Тимати — подешевле. Шнур — подороже

COLTA.RU публикует сегодня три материала про оформившийся проект группы «Ленинград» и режиссера Анны Пармас по созданию энциклопедии русской современности в песнях и клипах. Редакции этот проект очень нравится, но нашим авторам, как ни странно, нет. Почитайте, как эту неприязнь аргументируют Елена Евграфова и Ольга Бешлей. И заодно про увлекательное путешествие «лабутенов» из клипа «Экспонат» по волнам сетевого фольклора и самой жизни.

В моей квартире хорошо слышно все, что происходит в квартире соседей сверху. Не то чтобы там происходило что-нибудь интересное. У них минимум двое детей, пианино и какое-то количество странных тяжелых предметов, падающих на пол, когда муж с женой ссорятся. Иногда во время их ссор я представляю себе двух огромных толстых людей, которые орут друг на друга и кидают в пол гири. Иногда во время их ссор так кричат дети, что я представляю, как они кидают в пол огромных толстых детей. Но в общем я почти ничего не знаю про этих людей. Почти — потому что, к сожалению, мне все известно о музыкальных вкусах моей соседки сверху.

Самая плохая изоляция у нас в ванной. В прошлом году, осенью, был особенно тяжелый период, когда в течение минимум двух недель мне приходилось смотреть на себя в зеркало под песню «Лада Седан БАК-ЛА-ЖАН». Но есть и положительный момент, который я заставила себя обнаружить. Благодаря соседке я всегда в курсе новинок — она довольно оперативно обновляет плейлист. Так, уже легендарную песню «Экспонат» я тоже впервые услышала в ванной, на следующий день после релиза и еще до того, как соответствующий клип заполонил всю ленту Фейсбука. Поскольку и Тимати, и Шнур выпускают песни так часто, как вообще-то быть не должно, их треки давно ужились в моей голове. Но Шнура я люблю уже много лет, а Тимати в лучшем случае вызывает мое недоумение, и я все задавалась вопросом: «Почему мы вот тут-то с моей соседкой сошлись? И есть ли у нас еще что-то общее?»

И вдруг последние песни обоих артистов открыли для меня новое измерение: даже если я пока не до конца понимаю, что общего между мной и моей соседкой, я точно могу сказать, что общего между Шнуром и Тимати.

Я не буду пересказывать вам содержание клипов, вышедших с разницей в неделю. Я просто перечислю, что в них совпадает или очень близко. Начну с того, что и там, и там случай сводит людей, которые в реальной жизни не стали бы проводить вместе время: у Шнура это офисный задрот, молодая продавщица из продуктового, мент, водитель-кавказец и дама-экскурсовод; у Тимати набор примерно тот же — на свадьбе гуляют прилизанные менеджеры, безвкусные девицы, очеловеченные менты и разудалые кавказцы. Вместо дамы-экскурсовода, правда, очень толстый Игорь Николаев. Пьют из горла: у Шнура — водку, у Тимати — дешевое шампанское и квас. Есть лошадь: у Шнура — белая, и на ней скачет сотрудник ДПС, у Тимати — черная, и на ней скачет джигит. Едят: у Шнура — шаурму, у Тимати — колбасу, лаваш, плов, шашлык. Гуляют до утра. На фоне темного неба — дым фаеров, фейерверки, все нелепо танцуют. Да, еще обязательно есть сцена, где кто-то снимает на айфон: у Шнура — в начале, у Тимати — в конце. У Тимати к тому же в отчаянном полете девушек за букетом невесты такой явный акцент на «лабутенах», что мы понимаем — это аллюзия.

Я не могу вообразить себе, что в этой вселенной есть ситуация, при которой мы с Мизулиной, распустив пучки, пьем из горла водку.

И Шнур, и Тимати используют женский вокал. Женский голос пропевает ключевые фразы, которые молниеносно и фундаментально оседают в голове.

И наконец: у обоих клипы — это почти короткометражки с диалогами и комическими сценками. И там, и там — сатира, ну или замах на сатиру.

Это подобие двух артистов существует уже некоторое количество треков. Я не готова проследить, кто первый придумал какой прием, и с чего все началось, и было ли оно всегда. Да и не нужно нам это.

