«Жизнь одна. Живи!»

Вторник, 18 февраля, оказался первым теплым киевским днем в новом году — ярко светило солнце, температура доходила до +10 градусов. При этом политики еще за несколько дней до этой даты предупреждали, что теплый день может стать по-настоящему горячим. Именно на вторник были запланированы заседание Верховной рады, а также марш протеста к зданию парламента. Его организаторы надеялись, что многотысячная толпа повлияет на провластных депутатов и они согласятся поддержать инициативу оппозиции по возвращению к Конституции 2004 года, значительно ограничивающей полномочия президента Виктора Януковича.

В итоге марш протеста собрал несколько десятков тысяч человек, которые смогли подойти практически впритык к зданию Верховной рады. Однако на перекрестке улиц Институтской и Шелковичной — в одном квартале от парламента — им преградили путь грузовики МВД. Впоследствии силовики и протестующие обвиняли друг друга в провоцировании разгоревшегося здесь конфликта. Разгоревшегося в прямом смысле слова — грузовики подожгли, а противники принялись забрасывать друг друга булыжниками с одной стороны и светошумовыми гранатами — с другой.

Около часу дня по киевскому времени отправляюсь в эпицентр событий. Улица Институтская — это самый центр города. На параллельной улице Грушевского находится здание украинского парламента и Кабинета министров. Если же пройти по Институтской до конца, то упираешься в майдан. На улице множество людей, как простых зевак, так и крепких ребят в камуфляже и касках. Почти все идут в ту сторону, где с самого утра начались столкновения. О том, что они продолжаются, говорит глухой грохот гранат и черный дым, стелющийся над домами.

Внезапно взрыв раздается совсем близко. От подъезда одного из домов в разные стороны разбрасывает протестующих со щитами, но уже через секунду они снова подбегают ко входу и обрушивают куда-то вглубь град камней. Соседний выход из здания забаррикадирован большим рекламным щитом с изображением девушек, несущих в охапке целую кучу денег.

— Тут «беркута» на крыше засели, сверху нас обрабатывали, так вот ребятки их оттуда выкуривают,— поясняет мне какой-то мужчина, увлеченно снимающий происходящее на телефон.

«Выкуривают» буквально — в подъезд летит дымовая шашка. Бойцы самообороны майдана укрепляются вокруг и ждут.

Тем временем над перекрестком с улицей Шелковичной, где утром и начались столкновения, раздается уже привычный ритм протеста — около каждого металлического фонаря стоит по несколько женщин, которые мерно стучат о них камнями. Звон получается оглушительным и тревожным. Картина, в общем-то, соответствующая. Находящееся отсюда буквально в ста метрах здание парламента не просматривается из-за сплошной черной пелены дыма от двух горящих грузовиков МВД. На закопченном кузове одного из них мелом написано: «Жизнь одна. Живи!» Откуда-то со стороны Верховной рады бьет водомет, но его цель — скорее притушить пламя, чем сбить напор протестующих. То и дело кто-то из них подбегает впритык к грузовикам и бросает булыжники туда, в дым. Из-за работы водомета в воздухе возникает радуга, и от ее сюрреалистического на фоне пылающих грузовиков вида, кажется, на секунду замирают все.

Что ты там выискиваешь? Все гранаты наши, украинского производства!

Замечаю благообразного дедушку с пушистым облаком седых волос, который, с явным трудом ковыляя по мостовой, приближается к ревущему пламени и бросает камень. Булыжник беспомощно падает в паре метров от него. Дед разочарованно машет рукой и отходит на противоположную сторону улицы.

Вдруг к какофонии из рева пламени, криков и ударов камнями по металлу добавляется мелодия — с небольшого балкончика прямо напротив пылающих грузовиков внезапно начинает играть волынщик. Протяжные звуки неожиданно гармонично вписываются в атмосферу.

— О, прямо как в «Храбром сердце»! — смеется проходящий мимо парень.

