Шлем наш?

Вокруг «скифского золота» из музеев Крыма, вывезенного еще в 2013 году на выставку сначала в Бонн, а затем в Амстердам, развернулась настоящая музейная война. Кому достанутся сокровища — Киеву или Крыму? Вопрос непростой, а прогнозы бессмысленны — ясно лишь, что судебный процесс по этому делу окажется затяжным. А пока небольшой экскурс в историю вопроса.

Коллекция так называемого скифского золота, часть которой принадлежит музеям Крыма, а часть — киевскому Музею исторических драгоценностей, оказалась в голландском музее Алларда Пирсона в феврале 2014 года. Археологический музей, работающий при Амстердамском университете, специализируется на искусстве Древнего мира: здесь хранятся коллекции искусства Египта, Ближнего Востока, Этрурии, Древней Греции и Римской империи. На выставке «Крым: золото и тайны Черного моря» показали экспонаты из Музея исторических драгоценностей Украины, в том числе скифский шлем с Передериевой могилы, но большинство экспонатов предоставлены музеями Крыма.

После окончания выставки на крымскую часть стали претендовать одновременно музеи Киева и Крыма. Сокровища были отданы в Амстердам до аннексии Крыма Российской Федерацией, после чего определить собственника коллекции стало довольно проблематично. Поэтому голландские музейщики приняли решение не выдавать крымскую часть до судебного решения — Киеву отдали только два десятка экспонатов, первоначально принадлежавших Музею исторических драгоценностей, филиалу Национального музея истории Украины, то есть те артефакты, статус которых не оспаривался.

Раздоры из-за произведений искусства почти так же стары, как и само искусство. Разве что первобытные люди не догадались воевать за пещеры с выдолбленными мамонтами, хотя просто не осталось свидетельств — возможно, просвещенные дикари бились не на жизнь, а на смерть за своих пышнотелых Венер и змееногих богинь. Римляне разграбили Коринф, вандалы опустошили Рим, крестоносцы поживились искусством в Константинополе. А вот возвращать «трофейное искусство» стали только в XVII веке — в контрибуции начали включать произведения, которые бывший владелец имел право выкупать. Наполеон Бонапарт же не только включал произведения искусства в контрибуции, но предусмотрительно прописывал собственное право на владение ими после окончания войны. А все для того, чтобы собрать со всего света искусство в музей, который должен был стать лучшим в мире, — неудивительно, что большое количество произведений, первоначально вошедших в коллекцию Лувра, было просто-напросто конфисковано. Именно Лувр и был первым подвергнут реституции. После поражения Наполеона при Ватерлоо французам пришлось отдать значительную часть награбленного. Право на возвращение экспроприированного искусства было прописано в документах Венского конгресса в 1815 году, где в первую очередь решался вопрос об установлении новых границ европейских государств и восстановлении разрушенных монархий.

Однако впервые решение о международно-правовой защите культурных ценностей было принято на Брюссельской международной конференции 1874 года. Конференция была посвящена главным образом положению мирного населения во время военных действий, а также выработке общих правил ведения войны. В тексте декларации было написано, что порча искусства должна преследоваться по закону, а также что воюющие стороны обязаны принять все меры к защите зданий, связанных с религией, культурой и наукой. Кстати, инициатором конференции выступила Россия. В Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, принятой в 1907 году, здания, имеющие культурную ценность, предлагалось обозначать специальным знаком, чтобы они не пострадали от действий армии.

После окончания Второй мировой войны в Потсдаме было введено само понятие реституции, а также принято решение о компенсациях. Оккупированные Германией государства, с чьей территории были вывезены произведения искусства, имели право не только возвращать свои ценности, но и заменить их равнозначным по стоимости имуществом. Важно было и то, что ценности должны были быть возвращены именно государству, откуда были вывезены, а не конкретному собственнику.

