Выбор без выбора

COLTA.RU совместно с Российским научным фондом продолжает проект «Острова империи: люди и события».

217 лет назад, 12 сентября 1801 года, вышел манифест о присоединении Грузинского царства к Российской империи. Почему Грузия добровольно отказалась от независимости?

«Не для приращения сил, не для корысти, не для распространения пределов и так уже обширнейшей в свете Империи приемлем Мы на себя бремя управления царства Грузинского», — сказано в манифесте императора Александра I. Для чего же тогда? Ключевое событие русско-грузинских отношений — вхождение Восточной Грузии в имперское пространство — рассматривается в очерке журналиста и редактора Анастасии Верескун и Амирана Урушадзе, автора книги «Кавказская война. Семь историй», руководителя проекта РНФ «Национальные окраины в политике Российской империи и русской общественной мысли».

Спасение несчастного края

Александр I сомневался. Вроде бы уже все решено еще отцом, Павлом, который успел подписать манифест о присоединении Восточной Грузии за два месяца до смерти. Однако вот так взять и уничтожить тысячелетнюю грузинскую монархию, причем при довольно сомнительных обстоятельствах? Молодой, еще не коронованный император в тогдашней его либеральной одухотворенности не мог на такое решиться. Поэтому только что учрежденный Непременный (государственный) совет вновь и вновь рассматривал наболевший «грузинский вопрос».

Вот и 8 августа 1801 г. члены Непременного совета обсуждали политическое будущее Восточной Грузии. Рассматривался всеподданнейший рапорт генерал-лейтенанта Карла Кнорринга. Начальствующий на Кавказской линии Кнорринг был направлен в Грузию, чтобы оценить, насколько грузинские власти способны самостоятельно справляться с внутренней династической неразберихой и с внешними угрозами от турок, персов и лезгин. Также велено ему было выяснить, «подлинно ли все чины царства Грузинского и весь народ или часть только оных желает быть в подданстве Российском».

В рапорте Кнорринг подтвердил все, что совет знал и до того: Грузия, дескать, и в самом деле окончательно пропадет, если не присоединится к Российской империи, а народ грузинский жаждет российского подданства. В донесении Кнорринга члены совета обратили особое внимание на описание «радости народа при въезде сего начальника в Грузию и уныние его, когда не смог сей бедный народ участвовать в присяге, к которой приведены в его присутствии российские войска, в Тифлисе находящиеся».

В итоге совет не увидел в присоединении Грузии «ни малейшей несправедливости», лишь только спасение этого несчастного края и существенную пользу для России. От кого же и от чего требовалось спасать Восточную Грузию?

Комплекс жертвы

Это сейчас яркая, ароматная Грузия хвастается перед туристами щедрой природой, отличной погодой и великолепной едой. Просто рай земной. А в XVIII веке выгоды ее присоединения для имперских властей были не столь очевидны. К тому же Грузию считали сферой своих «законных» интересов великие мусульманские державы — Турция и Иран. «Мы видим, что всякий раз, когда является здесь (в Передней Азии) какой-нибудь крупный собиратель земель, когда слагается или усиливается какое-нибудь мощное — хотя бы недолговечное — политическое тело, монархия из числа “мировых”, — Грузия оказывается или стесненной, или порабощенной, — отмечал историк Зураб Авалов. — Напротив, когда Передняя Азия представляет картину разложения и политического упадка, Грузия возрождается, расцветает, крепнет — пока стихийный поворот истории снова не пресечет нормального развития страны».

Этим «политическим телом», угрожающим грузинским землям, в разное время были сельджуки, монголы, персы, турки, горцы Северного Кавказа. Порой грузинским царям удавалось противостоять внешним угрозам, порой приходилось подчиняться. Устав отстаивать свою независимость от враждебных держав Востока, сперва Вахтанг VI (современник Петра Великого), а затем и его наследники пытались найти союзника-покровителя в державе единоверной и дружественной, какой была Россия.