В духе Средневековья действуют и оперативно заработавшие на месте «каменоломни» — те, кому не хватает силы или желания бросать булыжники в «Беркут», начинают выковыривать их из мостовой и по цепочке передавать вперед. Замечаю среди этих добровольцев и благообразного деда. Добывать булыжники у него получается явно лучше, чем бросать их.

Над толпой реет несколько украинских флагов, а также двухметровый плакат с изображением глаз в иконописном стиле и надписью: «Вижу дела твои, человек». С другой стороны на нем большими черными буквами выведено: «Вы прекрасны! Я вас люблю!»

Пока на этом перекрестке небольшое затишье, иду дальше в сторону майдана мимо здания Национального банка. Судя по всему, в банке все спокойно. Тихо и на улице Банковой, где находится администрация президента, а в начале декабря произошли первые масштабные столкновения активистов и МВД. Ее охраняет лишь небольшой кордон сотрудников внутренних войск.

Зато в нескольких шагах оттуда бурлит небольшая группа людей. Пробираюсь в центр и вижу, что несколько медиков оказывают первую помощь лежащему без сознания милиционеру.

— Поднимаем его и несем к вэвэшникам, там «скорые» стоят! — командует старший группы медиков. Несколько человек тут же подхватывают милиционера на большой деревянный щит и несут на Банковую. Бойцы внутренних войск расступаются, и пострадавшего уносят куда-то к администрации президента. Освободившиеся медики вновь бегут к передовой. Меня окликает какая-то женщина:

— Что там, все в порядке у него? Я «Отче наш» за этого мента прочла.

На главной площади Украины бурлит жизнь. В разные стороны волокут мешки с песком и снегом, около нескольких палаток готовят коктейли Молотова. Тем временем на подступах к улице Грушевского, которая долго была главной горячей точкой протестов, со складных столиков продают магниты с символикой Евромайдана. Тут же уже несколько недель располагаются импровизированные выставки фотографий и карикатур.

На самой улице Грушевского несколько рядов баррикад. Вход через первый же кордон перекрыт — из соображений безопасности пускают, только если голова защищена каской или шлемом. Со стороны выстроившихся в сотне метров выше по улице силовиков периодически доносятся разрывы, но не уже привычных светошумовых гранат, а гораздо слабее.

— У вас тут, я смотрю, относительное спокойствие? — интересуюсь у одного из бойцов самообороны.

— Да, главное, конечно, сейчас не здесь происходит. Это на Институтской ужас был — там «Беркут» засел на крышах и сверху наших бил. Ладно еще резинострелы, но ведь гранаты бросали! Как можно сверху в людей бросать гранаты?!

— А что тут за взрывы?

— Да это так, петардами их щекочем. Дергаем понемногу, чтобы не расслаблялись.

Собравшаяся перед баррикадами толпа начинает дружно скандировать «Ганьба, ганьба!» в адрес укрепившихся сверху силовиков. Решаю вернуться на Институтскую, где, судя по канонаде, продолжаются столкновения. Навстречу мне на майдан движется целая процессия. В ее центре несколько человек с разбитыми лицами. «Титушек поймали!» — радостно поясняют окружающим бойцы самообороны майдана. Слово «титушки» прочно вошло в украинский обиход после того, как спортсмен Вадим Титушко в мае прошлого года избил журналистов на оппозиционном митинге. Теперь так называют шпану, нанятую для противодействия протестующим.

Через несколько десятков метров меня обгоняет машина, которой расчищают путь активисты в камуфляже с криками: «Дорогу Автомайдану!» Автомайдан — это неформальное объединение автомобилистов, прославившееся многочисленными акциями протеста и патрулированием Киева, когда центр города пытались разгромить съехавшиеся из регионов неизвестные.

Через несколько минут вижу эту же машину, едущую обратно. Ее с криками преследуют несколько десятков человек.

— «Беркут»! Они беркутовца вывозят! — на бегу кричит какой-то мужчина и мчится дальше за автомобилем. Атмосфера явно накалилась. Кажется, достаточно малейшего повода, чтобы люди заподозрили провокатора или переодетого силовика в ком угодно.