Но наиболее полно международное законодательство о защите искусства было прописано в Гаагской конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта, принятой в 1954 году. Именно здесь термин «культурные ценности» впервые получил юридическое значение. Была прописана уголовная ответственность для нарушителей конвенции. Конвенция ввела запрет на вывоз культурных ценностей с оккупированных территорий: перемещенные ценности должны были быть возвращены на территорию государства, из которого они были вывезены (именно на это положение справедливо ссылаются некоторые украинские юристы в случае «скифского золота». — Ред.). Здесь же запрещалось использовать культурные ценности в качестве средства возмещения урона, нанесенного военными действиями. Конвенция расширила правила на случай «необъявленной войны, на период оккупации, даже если она не встречает вооруженного сопротивления», а также на случай «вооруженного конфликта немеждународного характера». Также конвенция обязывала распространять информацию о перемещенных ценностях.

Именно после подписания Гаагской конвенции СССР вернул Германии Дрезденскую коллекцию, местонахождение которой десять лет скрывалось от всего мира. Коллекция Дрезденской галереи была тайно вывезена из Германии. Несколько десятков тысяч экспонатов, включая «Сикстинскую мадонну» Рафаэля, было передано союзному государству — Германской Демократической Республике. СССР желал выглядеть спасителем и щедрым дарителем шедевров. После Дрезденской коллекции Германии были возвращены еще и Пергамский алтарь, и Готская библиотека. Общее количество возвращенных ценностей перевалило за миллион экспонатов.

Существенная поправка в реституционное законодательство была внесена на конференции ЮНЕСКО, прошедшей в 1970 году. Возвращать стало обязательно только те произведения, которые были похищены из музея или другого места хранения культурных ценностей. Это решение позволило вздохнуть спокойно музейщикам во всем мире, правда, только до того момента, как начались частные реституции и музейный мир вновь вздрогнул от музейных переделов.

Несмотря на довольно суровое реституционное право, далеко не все музеи с радостью расстаются с перемещенными ценностями. Уже больше века длится тяжба между Британским музеем и Грецией. Битва за мраморы Парфенона между Великобританией и Грецией продолжается с момента обретения Грецией независимости от Османской империи. Скульптуры были увезены английским лордом Элгином в начале XIX века — еще с оккупированной территории, с разрешения турецких властей. Граф Элгин занимал пост английского посла в Османской империи. С 1802 по 1812 год он вывез огромное количество скульптур под видом «нескольких кусков мрамора» — один только фриз Парфенона имеет длину 150 метров. Великобритания, однако, не желает расставаться с гордостью своей коллекции. Руководство Британского музея считает, что скульптуры были не украдены, а спасены — к моменту, когда Элгин вывез мраморы, Парфенон уже лет сто стоял в руинах, турки использовали его как пороховой склад, на котором однажды даже произошел взрыв. Однако вскоре после вывоза скульптур лорд Элгин разорился, и мраморы были куплены британской короной всего за 35 000 фунтов стерлингов. Греция требует мраморы обратно, мечтая показать их в новом Музее Акрополя, открытие которого состоится в 2017 году. Руководство Британского музея согласилось предоставить Греции скульптуры на условиях временной передачи. Однако греческие власти требуют окончательного возвращения мраморов Афинам.

Можно найти еще множество примеров невозвращенных шедевров, несмотря на все принятые декларации и конвенции. Египетский музей Берлина не торопится отдавать Египту бюст Нефертити. Турция требует от Лувра керамическое панно времен Османской империи, которое украшает новую экспозицию исламского искусства. И таких случаев масса.

Музейный конфликт между Россией и Украиной о принадлежности коллекции «скифского золота» не вписывается в классическую схему реституций. Официально государства не воюют, тем более неизвестен победитель нынешнего противостояния. И совсем необычен факт, что ценности оказались не в собственности одной из стран-претендентов, а на территории третьей стороны, не участвующей в конфликте. Действительно, ситуация довольно неоднозначная, если учесть, что большинство экспонатов крымских музеев было найдено в результате археологических раскопок на территории Крыма. Около 2000 экспонатов принадлежало Керченскому, Бахчисарайскому, Херсонесскому заповедникам и Центральному музею Тавриды. Сами коллекции музеев формировались достаточно давно: например, коллекция Керченского заповедника — еще в первой трети XIX века. Так что любое судебное решение окажется спорным, и скорее всего «скифское золото» еще не скоро покинет пределы Голландии.

Понравился материал? Помоги сайту!