Георгиевский трактат 1783 года

Это была идея грузинского царя Ираклия II: Российская империя брала Восточно-Грузинское царство под протекцию, а то, в свою очередь, признавало над собой верховную власть России, теряло внешнеполитическую самостоятельность, обязалось выступать с войском против имперских врагов. Грузинские цари, вступая на наследный картли-кахетинский престол, должны были испрашивать на то позволения российского императора и получать инвеституру. Ираклий наверняка помнил печальный опыт царя Вахтанга VI, который уже договаривался с Петром I о военной помощи и поддержке против персов, но ни разу ее не получил. Не только для Вахтанга, но и для всей Грузии царева доверчивость обошлась дорого. Не раз на пустых имперских обещаниях обжигался и сам Ираклий. Связи с Россией только ухудшали отношения с Османской Портой и Персией, и без того желавшими держать Грузию под контролем.

Что же побуждало Ираклия, невзирая на неудачи и неприятности, снова и снова искать опоры в России? Кроме внешних угроз порядок в Грузии подрывали и внутренние смуты, борьба многочисленных Багратионов за власть. Возможно, именно в России Ираклий видел настоящую силу — авторитетную, постоянную, притом единоверную и, казалось, дружески настроенную. Ираклию, как и его предшественникам, приходилось иметь дело почти исключительно с турками, персами, горцами и Россией. От других христианских держав Грузию отделял сплошной мусульманский барьер. Грузинский дипломат Сулхан Орбелиани в начале XVIII века предпринял далекое и опасное путешествие в Европу, чтобы получить военно-политическую поддержку у папы римского и французского короля. Попытка оказалась безуспешной.

Многое сближало грузин с азиатскими соседями, но религия влекла их к России: грузинские цари надеялись с имперской помощью защитить свой трон, христианские традиции и дать Грузии лучшее будущее.

24 июля 1783 года в Георгиевске (ныне Ставропольский край) представители Екатерины II и Ираклия II подписали трактат, в котором «Его Светлость Царь Карталинский и Кахетинский признает верховную власть и покровительство Всероссийских Императоров». Теперь в международных делах владения Ираклия будут считаться входящими в состав империи Романовых. А Россия взялась быть для Восточной Грузии стеной и оплотом против внешних врагов — Турции и Персии.

Решительный Павел

Но это вновь не сработало. Покровительство, оказываемое Грузии, и ее защита, которую брала на себя Россия по трактату 1783 года, были столь неэффективны, что грузинское население уменьшилось к 1801 году чуть ли не вполовину. И вновь грузинский царь — теперь это уже наследник Ираклия Георгий XII — обращается за помощью. И вновь к России. Теперь уже император Павел принимает грузинских посланников — Георгия Авалова, Елеазара Палавандова и Гарсевана Чавчавадзе, привезших «просительные пункты». В них грузинский царь выказывает желание «быть единожды навсегда принятым в покровительство и подданство Высочайшего Всероссийского двора под теми всеми правами и выгодами, каковыми подданные Его Императорского Величества пользуются». Конечно, все должно делаться по обоюдному согласию, оформляться трактатом и прочими юридическими формальностями. Однако неожиданная смерть Георгия XII спутала все планы российского правительства. Павел I решил не ждать коронования нового грузинского царя, а поскорее занять Картли-Кахетию российскими войсками и сделать ее частью Российского государства. «Я хочу, — писал император генералу Кноррингу, — чтобы Грузия была губерния, итак тотчас и поставьте ее в сношение с сенатом, а по духовной части с синодом, не трогая их привилегий. Губернатором пусть будет кто-либо из царской крови, но под вами, и будет шеф гусарского тамошнего нового полка».

Трудный выбор

18 января 1801 года в Петербурге был обнародован первый (павловский) манифест о присоединении — менее знаменитый и хуже написанный, но не менее действительный, чем манифест 12 сентября. Условия соединения Грузии с Россией, предложенные грузинскими уполномоченными и одобренные Павлом, в такой мере соблюдали интересы империи, что сводили грузинскую автономию к нулю.