Между тем на перекрестке Институтской и Шелковичной противостояние вспыхнуло с новой силой. Волынщик куда-то исчез. Протестующими занята половина перекрестка, на другой стороне выстроились отряды «Беркута». Активисты забрасывают бойцов булыжниками и коктейлями Молотова, те отвечают светошумовыми и газовыми гранатами. Несколько силовиков вооружены карабинами и то и дело открывают огонь по митингующим резиновыми пулями. Пострадавшие есть с обеих сторон — несколько беркутовцев оттаскивают с передовой своего бойца, пребывающего без сознания.

Дом, где пару часов назад укрывались бойцы «Беркута», протестующие, похоже, отбили — на крыше несколько человек машут украинским флагом. Какой-то проходящий мимо парень с большим пакетом сует мне в руки красную строительную каску и несется дальше. Я оборачиваюсь и вижу, что весь пакет забит касками, которые он раздает всем, кто не удосужился защитить голову заранее.

Официально все происходящее называется массовыми беспорядками. Впрочем, надо признать, что если с массовостью все верно — в акциях протеста по всему центру явно принимают участие десятки тысяч людей, то с беспорядком можно поспорить. Протестующие действуют четко и согласованно. Их атаки идут волнами — группы приблизительно по двадцать человек подбегают на дистанцию броска, закидывают противника, а затем быстро отступают, уступая место следующей группе. То и дело переходит в наступление и «Беркут». Решающего преимущества достичь никому не удается.

Буквально в двух десятках метров от эпицентра противостояния на ступеньках, ведущих в цокольный этаж, организован импровизированный медпункт — две медсестры-добровольца жидкостью с лимонным соком протирают глаза пострадавшим от слезоточивого газа. О том, что этот раствор помогает, среди протестующих, кажется, знают уже все.

Решаю попробовать пробраться в тыл силовиков обходным путем. На первой из соседних улочек мне преграждает путь шеренга из «Беркута» и крепких парней в спортивной одежде. Последние, не сдерживаясь в выражениях, объясняют мне, что им сказали тут никого не пропускать. Чуть дальше замечаю микроавтобус, из которого парням раздают металлические трубы.

Иду в обход еще дальше и в итоге попадаю все на ту же улицу Институтскую на перекрестке с Липской. Возле разгромленного утром офиса провластной Партии регионов в луже плавает разорванный надвое партбилет. Площадь, где я только что стал свидетелем серьезных столкновений, находится слева отсюда, всего в одном квартале, но различить что-либо невозможно — дым от чадящих грузовиков несет именно в мою сторону. Со всех трех сторон этот перекресток окружен милицией. Прямо передо мной — кордон силовиков с двумя грузовиками, перегородившими дорогу. Справа вся улица забита несколькими сотнями бойцов внутренних войск и «Беркута». За их спинами вдали видны флаги парламентской партии «Свобода», на фоне которых в небо то и дело взмывают черные точки — булыжники. Иду в ту сторону.

В одной из подворотен с десяток «беркутов» окружили старушку с небольшим плакатом о том, что президент Янукович — бандит, а силовики — его прихвостни. Между ними разгорается жаркая политическая дискуссия. Впрочем, старушке явно повезло — с другими протестующими дискуссиями дело не ограничивается. Навстречу мне милиционеры постоянно волокут членов сотен самообороны майдана. Многие из них сильно избиты.

— Ты, сука, за все нам ответишь! — кричит один из бойцов «Беркута» в окровавленное лицо парню в камуфляже.

Вдоль дороги валяются самодельные металлические щиты. Силовики продвигаются вперед, небрежно отшвыривая их ногами. Один из них при этом почему-то вооружен хоккейной клюшкой. Замечаю на асфальте несколько больших пятен крови. Сама дорога усеяна камнями, гильзами и пустыми оболочками от гранат. Когда я нагибаюсь, чтобы поднять одну из них, меня слегка толкает один из бойцов.

