не то. Все, что по телику показывают, — либо пропаганда, либо отвлеченные камеди-шоу. А для молодежи ничего и нет. Мне кажется, во всем мире происходит такой странный переход. Здесь, в США, культура тоже не сильно-то развивается. Я имею в виду прежде всего музыкальную, так как я в этой сфере больше варюсь. Но и театральная, и арт-сцена — как-то пытаются их поддерживать, что-то выдавить… В Майами даже было, как оно называется — биеннале? Но все это очень поверхностно, надуто и не по-настоящему. Что здесь, что там, у нас. Хотя, я думаю, как раз в такой период зарождаются какие-то фундаментальные штуки, появляются новые талантливые люди. Очень интересное время, как по мне. Длится оно уже лет 15, с начала тысячелетия. Посмотрим, что будет. Главное — не отчаиваться, верить, что все будет хорошо, и сознание людей переключится на позитивное мышление. И они поймут, что все не ограничивается только планетой Земля и уж тем более отдельной страной и отдельным городом. Когда у меня спрашивают, откуда я, я говорю: с планеты Земля (смеется). Для меня нет границ этих всяких и разделений. Я говорю на четырех языках, и, куда бы я ни приехал, мне везде комфортно с людьми общаться.

— При этом твой последний сингл «Пробки, стройка, грязь» критикует нынешнюю российскую реальность.

— А это то, чего хотят люди в моей стране! Я много путешествую по России и знаю, что там происходит. А там происходит именно это! Это надо как-то менять, и я могу стать неким флагманом перемен. Такая тема. Меня с этими треками боятся брать на телевидение, боятся крутить по радио. Но у страха глаза велики, как говорится. Я не считаю, что говорю и делаю что-то плохое, я просто констатирую факты. Могу сказать, что если не делать таких треков, то так и будет продолжаться зомбирование попсовыми, сделанными под копирку песнями, не несущими в себе никакой смысловой нагрузки.

— Трек получился на злобу дня. Я из Украины, и чувствовалось, что и там он бьет по больному.

— У меня дедушка из Украины, хотя всю взрослую жизнь, как сошелся с бабушкой, прожил в Москве. Он умер накануне всех событий, и, наверное, хорошо, что не позже, потому что он бы очень тяжело весь этот ужас перенес. На самом деле это все одна и та же бесконечная история. Например, рассмотрим это как некую историю, где организованная преступность, которая существовала всегда в разных регионах наших стран, в 90-х вырвалась на Брайтон-Бич и начала «подниматься» теми же способами, что и дома: рэкетом, бандитизмом, крышеванием и так далее. Однажды одна из организаций, вернувшись домой, попросила у нового президента свою долю за крышу; когда он отказался платить, его решили слить, дестабилизировав обстановку в стране, спровоцировав гражданскую войну, естественно, за баксы, используя иностранные связи и определенные рычаги давления… И что в Москве во власти сидят представители ОПГ, что в Киеве. Те же короли 90-х годов, только теперь они у власти. Все типа легализовались: одни — став ментами, другие — депутатами, купив себе неприкосновенные корочки…

— Вечное возвращение.

— Странно, но ничего не меняется.

— «В этой стране ничего не менялось», как поется в одной из твоих песен. Возвращаясь к ним: я удивилась, когда узнала, что ты едешь в юбилейный тур в поддержку первого альбома и даже собираешься его переиздать. До этого складывалось впечатление, что этот период своего творчества ты не то чтобы не признаешь... Но, скажем так, не готов его праздновать.

— Ну, по мере того, как я отрабатываю старые треки, в этом туре я отрабатываю и новые. Основная цель — прокатиться и с новыми треками. Под концертный тур всегда нужен повод, а тут повод вышел неплохой. Посмотришь сегодня, если придешь на концерт, как люди реагируют на старые треки. И мне приятно дарить им такие позитивные эмоции. Это людей в той или иной степени включает, а потом уже я даю новый стафф, который легче ложится. Я всегда был голосом поколения, я им и остался. Просто меня всячески пытаются затереть из истории хип-хопа и российского шоу-бизнеса. Только потому, что я — человек, глубоко мыслящий. И поэтому те, кто любит контролировать все и вся, воспринимают меня как неоднозначного персонажа.

Нам везде перекрывают кислород, чтобы мы не выпячивались.

— Те, кто любит контролировать, — это кто?

