Такова цена популярности

Словосочетание Pussy Riot постоянно мелькает в новостях, Мария Алехина и Надежда Толоконникова каждый день становятся ньюсмейкерами, их фотографию снова помещают на обложку журнала «Афиша» — уже без балаклав. «Pussy Riot отправятся проверять тюрьмы США», «Pussy Riot стали гостями комедийной передачи в США», «Мадонна и Pussy Riot выступили на одной сцене в Нью-Йорке», «Участницы Pussy Riot выступят на гала-вечере Берлинале». И это лишь малая часть: лента в Facebook пестрит подобными заголовками, многие эти новости расшеривают, сопровождая восторженными комментариями типа «девочки заслужили эту славу, теперь их услышит весь мир». Эй, ребята, вы чего? Разве вы забыли, за что Алехина и Толоконникова провели два года в тюрьме, строча по сотне полицейских рубашек в день? Неужели вас совсем не смущает, что новости о них все чаще появляются в разделе «Шоу-биз»?

Вопрос остается открытым: что весомее — реальное действие или жест искусства?

Ощущение такое, что многие действительно забыли и об акции в храме Христа Спасителя, и о песнях Pussy Riot и теперь ассоциируют группу с «двушечкой» в тюрьме и — что хуже — с выступлениями Алехиной и Толоконниковой в шоу «Отчет Кольбера» на юмористическом канале Comedy Central или на концерте Amnesty International. Радоваться тут особо нечему: Алехина и Толоконникова сидели перед Кольбером как школьницы, пытаясь серьезно говорить о проблемах геев, о «Болотном деле», об ущемлении гражданских прав в России, но как будто не понимали, что задача ведущего — не выслушивать рассказы гостей, а смешить аудиторию канала. Как бы вели себя участницы группы Guerrilla Girls, если бы их — естественно, без масок горилл — пригласили в гости к Ивану Урганту на Первый канал? Отстаивали бы права женщин, пока Ургант весело шутил, говоря, что обнаженные в Метрополитен-музее смотрятся не так уж и плохо. Это фарс и абсурд, но таковы законы жанра, в котором теперь выступают Толоконникова и Алехина.

Pussy Riot бунтовали против самого жанра, а теперь Алехина и Толоконникова его правила приняли ради новых, вполне себе благородных, целей — правозащиты. Но считать их участницами Pussy Riot при таком раскладе уже нельзя (это признали и Маша с Надей, и оставшиеся анонимные участницы), хотя многие продолжают причислять их к группе. Так, даже на афише того самого концерта Amnesty International значилось выступление именно Pussy Riot. Чего они ждали? Что Алехина и Толоконникова наденут балаклавы и споют «Богородицу» в Barclays Center? К Pussy Riot их продолжают относить и многочисленные журналисты, для которых PR — это, как теперь становится понятно, не символ феминизма, бунта против сращения церкви и государства, а в первую очередь известный бренд, привлекающий внимание к материалу на полосе. Причем нынешние действия Алехиной и Толоконниковой только подливают масла в огонь: некоторые и раньше говорили, что Pussy Riot — это умелый пиар-проект. В принципе, сейчас в правдоподобие этой версии многие лишь больше поверили.

Их можно понять по-человечески, их нужно поддерживать, но можно и констатировать — они не выстояли.

Сейчас необходимо разделить группу и ее бывших участниц — чтобы сохранить Pussy Riot (и как символ, и как реальную группу) и все, что связано с этими анонимными девушками в цветных балаклавах. Их песни, клипы, акции и наши митинги, петиции, сотни статей в их поддержку. Если этого не сделать, то их и наш riot, так же как и бунт Алехиной и Толоконниковой, превратится в рафинированный, выхолощенный, спокойный протест в рамках существующей системы. Они уже променяли анонимный мятеж на медийность и, наверное, скоро и вовсе забудут, чем ее заслужили. Теперь они борются не с самой системой, а с отдельными ее проявлениями, становясь частью этой же системы и теряя свое значение на символическом уровне.