— Что ты там выискиваешь? Все наши, украинского производства! — говорит он, намекая на слухи о том, что власть массово скупает боеприпасы в России.

— А это что? — показываю ему небольшой металлический шарик.

— Это по нам из «пневматов» стреляли,— бросает он и идет дальше. Он не успевает услышать, что пули для пневматического оружия меньше в диаметре.

Возле разгромленного утром офиса провластной Партии регионов в луже плавает разорванный надвое партбилет.

Позже я узнаю, что, по данным Минздрава, на утро 19 февраля в ходе столкновений погибли 25 человек с обеих сторон. При этом в пресс-службе киевской милиции утром сообщат, что девять из них — сотрудники МВД. Счет пострадавшим, по некоторым данным, идет на тысячи.

Тем временем «Беркут» переходит в атаку на улицах Грушевского и Институтской и через несколько часов оттесняет протестующих до самого майдана.

Вечером в Киеве фактически вводится режим чрезвычайного положения: власти полностью закрывают метро, въезд в город ограничен. Бойцы спецподразделений практически безостановочно атакуют майдан с двух сторон. Противодействовать нападению удается только уже испытанным способом — возведя между протестующими и силовиками полосу огня из горящих покрышек. Со сцены представители нескольких церквей читают молитвы, многие простые митингующие также молятся. Сквозь толпу периодически проносятся активисты, тащащие в сторону пламени шины и мешки с деревянным хламом. Со стороны силовиков летят светошумовые и газовые гранаты. Один водомет безуспешно пытается потушить пожарище. От второго толку уже нет — его вывели из строя коктейлем Молотова. Кроме того, полностью выгорел один из атаковавших баррикады бэтээров. Спецподразделения дважды за ночь переходят в наступление, однако к основному палаточному городку им пробиться все же не удается. Над площадью то и дело взрываются салюты, которые протестующие направляют в сторону силовиков.

Не ходи туда. Только что прямо передо мной титушки застрелили человека.

Периодически на сцену выходят руководители майдана, чтобы координировать обороняющих палаточный городок. Около 12 ночи прямо на сцене осколком травмирует одного из лидеров оппозиции Александра Турчинова. Из-за угрозы подошедшего вплотную «Беркута» начинается эвакуация стоящего на майдане Дома профсоюзов, где располагались медпункт и штаб. Раненых на руках выносят добровольцы и развозят по знакомым врачам — обращаться в официальные медучреждения считается опасным. Большинство людей успевают покинуть здание до того, как оно загорится. Оставшихся выводят добровольцы и МЧС до того, как рано утром между четвертым и пятым этажами обрушатся перекрытия.

Встречаю своего приятеля, который только что спустился на майдан со стороны Михайловского монастыря — противоположной той, откуда наступают силовики.

— Не ходи туда. Только что прямо передо мной титушки застрелили человека. Еще один ранен.

О том, что в центре города зверствуют свезенные в Киев спортсмены, многие из которых для маскировки под протестующих переодеты в камуфляж, интернет буквально кричит. Они громят проезжающие машины и избивают всех попадающихся на пути.

Тем временем многие на майдане переспрашивают друг друга об итогах продолжающихся в эту минуту переговоров лидеров оппозиции с президентом. В позитивный исход никто не верит, но вид «Беркута», стоящего в нескольких десятках метров от майдана, все равно вынуждает протестующих на него надеяться. В итоге оппозиция сообщает, что если суммировать предложения Виктора Януковича, то они звучат так: «Сдавайтесь».

Утром на сайте главы государства появляется обращение президента. Виктор Янукович призывает оппозицию отмежеваться от тех, кто «провоцирует кровопролитие и столкновение с правоохранительными органами». Иначе, по его словам, «пойдет совсем другой разговор». Кроме того, президент называет себя противником силовых вариантов и подчеркивает: «Это мой жизненный принцип — ни одна власть не стоит и капли пролитой за нее крови». Что ж, с этим принципом на майдане явно согласятся все. Вот только понимают они его с президентом по-разному.

Понравился материал? Помоги сайту!