«Остров» Финляндия

COLTA.RU совместно с Российским научным фондом продолжает проект «Острова империи: люди и события».

Александр Павлович был само обаяние. Им прониклись даже финны — народ, по сути, захваченный империей. Сам император в их преданности не сомневался. Ночуя во время одного из финляндских путешествий в городе Вааса, он отказался выставлять стражу на ночь: «Я сплю спокойно у моего финского народа. Его любовь — моя лучшая стража». О том, как Александр I знакомился с новым «островом» своей империи и влюблял в себя финский народ, рассказывают журналист и редактор Анастасия Верескун и Амиран Урушадзе, руководитель проекта РНФ «Национальные окраины в политике Российской империи и русской общественной мысли».

Серебряный трон

На втором этаже Национального музея Финляндии в Хельсинки два крыла: в одном представлена история страны после обретения независимости в 1917 году, в другом — история времен Российской империи. Здесь посетителей встречает пышный трон с шитыми серебром двуглавыми орлами. На этом троне 29 марта 1809 года Александр I принимал присягу новых подданных. Империя мощно продвинулась на северо-запад, а и без того длинный титул Александра дополнился званием великого князя Финляндского.

Сама церемония проходила не в Хельсинки, который тогда еще был не столичным, а обычным провинциальным городом, хотя и довольно крупным (Александр объявит Гельсингфорс столицей только в 1812 году). И не в тогдашней столице шведской Финляндии Або, которая по-фински зовется Турку. Заседание сейма и последовавшая за ним присяга финнов русскому императору состоялись в Порвоо, городе в 50 км от Хельсинки. По его шведскому названию — Борго — сейм и вошел в историю.

Всего через месяц после начала Русско-шведской войны 1808—1809 годов, которая получила название Финской, Александр I объявил, что Россия оставляет за собой финские территории, захваченные у Швеции.

В марте 1809 года на сейм в Порвоо собрались представители сословий. Александр торжественно открыл собрание, прошла служба в кафедральном соборе, был устроен бал. 29 марта сословия принесли клятву верности императору, а он, в свою очередь, даровал им гарантии суверенитета под правым орлиным крылом.

Трон, на котором во время этих церемоний восседал Александр, привезли из России. В 1731 году Николас Клаузен, датский мастер серебряных дел, изготовил в Лондоне серебряный трон по заказу тогдашней императрицы Анны Иоанновны. В 1790-х годах Павел I заказал шесть копий этого трона, которые предназначались для разных частей разрастающейся империи и символизировали имперскую мощь. Трон, попавший в Порвоо, был выполнен Кристианом Мейером в 1797—1799 годах в Петербурге. После Боргоского сейма Александр повелел оставить трон Порвоо, откуда его со временем перевезли в Губернский совет Турку, затем в здание сената в Хельсинки. Наконец, в 1917 году трон установили в Национальном музее.

Любезные Финляндия и науки

Покровительство Абоскому университету Александр I оказывал еще до присоединения Финляндии. Когда в 1808 году началась война со Швецией, Александр особо озаботился судьбой университета и выпустил 4 июня высочайший рескрипт на имя проканцлера университета епископа Тенгстрема, в котором указал, что «особенно желает среди самых военных действий оградить сие ученое сословие уважением и покровительством». Рескриптом император утвердил «силу всех прав и преимуществ, Абовскому университету присвоенных». А когда узнал, что из-за недостатка средств приостановлено строительство нового университетского здания, велел выделить на это дело 6000 рублей серебром.

Неудивительно, что после таких милостей Александра принимали в университете чрезвычайно тепло. Император прибыл в Або 20 марта 1809 года. Ночь перед этим он провел в Радельме, имении профессора и тогдашнего ректора Габриэля Гартмана в 12 верстах от Або. В честь этого в одной из трех комнат, которые занимал государь, позднее был установлен его бюст.

При въезде в город соорудили триумфальную арку с поистине имперским слоганом:

«Александру,
Которого войска покорили край,
Которого благость покорила народ».

На пути от триумфальной арки к городу императора встретила свита. «Он вышел из саней и верхом въехал в Або при пушечной пальбе и необычайном стечении народа, — писал Яков Грот. — Немедленно все значительнейшие из обывателей удостоились представления Его Величеству. Остальную часть дня ознаменовали парад, обеденный стол у Высокого Посетителя и вечерняя иллюминация».