Здесь самое время ответить на вопрос, который в фейсбук-посте о Шнуре поставила Елена Евграфова: «Но мне все же интересна природа восторгов эстетов-интеллектуалов».

Я, правда, не осмелилась бы назвать ни себя, ни своих друзей такими уж эстетами-интеллектуалами, но, в общем, нас можно назвать интеллигенцией, и тогда мы с эстетами-интеллектуалами окажемся в одной группе.

Интеллигенции — молодой, возрастной, разной — нравится Шнур. Пятилетие телеканала «Дождь», на котором Шнур выступал в прошлом году, аудитория канала помнит до сих пор. На шестилетии выступал куда более (по логике) близкий публике Лагутенко, но в зале многие говорили: «Вот Шнур в прошлом году был — это да».

Моя соседка телеканал «Дождь» не смотрит. Зато в спальне ко мне сквозь потолок пробиваются ведущие федеральных каналов.

И все-таки почему творчество Шнура — то общее, что есть между нами?

Какие-то доли секунды мне казалось, что Валерий Панюшкин в своем тексте о клипе «В Питере — пить» ответил на этот вопрос: якобы Шнур предлагает нам модель гуманизации общества, где великая русская мечта «все послать и напиться» примиряет нас, таких разных, между собой. Вот мы смотрим, как выпивают вместе мент, офисный задрот, продавщица, экскурсовод, и чувствуем, что и правда ведь можем быть вместе, когда все задолбало и хочется выпить. Более того. «Легко вообразить себе депутатов Государственной думы, которых однажды достает принятие людоедских законов и они, сложив костер из депутатских удостоверений, устраивают вечеринку с танцами на пультах для голосования», — пишет Панюшкин.

И тут я спотыкаюсь.

Нет, не легко. Я не могу себе это вообразить. И не могу вообразить себе, что в этой вселенной есть ситуация, при которой мы с Мизулиной, распустив пучки, пьем из горла водку. И не потому, что я испытываю к условной Мизулиной непреодолимое отвращение. А потому, что я не могу представить себе, как условная Мизулина просто берет и закидывает чепец за мельницу. Не за деньги, не из-за того, что ситуация в стране изменилась, а просто — как делают это в кино. Как делает мент в клипе Шнура.

Товар, что мы получаем от Шнура, — это гуманистический катарсис, после которого можно легко вернуться в свою тусовку.

Я думаю, что никакой гуманизацией Шнур не занимается. Ни намеренно, ни случайно.

Он, кстати, случайно вообще ничего не делает. И из сравнения с кондовой попсой вроде Тимати это отчетливо видно.

Ничего такого особенного Шнур не нащупал, как нам хотелось бы думать.

Просто есть линейка товара. И его производство сегментировано по категориям — подешевле и подороже. Как зубная паста. Как жвачка. Как все, что мы потребляем. Тимати — подешевле. Шнур — подороже. И поэтому к музыке Шнура как бы прилагается смысловая нагрузка, которая позволяет аудитории «Дождя» самозабвенно отжигать под гоп-стоп и хриплые матюги.

И эта нагрузка, я думаю, ровно противоположна той, о которой писал Панюшкин. Ведь он же не зря сам заметил, что каждый персонаж у Шнура по-своему неприятен. И девица из «Экспоната» ведь неприятная. И санитары из «ЗОЖа». Все главные герои его клипов — глубоко чуждые интеллигенции и аудитории «Дождя» персонажи. Но мы смотрим на них, узнаем типажи и, во-первых, думаем «как хорошо, что я не такой», а во-вторых, начинаем им сопереживать, и тогда приходит успокоительная мысль: «А ведь все люди».

На самом деле вместе со Шнуром мы ходим в народ, не приближаясь к народу. Шнур позволяет нам оставаться высокомерными по отношению к тем, кто не из нашей среды, и в то же время — быть к ним по-доброму снисходительными.

Он позволяет нам чувствовать себя особенными. Способными на тонкие ощущения.

Вот тот товар, что мы получаем, — гуманистический катарсис, после которого можно легко и безболезненно, чуть ли не с чувством выполненного долга вернуться к своей «эстетско-интеллектуальной» жизни. В свою тусовку. В свой фейсбук.

В мир, который нам не нравится.

И который мы на самом деле не хотим менять.

Автор — заместитель главного редактора интернет-издания Rus2Web

Понравился материал? Помоги сайту!