— Условно говоря — все, даже сама индустрия. Потому что я свободный, у меня нет продюсеров, меня никто не контролирует. Я сам себя контролирую. А никому не выгодно, когда нет рычажков давления. Смотри: российская шоу-индустрия делится на два фланга. Первый — это те, кого крутят в «ящике», кого финансирует государство. Те, кто старается как-то ублажить власть, чтобы им все двери были открыты. А есть творческие люди, которым это все неинтересно. В России есть очень много талантливых групп и исполнителей… Так же как и в Украине — а в Украине, я могу сказать, музыкальные и видеопродакшены всегда были более качественными. И вот мы, независимый фланг, рубимся без чьей-либо помощи. Последние два года я развиваю свое концертное агентство, мы помогаем артистам организовывать концерты. Без всяких процентов и доходов, только менеджер что-то получает, и все. Это делается только для того, чтобы развивать индустрию. Есть независимые люди, они независимо двигаются, им никто не нужен, и никто не может ими управлять. Соответственно нам везде перекрывают кислород, чтобы мы, типа, не выпячивались. Но нас много, и количество тех, кто нас слушает, понимает и идет с нами, ежегодно растет в хорошей прогрессии. Из артистов такого независимого толка могу назвать, например, Animal ДжаZ, с которыми мы 10 сентября давали мой первый концерт в юбилейном туре и отработали вживую половину старых треков. Они играют что-то вроде инди-рока, тоже делают все сами, без продюсеров, и собирают полный зал. Потом, Pompeya, группа, которая постоянно в Америке тусуется, у них здесь хороший фидбэк, они поют на английском, и у них американская аудитория. Но они русские. Triangle Sun, Tesla Boy… Интересные инди-коллективы, которые играют хорошую музыку и движутся своим путем, их не интересует эта возня мышиная. Я всегда особнячком держался. То, что я участвовал в каких-то «Новогодних огоньках», — это была только прихоть моего продюсера. Сейчас тоже предлагают всякое. Когда искали члена жюри в шоу «Голос» вместо Басты, то позвонили моей маме, и она сразу сказала: даже не пытайтесь предложить Кириллу, ему это неинтересно.

— Если представить лучший, пусть даже утопичный, сценарий развития событий в постсоветской музыкальной индустрии — каким ты его видишь?

— Загвоздка в том, что все зависит не только от нас, но и от Англии и Америки, монополистов мировой музыкальной индустрии. Все начнет меняться, как только они перестанут двигать одних только «своих» и на всяких своих премиях засовывать иностранных артистов в отдельную номинацию. Мне много раз в США говорили: хочешь двигаться — получай местное гражданство, у тебя все будет, и очень быстро, по одному щелчку. А я отвечаю: зачем это мне? Я человек мира. Дайте мне паспорт мира, и пускай все будет. Не то что я патриот какой-то, я просто этого не понимаю. Уже 15 лет я каждый год езжу в Америку, и, даже если получу гражданство, ничего не изменится: все так же буду возвращаться домой, а зимой улетать в Таиланд. Но, я думаю, я сломаю эту глупую схему, и в какой-то момент все состоится. Я сейчас регистрирую BMI, получаю tax number, чтобы все мои авторские отчисления были грамотно зарегистрированы. Facebook и YouTube привожу в порядок, чтобы все нужные галочки были расставлены и видео всех лет доступны. Спокойным ходом все идет, и меня это устраивает. Чем больше энергетически вкладываешься во что-то, тем больше отдачи получаешь.

Объединяйтесь — и работайте на благо человечества.

— Тебе повезло, что у тебя есть менеджерские наклонности. Для большинства артистов сочетать свои художественные порывы с организационными задачами — это Голгофа.

— А как иначе, у меня папа еврей! Жилка есть (смеется). Пытаюсь все это взращивать. И я никогда не иду против своих внутренних принципов, поэтому чувствую себя во всем этом довольно легко. Морально нелегко становится только тогда, когда вижу, как продюсеры рубят бабло, не задумываясь о чувствах других.

— Твой отец, кстати, как твой первый продюсер, не возражал, что ты едешь в тур с первым альбомом, к которому он имел непосредственное отношение?

— Не возражал, все авторские права на песни принадлежат мне. Да и кому еще их исполнять? Мой образ слишком плотно сросся с моим творчеством. Без меня это будет не то.

— Ты выпускаешь релизы на iTunes, найти бесплатные копии твоих новых треков очень сложно. Это тоже часть экспансии на Запад?

— Да, чтобы двигаться сюда, надо показать какие-то успехи у себя дома. Дать понять, что мы все-таки серьезно настроены и работаем по-настоящему. У нас есть команда юристов, которые занимаются легализацией всего контента. Чтобы песни можно было использовать в фильмах, сериалах, телепередачах. Опять же вокруг меня много талантливых людей, работающих в разных музыкальных жанрах. Всегда присутствует дефицит чего-то хорошего, а мы делаем все качественно и аутентично. Так, как пока что не делает никто другой. Не хочу понтоваться, но многие тенденции, которые сейчас существуют, изначально были запущены нами из андеграунд-комьюнити. Все новые явления идут из андеграунда.

— То есть, ты хочешь сказать, намерения у тебя совсем не эгоистичные и все это делается для того, чтобы продвинуть целое движение.

