Разговор c оставшимся
Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20245032В течение сентября в России открылись три биеннале, разные по возрасту и истории. Через неделю после IV Уральской индустриальной биеннале в Екатеринбурге стартовала VII Московская биеннале. С середины прошлого года вокруг этой выставки не утихали бури. Обсуждались и смена руководства, и загадочный способ формирования экспертного совета, и изменение места проведения биеннале (им в итоге стала Новая Третьяковка), и неоднозначное присутствие в списке участников Даши Намдакова.
К Московской биеннале неоднократно предъявлялись претензии (1, 2), но за последний год критическое отношение к этой важной для России инициативе достигло рекордного уровня. В такой ситуации постоянные задержки с информацией по выставке только накаляли ситуацию, а у критиков и вообще в художественном сообществе складывались далеко не радужные ожидания и настроения. Можно представить, каково было психологическое состояние у японского куратора Юко Хасэгавы, которая, столкнувшись с такими обстоятельствами, могла бы просто растеряться, что повлекло бы за собой полный развал. Но, несмотря на серьезные, если не сказать масштабные, технические и логистические проблемы на открытии биеннале, она все же смогла создать выставку, которая соответствовала как изначальной концепции (довольно интересной, надо сказать), так и ее собственной кураторской стратегии, уже давно сложившейся.
Еще в самом начале 2000-х годов Хасэгава очертила круг своих интересов. Прежде всего, это работа в пограничной зоне. Первым большим высказыванием такого рода была VII Стамбульская биеннале (2001), где куратор поместила проект на трех китах: коллективное сознание, коллективный разум и сосуществование. Само место ее проведения — город, расположенный на границе культур и континентов, — должно было способствовать наложению контекстов и людских судеб. В 2013 году на XI биеннале в Шардже Хасэгава ратовала за «новую картографию» (1, 2), также используя контекст и географическое положение. Эмираты как новое место сборки социально-экономической реальности оказались прекрасной основой для кураторской концепции. Трудовые мигранты из Южной и Юго-Западной Азии, западные экспаты и тусовщики из арт-мира встречаются на Ближнем Востоке, где, помимо того, сталкиваются строгий уклад жизни, основанный на религии и традициях (Шарджа — самый консервативный из эмиратов), и современный мир «без границ».
На нынешней биеннале в Москве Хасэгаве, по сути, ничего не нужно было изобретать. Она просто прочертила далее те линии, с которыми ранее работала. Тема основного проекта, по-русски звучащая не совсем точно — «Заоблачные леса» (в английской версии — Clouds⇄Forests), передает центральный тезис кураторской задумки. Из-за неточного перевода у многих создалось впечатление, что выставка — о природе и экологии. И хотя природа тут присутствует вполне явно, она не является чем-то определяющим, скорее, это метафора и материал для разговора о сегодняшнем обществе — не только вообще, но и конкретно российском. Да, история, показанная Хасэгавой, вполне актуальна для нас, хотя, как будет сказано дальше, куратор остановилась там, где от нее ждали логичного продолжения.
Это ведь узнаваемое противостояние: «облака», означающие новое, (пост)цифровое, поколение, которое не хочет смотреть назад, отмахивается от остального общества, считает его тормозом, — и «леса», символизирующие людей традиции, которые пытаются отгородиться от неизбежных трансформаций, происходящих вокруг них и, что важнее, с ними самими, как бы они эти изменения ни отрицали. Если прийти на саму выставку, прекрасно видно, что работ, которые бы напрямую демонстрировали эти социальные пертурбации и описывали вышеуказанные людские группы, не так уж много. Ведь, если бы куратор хотела быть директивной, она просто написала бы большую статью или книгу, где изложила бы свои соображения о сегодняшнем состоянии мира, или приняла бы участие в специализированной инициативе на каком-нибудь активистском фестивале, благо такие в России есть. Однако прежде всего она делала выставку — сложную конструкцию, предполагающую в идеале наличие сложных концептуальных переходов и пространственных рифм.
Райан Трекартин. Знаковое ремесло. 2016
Именно поэтому два видео швейцарского художника Уриэля Орлова про то, как «западный» тип знания буквально запрещает мировосприятие африканцев, выраженное в традиционной медицине, — явное анти- и постколониальное высказывание, наполненное при этом сочувствием к довольно сомнительным практикам, — соседствуют на выставке с работами американца Райана Трекартина, построившего свою художественную карьеру, наоборот, на продвижении всего нового, от изменения гендерных ролей до современной визуальной культуры, которая чем дальше, тем больше непонятна в «лесах», за ней просто не угнаться. Что касается российских художников, фотопроект Алины Гуткиной о «пацанах», стремящихся вырваться из дурной бесконечности спальных районов, расположен в шаговой доступности от комнаты с работами Ильи Федотова-Федорова, где зрителю предлагается созерцать палочки-камушки-бусинки, которые явно отсылают к традиционному взгляду на мир, лишь внешне осовремененному. Часть произведений привезена прямиком с прошлой Берлинской биеннале, тогда как другие — вроде того же Даши Намдакова — взяты из густопсовой толщи российской действительности. Для Юко Хасэгавы тут нет правых и виноватых, прогресса или мракобесия — куратор экологично и нейтрально смотрит на всех.
Эта позиция при всей ее своеобразной уравнивающей справедливости не может не вызвать заслуженной критики, если учесть, что именно в современной России конфликт «облаков» и «лесов» зашел довольно далеко и начиная с суда над Ерофеевым и Самодуровым, а позже ситуации вокруг Pussy Riot, не говоря уже о последних культурных и политических битвах в публичном пространстве, приобрел характер неизлечимой болезни. Такое тупиковое состояние вряд ли может разрешиться мирно, просто быть снятым, самые главные битвы нашему обществу еще предстоит пережить — или не пережить. По этому пункту у Хасэгавы нет даже подхода к волнующим всех вопросам, не то что ответов.
Экспозиция биеннале построена как смена дня и ночи — это череда темных и освещенных залов. В этой конструкции, как несложно предположить исходя из написанного выше, нет прямой отсылки к «лесам» и «облакам». Это параллельная история, которая, с одной стороны, обусловлена переходами от видеоработ, требующих затемнения, к инсталляциям, живописи, графике и фотографиям, которые нуждаются в освещении, но, с другой стороны, в таком дополнительном зонировании экспозиции — безотносительно желаний и идей куратора и организаторов — содержится намек на то, что весь представленный материал можно было бы показать альтернативным образом, переструктурировать, предложить более внятную картину дня сегодняшнего. Все ингредиенты в наличии, но смешать в нужных пропорциях и правильном порядке их, к сожалению, не удалось.
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20245032Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым
22 ноября 20246585Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
14 октября 202413154Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202419628Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202420290Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202422938Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202423700Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202428874Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202429001Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202429653