На следующий день Александр осмотрел городские учреждения, в том числе местный суд — гофгерихт, где даже успел помиловать обвиняемого в убийстве. Когда же члены суда попросили императора пожаловать его портрет для украшения зала, Александр согласился лишь при весьма благородном условии: чтобы там же находился «на приличном месте» и портрет основателя суда — шведского короля Густава II Адольфа.

Посетил Александр и новое здание университета, построенное с его помощью. На торжественном приеме, устроенном в честь императора, произносились латинские речи и французские стихи. Вечером был дан городской бал, где государь «изволил участвовать в танцах и всех привел в восторг милостивым своим обращением».

Вообще император сильно впечатлил горожан, которые не скупились на восторги. «Мы едва верили глазам своим, — выступал с латинской речью профессор Андерс Лагус, — когда этот Гиперборейский Атлант, презирая ненастье, верхом въехал в город почти без свиты: всем, вокруг стоявшим тесною толпою, кланялся он с необычайною, радостною приветливостью. Допущенные в присутствие монарха, не могли мы надивиться чудной сладости его речи, милостивому и пленительному его обращению и всем высоким украшениям и достоинствам души его. <…> причем — поверят ли потомки? — стоял пред троном, для него приготовленным!»

Александр не обманул восторгов. В ответ на прошение руководства университета о материальной помощи он повелел выделить 20 000 рублей серебром на окончание строительства с обещанием дополнительных средств, пока новое здание не будет достроено. Также указом от 10 февраля 1811 года штат университета пополнился шестью новыми профессорами, двенадцатью адъюнктами, были назначены пенсии заслуженным профессорам, подняты оклады университетских чиновников, определены пособия их вдовам и сиротам, а также бедным студентам. Кроме того, вводилось изучение главных европейских языков, в том числе русского. Александр торжественно обещает «делать все, что от него будет зависеть, для блага любезных ему Финляндии и наук».

Царский перстень

С новым «островом» своей обширной империи Александр смог ближе познакомиться во время 22-дневного путешествия, которое он совершил по Финляндии в 1819 году.

14 августа император прибыл в городок Иисалми (по-шведски — Иденсальми) и остановился на обед в доме местного пастора Пера Йохана Коллана. Хозяин и высокий гость беседовали о прошедшей десять лет назад войне и сражении при местечке Кольёнвирта неподалеку от Иисалми. При разговоре присутствовал и доцент Абоского университета Адольф Ивар Aрвидссон, позже известный как один из вдохновителей национального финского движения, проповедник национальной самобытности и независимости, к русским расположенный весьма неблагосклонно. Вот что он напишет об этой встрече: «В пасторском доме в Иденсальми я имел случай говорить с добрым Александром. ...Его в высшей степени милостивое и чрезвычайно снисходительное отношение и его привлекательная личность очаровали всех финляндцев. Теперь я опасаюсь, что даже все крестьяне душой и сердцем оторваны от Швеции. Нельзя видеть его, чтобы не полюбить его, и того, который, поговорив с ним, не был очарован, нельзя назвать человеком. Ласковый, снисходительный, немудреный и простой, он привлекает к себе даже детей и робких женщин пустынных местностей, как охраняющее божество; и что же он, как не охранитель Финляндии?»

Кристина Коллан, супруга пастора, ожидала пятого ребенка. «Вы счастливы, потому что у вас есть дети, — сказал ей Александр. — Для меня Бог не соизволил даровать эту удачу». На память о своем визите император подарил Кристине кольцо с бриллиантом. Ребенка, родившегося в сентябре, назвали в честь императора.

Завтрак в конюшне

Рядом с Палтамо, пригородом Каяани, можно увидеть маленькое деревянное строение, бывшую конюшню. Ее называют «государевой» в честь того, что император Александр I в ней однажды… завтракал. Конюшня эта представляет собой маленькое, от времени почерневшее строение с такой низкой дверью, что войти можно, только порядочно согнувшись. В начале прошлого века конюшню украшала табличка с надписью на шведском: «В этой конюшне, которая в Хапаланкангасе, при речке Вуолийоке, в приходе Пальдамо, некогда величайший из монархов, всемилостивейший государь наш Александр I, всея России и Финляндии император, завтракал в половине осьмого часа до полудня 28 августа 1819 года, во время путешествия его в город Каяну, почему строение сие перенесено сюда жителями прихода Пальдамо, в вечное воспоминание достопримечательного путешествия великого монарха по Каянской губернии».

