Бессмертный барак

Мечислав (он же Моисей) Вайнберг умер в 1996 году практически неизвестным композитором. Точнее, числящимся в композиторском цеху последователем Шостаковича (в тот момент это было как-то совсем не в ногу со временем), а за его пределами известным лишь в качестве автора киномузыки, в частности, к «Винни-Пуху» и «Летят журавли». В 2006 году силами театра Станиславского и Немировича-Данченко (дирижировал Вольф Горелик) на сцене Дома музыки впервые состоялось концертное (с небольшой режиссурой) исполнение оперы «Пассажирка», написанной еще в 1968 году вместе с либреттистом Александром Медведевым по повести польской писательницы Зофьи Посмыш. Это было потрясение.

Про оперу узнал известный британский режиссер Дэвид Паунтни, в ту пору руководивший оперным фестивалем в Брегенце. Мировая премьера состоялась там в 2010 году, ставил Паунтни, дирижировал Курентзис. После чего по миру пошла волна постановок «Пассажирки» — Варшава, Лондон, Мадрид, Карлсруэ, Хьюстон, Нью-Йорк, Чикаго, Франкфурт. И вообще возник огромный интерес к этому композитору и его обширному творчеству (помимо музыки для театра и кино — 22 симфонии, 7 опер, 4 оперетты, 3 балета, 17 струнных квартетов, 5 инструментальных концертов, большое количество камерных сочинений).

И вот докатилась эта волна и до России. Даже, можно сказать, с некоторым перехлестом. Будто соревнуясь друг с другом за новый тренд (надвигается столетие композитора в 2019 году), в течение полугода оперы Вайнберга ставят четыре российских театра! Первой уже отметилась Мариинка — в июле там спешно выпущен «Идиот» (дирижер Томас Зандерлинг, режиссер Алексей Степанюк). Мариинка опередила Большой театр, где та же опера обещана в феврале (дирижер Михал Клауза, режиссер Евгений Арье). Московская «Новая опера» недавно неожиданно отрапортовала о готовящейся постановке «Пассажирки», намеченной на 27 января — День памяти жертв Холокоста (дирижер Ян Латам-Кёниг, режиссер Сергей Широков). Российская же премьера этой оперы на днях прошла в Екатеринбурге.

© Сергей Гутник

Екатеринбургский театр подошел к делу основательнее всех. Практически сразу после появившейся два года назад «Сатьяграхи» Филипа Гласса здесь объявили об очередной репертуарной сенсации с участием той же постановочной команды. Постановка «Пассажирки» вылилась в целый гиперпроект, включающий в себя международные конференции, встречи с публикой, создание сайта, налаживание связей с польским Институтом Адама Мицкевича, поездку постановщика в Варшаву к 92-летней Зофье Посмыш и в Освенцим.

Освенцим 1943—1944 годов — одно из двух мест действия оперы. Второе — фешенебельный трансатлантический лайнер, плывущий в Бразилию 15 лет спустя. Находящаяся на нем Лиза Франц (эту самую сложную партию в Екатеринбурге с честью исполнила Надежда Бабинцева), счастливая жена немецкого дипломата Вальтера Кречмера (Владимир Чеберяк), встречает там Марту (Наталья Карлова). 15 лет назад полька Марта была узницей Освенцима, а немка Лиза — ее надзирательницей. От воспоминаний о женском бараке никуда не укрыться.

«Пассажирка» — очень тяжелое испытание. Это не совсем опера, хотя в ней, как в обычной опере, есть и любовь, и смерть. Но смерти намного больше. Она все время присутствует, даже когда на сцене никто не умирает; сосуществование со смертью, примирение или непримирение с ней — важная тема «Пассажирки». Еще одна — примирение или непримирение с прошлым. И третья тема — память. «Если заглохнет эхо их голосов, то мы погибнем» — эти слова из Поля Элюара служат эпиграфом к либретто. Той же мыслью заканчивается финальный монолог Марты, адресованный уже нам, современным зрителям.

© Сергей Гутник

В екатеринбургской постановке попытались найти хоть какой-то выход из главной катастрофы ХХ века. Последний кадр этой очень лихо закрученной киношно-монтажной истории — Лиза и Марта сидят друг напротив друга, глядясь в круглые окошки-зеркала. Хотя авторы оперы не дали им поговорить во время встречи на корабле, режиссер спектакля (а также сценограф и художник по свету) Тадеуш Штрасбергер все-таки устроил что-то вроде очной ставки.

Больше он особо ничего от себя и не придумал. Все предельно документально, просто и очень сильно работает. Горы одежды, остающиеся на полу вместо людей, пыточные прожектора, пару раз ослепляющие зал, страшный дым из кирпичных труб — все это соседствует с послевоенным гламуром, услужливыми официантами, платьями-рюмочками и зарождающимся рок-н-роллом. Одна реальность то и дело немилосердно сменяет другую.

Невероятно объемная картина дана и в самой партитуре, виртуозно и ошарашивающе откровенно смешивающей разные стили и культуры. Главный дирижер театра Оливер фон Дохнаньи показывает ярость, скорбь и щемящую выразительность этой музыки. Интернациональный пафос (среди обитательниц женского барака — еврейка, русская, француженка, чешка, у каждой свой музыкальный язык) Вайнберг венчает общечеловеческими ценностями: жених Марты, пленный скрипач Тадеуш (Дмитрий Стародубов), вместо заказанного ему эсэсовцами пошлого вальса играет Чакону Баха — символ веры европейского гуманизма — и идет на смерть. Это кульминация оперы.

© Сергей Гутник

Нечего и говорить, что «Пассажирка» всегда заканчивается стоячим залом и комком в горле. Так было и в Екатеринбурге. Может показаться, что слишком уж все плакатно. Но в постановке нет ни грамма фальши, а ощущение живого свидетельства добавляют судьбы авторов: польский еврей Вайнберг бежал в 1939 году в СССР, а его оставшиеся в Польше родители и сестра погибли в концлагере, Посмыш сама была узницей Освенцима, чудом выжила. В предыдущих постановках оперы писательница выходила в финале на сцену, до Екатеринбурга она не доехала, но записала видеообращение. В феврале екатеринбургскую «Пассажирку» собираются привезти в Москву и показать в рамках международной конференции «Вайнберг. Возвращение».

Понравился материал? Помоги сайту!