Грузия была объявлена частью русской территории. Однако довести дело присоединения Восточной Грузии до завершения Павел не успел: 12 марта 1801 года его убили. Наследник, Александр I, не решается сразу взять на свою совесть присоединение единоверной страны, объявленное стремительным манифестом отца. Личное правосознание молодого императора, который сомневался в справедливости и законности упразднения царской династии, отсрочило окончательное присоединение Грузии до 12 сентября. В эти месяцы грузинское дело рассматривает Непременный совет. «Протекция, какую с 1783 года давала Россия Грузии, — говорилось на апрельском заседании, — вовлекла сию несчастную землю в бездну зол, которыми она приведена в совершенное изнеможение».

По мнению большинства членов совета, выходило, что существуют лишь два пути: либо Грузию присоединить, либо оставить ее совсем. «Покровительство же, какое доселе Россия давала Грузии, имеет взаимных неудобств столько, что между совершенным оставлением последней и принятием ея в подданство первой нет средины». Дело в том, что для спокойствия в Восточной Грузии Россия всегда должна будет держать там постоянный гарнизон, а это большие и «напрасные» затраты. Каждый раз при нападении неприятеля на грузинские земли посылать туда войско опять же бесполезно: на все сборы и поход уйдет столько времени, что захватчики не только успеют войти в пределы царства, но и полностью его разорить.

Но и покидать грузинскую землю окончательно было бы для России вредно. Почти наверняка, рассуждали члены совета, царство тут же станет жертвой своих соседей, и «христианское в той стране владение истребится». А значит, усилится угроза непосредственно имперским границам. Чтобы избежать очередного вторжения, обескровленная и беззащитная Грузия могла бы отдаться во власть Порте, что для России было бы уж совсем неприятно. Значит, нужно Грузию присоединять.

Нашлись и сторонники третьего пути — оставить протекторат образца 1783 года. За это выступали глава влиятельного придворного клана Воронцовых граф Александр Воронцов и один из «молодых друзей» императора граф Виктор Кочубей. Они предлагали не расширять и без того уже слишком обширные владения Романовых, а все внимание обратить на внутреннее устройство — действительный источник благоденствия. Уже это одно должно было стать веским доводом, чтобы забыть о присоединении грузинских земель. Но были и другие аргументы. Например, такой: даже Екатерина II, увлеченная завоеваниями, и не думала Грузию присоединять, а только лишь взять под протекцию, чтобы не допустить усиления за ее счет соседних мусульманских недругов, особенно Османской Порты. Другой аргумент: как могли грузинские дворяне, постоянно враждующие в составе разных партий, и народ, рассеянный по небольшим селениям, высказать такое редкое единодушие по превращению в российских подданных? Да и сложно поверить, чтобы и царь, и все многочисленные царевичи так просто отступились от прав на наследный грузинский престол. Даже несмотря на письма Георгия XII, в которых он просил себе поместья в России и тридцать тысяч душ, царевичам же — приличные их рождению звания и содержание.

Александр Объединитель

Пока в Петербурге спорили о будущем Грузии, Багратионы все еще надеялись править и дальше. Пусть даже и как имперские наместники. 15 января 1801 года сын почившего Георгия XII царевич Давид опубликовал воззвание к грузинскому народу, в котором заявлял: «Высочайше повелено мне торжественно приблизиться к трону Грузии по наследству, в звании правителя оной. И так как необходимо было объявить о сем всем моим народам, то сим и извещаем о принятии нами управления наследственным престолом». Однако Давиду только и удалось, что «приблизиться» к трону. Царевич занял наследный престол и несколько месяцев представлял себя царем, сохраняя видимость власти, всей полнотой которой пользовались его отец и дед. Однако манифест 12 сентября покончил с ней навсегда.

«Единое достоинство, — говорится в манифесте 12 сентября, — единая честь и человечество налагают на Нас священный долг, вняв молению страждущих в отвращение их скорбей, учредить в Грузии Правление, которое могло бы утвердить правосудие, личную и имущественную безопасность и дать каждому защиту закона».

После обымперивания Восточной Грузии — Картли-Кахетинского царства — неизбежным стало присоединение к России и остальных частей некогда единой Грузии. Имеретия и Мегрелия стали частью империи в 1804 году, а Абхазское княжество — в 1810 году. Грузинское царство, в XV веке разделенное царем Александром I между сыновьями и другими родственниками, «Александром же I Императором Всероссийским соединено паки воедино».

Понравился материал? Помоги сайту!