Почему не нашлось для императорской трапезы места более подходящего? По воспоминаниям капитана Себастьяна Грипенберга, сопровождавшего императора в путешествии, в жилище, предложенном императору для ночлега, была только одна курная изба, да и та была необходима метрдотелю для размещения дорожной кухни. Капитан придумал было построить для столовой беседку, но времени не было, да и мог пойти дождь. Тогда решено было очистить и приспособить под столовую конюшню, благо построена она была недавно. Грипенберг украсил конюшню и все стойла свежими березками для лучшего запаха, из ближайшего поселения велел принести стол, а вместо стульев сколотить скамейку. Александр с небольшой свитой прибыл в Хапаланкангас в 7 часов утра и поинтересовался у метрдотеля Миллера, где же его столовая. «Ваше величество, — отвечал Миллер, — для перемены — в конюшне». «Все равно, лишь бы нам было что покушать», — сказал Александр и пошел осматривать новую трапезную, которую нашел довольно забавной. Во время завтрака Александр был очень весел и любезен с сотрапезниками, угощал их брусничным желе, которое ему подарили в Карелии. «Грипенберг! — обратился он к капитану. — Вы должны сего отведать, это очень вкусно: но не берите много, потому что я хочу как можно долее его поберечь. Мне подарила это пасторша в Тохмаярви».

Приветливое отношение Александра к простым финнам проявилось в еще одном эпизоде. В Хапаланкангасе император повстречал крестьянина Хейкки Тервонена, участника сейма в Борго. Александр пожал ему руку, похлопал по плечу и попросил Грипенберга перевести: «Скажите ему, что мне очень приятно возобновить с ним знакомство».

Доказательства любви

Чтобы попасть из Хапаланкангаса в Каяани, Александр и его спутники решили отправиться по озеру Улео. По распоряжению местного губернатора подполковника фон Борна из Улеаборга в Хапаланкангас была доставлена для императора восьмивесельная шлюпка. Однако приятной прогулки по озеру не вышло. Плавсредство оказалось недостаточно большим, шлюпка была перегружена. Ко всему прочему, еще и началась буря. Волны становились все сильнее, опасность — все очевиднее. Встречный ветер был очень сильным, шлюпка стала наполняться водой. Ее постоянно вычерпывали два матроса. Кроме пены и неба, ничего не было видно. Сорвало ручку руля, и капитан Юнелиус с большим трудом поставил запасную. Государь и его спутники изрядно вымокли. Наконец после двухчасового плавания путешественники вошли в тихую воду при пасторском поместье Пальдамского кирхшпиля, где начинался пролив, ведущий в Каяани.

Несмотря на бурное плавание, Александр внешне оставался спокойным и важным, а встречавшим его в Каяани дворянам и местным жителям сказал: «Я не могу представить вам убедительнейшего доказательства моей любви и благоволения к вам и вашим соотечественникам, так решившись пренебречь опасностью, противополагаемой стихиями, чтобы провести между вами несколько минут!»

Императора душевно встречали не только в Каяани, но и в других городах, которые он посетил в то путешествие по Финляндии. Так, при въезде государя в Улеаборг сотни рук махали платками из окон, а улицы оглашались радостными восклицаниями. В Торнео народ толпами следовал за Александром во время его прогулки. «Неизгладимо-глубокое впечатление оставила в финнах благость Александра, — отмечал Яков Грот. — Действие ее на умы было тем могущественнее, что вместе с ней посетила край и благодать небесная: в 1819 году был здесь такой урожай, какого народ не запомнит, и этот счастливый год принял в местных преданиях замечательное название Государева. До сих пор, когда выдается необыкновенно хорошая жатва, крестьянин говорит: “Нынче у нас год почти не хуже Государева”».

Об Александре I, сделавшем Финляндию «нацией среди наций», жители бывшей имперской окраины помнят. Самая нарядная из улиц Хельсинки — Алексантеринкату — названа в честь русского царя. Это одна из немногих столичных улиц, которые сохранили свое название после обретения Финляндией независимости в 1917 году.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ

Понравился материал? Помоги сайту!