Особенно неприятно осознавать это сейчас, когда Алехина и Толоконникова вышли на свободу после двух лет, проведенных в тюрьме, где их унижали морально и физически. Их можно понять по-человечески, их нужно поддерживать, но можно и констатировать — они не выстояли.

***

Против Pussy Riot были не только два года тюрьмы, но и разоблачение, что, возможно, даже страшнее. Анонимность — одно из важнейших качеств тех арт-групп, которые берут на вооружение акции протеста (и не только). Так обеспечивается своеобразная защита — не столько чтобы избежать репрессий (как видим, в случае с Pussy Riot это не сработало), сколько чтобы защитить целостность группы. Если несколько участниц выпадают из состава, то на их место могут прийти другие.

Устранив двух участниц, власти не смогли устранить всю группу Pussy Riot, не смогли устранить само явление.

В этом смысле настоящим чудом можно назвать то, что власть разоблачила не всех участниц группы (это, в частности, означает, что власти не понимают происходящие процессы: посадить в тюрьму для них проще и эффективнее, чем заниматься срыванием балаклав). В этом, собственно, и состояло спасение Pussy Riot: Кот, Гараджа, Фара, Шайба, Серафима и Шумахер могут продолжать работать. Когда Алехина и Толоконникова еще сидели в тюрьме, группа выпустила очередной клип «Как в красной тюрьме», показав, что, устранив двух участниц, власти не смогли устранить всю группу Pussy Riot, не смогли устранить само явление. Сейчас Pussy Riot не хватает аналогичного жеста — чтобы доказать, что их дух не сломлен и они могут существовать без Маши и Нади. Но могли ли Алехина и Толоконникова вернуться в Pussy Riot — учитывая свалившуюся на них популярность, тысячи упоминаний в СМИ и анонимность как принцип группы? В любом случае выбор — стать гостями популярного шоу или остаться за кадром — был в их руках.

В случае с Pussy Riot анонимность и цветные балаклавы также выражали протест против вертикали власти (перед публикой все участницы были равны) и против использования женского образа в рекламных целях. Алехина и Толоконникова, мелькающие на фотографиях и вот теперь появившиеся на обложке журнала «Афиша», нарушают это правило. Фактически они начинают использовать свою внешность для привлечения внимания к безусловно важным темам. Но будут ли их слушать так, как слушали их песни в ХХС? Или будут только на них смотреть?

***

Главная потеря Алехиной и Толоконниковой по сравнению с Pussy Riot — это их отказ от производства символов и смыслов. Говоря грубо: предательство искусства. Об этом уже написал художник Анатолий Осмоловский. На территории искусства действия Pussy Riot были весомыми и производили резонанс. Отказавшись от искусства, Алехина и Толоконникова спустились с эфемерного уровня идей и смыслов на уровень быта и права. Возможно, причина кроется в желании «реальных действий» и «настоящих результатов», что в ситуации информационного шума и бесконечного трепа вполне объяснимо. Вопрос остается открытым: что весомее — реальное действие или жест искусства?

Важно другое: теперь их голос потерял весомость, несмотря на аплодисменты и смех сотен тысяч зрителей по всему миру. Они могут вполне легально кричать о «Болотном деле», ужасном отношении к заключенным, ущемлении прав ЛГБТ со сцены Barclays Center или в эфире «The Colbert Report», чья аудитория гораздо больше, чем количество прихожан в храме Христа Спасителя. Они кричат, но их уже не слышат, и голос они потеряли в тот момент, когда начали действовать по предустановленным правилам и предали искусство. Их слова превращаются в информационный шум и успевают раствориться в поле масс-медиа, даже не дойдя до потенциальных слушателей. Все просматривают сотни заголовков в СМИ, лайкают, шерят, радуются, присоединяясь к этому безопасному, прирученному протесту, который уже ничего не принесет и за который уже ничего не будет. Но такова цена популярности, превращающей бунт в очередной эстрадный номер.

Понравился материал? Помоги сайту!