— Да, конечно. Все, что я делаю, — это не только для меня. Как это произошло в российском хип-хопе, когда в 2000 году появился кто-то, ставший тем болтиком, который заставил весь механизм работать. Я появился, и вдруг — р-раз! — вся культура начала жить. Для того чтобы наши талантливые музыканты и битмейкеры пошли на Запад, нужен кто-то, кто бы прорубил окно и дал дорогу остальным. За собой, конечно, я собираюсь протянуть очень много людей, которые будут интересны местным музыкантам и продюсерам. Например, диджей, постоянно ездящий со мной по России, — он подписан на английский лейбл, ездит выступать на Boiler Room, его продакшен есть на последнем альбоме Dr. Dre… Как я и говорил, уже потихонечку внедряемся.

Я по себе чувствую, как тяжело даже одного ребенка растить, на ноги ставить.

— Если говорить не об индустрии, а о сути того, что ты делаешь, — как можно резюмировать «послание», которое ты сейчас стремишься донести до людей?

— Относитесь к людям так, как вы хотите, чтобы люди относились к вам. Стирайте рамки и границы, стереотипы и предрассудки, языковые и расовые. Объединяйтесь — и работайте на благо человечества. Ведь у человечества есть все предпосылки для того, чтобы развиваться не только в технологическом, но и в духовном смысле. Убийство ближнего, то есть представителя твоего вида, — это должно быть неприемлемо. Оружие, агрессия должны быть неприемлемыми. Не должно возникать необходимости в том, чтобы вооружаться и от кого-то защищаться. Такие вещи. Потому что мы все не просто соседи — мы все братья и сестры. Все родились на одной Земле, а она круглая.

— Ты поменял взгляды за последние 15 лет или изначально склонялся к гуманистическим идеям?

— Всегда был склонен. Мне кажется, у любого человека должно быть такое воззрение, если он психологически нормальный и стабильный.

— Интересно, что при твоих не радикальных, конечно, но довольно свободолюбивых воззрениях ты верен многим традициям. Например, остаешься прилежным семьянином. В твоей московской тусовке, наверное, многие придерживаются полигамии, childfree и все такое.

— Ну, childfree — это же идея «золотого миллиарда». Чтобы не убивать «лишних», нужно просто сделать так, чтобы люди не плодились. Каждый вид существует для того, чтобы продолжать себя, правильно? Развиваться, увеличивать свое поголовье. Если брать людей, то во всех прогрессивных странах есть большая проблема. Childfree — это еще ладно. Но если у тебя один ребенок — это минус один. Два ребенка — ноль. И только если три — это плюс один. То есть, чтобы копилку человечества пополнил один человек, нужно родить троих. Люди в передовых странах решаются на создание семьи очень поздно, потому что очень тяжело зарабатывать деньги и вообще жизнь полна других забот. А в странах третьего мира, как правило, высокая рождаемость. Они там это делают отчасти из безысходности, понимая, что из пятерых детей выживут один-два. При этом большая семья — это больше рабочих рук и так далее. В прогрессивных странах немножко по-другому. Чем меньше рабочих рук, тем больше ты в шоколаде. Поэтому, конечно, классный ход придумало «тайное мировое правительство» или кто там еще. Нашли способ, как сделать этот «золотой миллиард». Я, конечно, по себе чувствую, как тяжело даже одного ребенка растить, на ноги ставить. Двух, наверное, совсем сложно, а троих — просто невозможно. Хотя, опять же, у страха глаза велики.

У меня есть большая мечта: в будущем заняться строительством собственного космического корабля.

— Последняя модная тенденция — отказываться от детей не из-за возможных трудностей, а из-за презрения к существованию как таковому.

— Мне кажется, это не очень правильно. Человечество должно развиваться. Нас должно становиться больше, мы должны исследовать Вселенную, не замыкаться.

— Ты мечтаешь полететь в космос?

— Да. Полеты в космос — это невероятный способ расширения сознания и физических возможностей. Я фанат Ричарда Брэнсона и Илона Маска. Virgin и Tesla — большие молодцы. Есть много интересных разработок в этой области: например, биоскафандры, которые преобразуют все, что выделяет тело, чтобы расщепить и дать глюкозу, выработать кислород… Это дает возможность существовать на других планетах вне зависимости от того, есть ли там еда и проходит ли фотосинтез. У меня есть большая мечта: в будущем заняться строительством собственного космического корабля. Вообще я уверен, что от нас многое скрывают, жизнь на других планетах идет своим чередом, просто мы находимся в дальнем уголке Вселенной. И к нам сюда, как в клетку с тиграми, не суются: а то собьем, расчленим, изучим… Надо просто становиться менее агрессивными. И более прогрессивными. Тогда, я думаю, к нам начнут летать сознательные существа с других планет. А пока они понимают, что мы на той стадии развития, где общаться с нами бессмысленно. Мы еще совсем как дети!

Понравился материал? Помоги сайту!