31 августа 2018Академическая музыка
254

Убить кузена

«Вакханки» Хенце в постановке Кшиштофа Варликовского и Кента Нагано в Зальцбурге

текст: Алексей Мокроусов
Detailed_picture© Salzburger Festspiele / Bernd Uhlig

Композитор Ханс Вернер Хенце (1926—2012) любил хороших либреттистов. В 1953 году, разочарованный атмосферой реставрации в Германии, а также агрессией со стороны завсегдатаев Дармштадтских летних курсов и адептов сериальной музыки, он уехал на итальянский остров Искья, где познакомился с представителями местной арт-колонии, включавшей выдающегося историка, сына Томаса Манна Голо Манна и поэта Уистена Хью Одена. Оден, как позднее и Ингеборг Бахман, станет его любимым соавтором. С ним Хенце начал работу над оперой по «Вакханкам» Еврипида.

До наших дней «Вакханки» дошли не полностью (потому, кстати, на русском их лучше читать не только в переводе Иннокентия Анненского, но и в переводе-реконструкции Фаддея Зелинского). Оден и его соавтор Честер Каллман бережно отнеслись к классике. Дионис (в нынешней зальцбургской постановке — отличная работа американского тенора с ланкийскими корнями Шона Паниккара) все так же жесток по отношению к тем, кто не проявляет должного к нему уважения. Молодой царь Фив Пенфей (канадский баритон Рассел Браун) наивен в стремлении привнести каплю рационального в мир слепого поклонения богам. Его мать Агава (немецкая меццо-сопрано Таня Баумгартнер) вместе с сестрами и подругами все так же погружена в состояние вакхического транса, неотделимого от массового безумия. Разорвать на куски собственного сына и думать при этом, что убиваешь льва, — это как же надо прогневить родного племянника (а Дионис ей родственник), чтобы не ведать, что творишь?

© Salzburger Festspiele / Bernd Uhlig

Существует примерно десяток опер и музыкальных спектаклей на сюжет «Вакханок»; почти все они возникли после прихода европейских фашистов к власти. Хенце написал свою версию («Die Bassariden») для Зальцбургского фестиваля в 1966 году, премьера под управлением Кристофа фон Донаньи прошла на немецком языке (хотя либретто писалось на английском), в этот раз опера поется на языке оригинала. Позднее композитор переделал партитуру, которую мыслил как симфонию, но в Зальцбурге сейчас поставили первую версию с интермеццо (после него идет не предусмотренный композитором антракт).

Благодаря дирижеру Кенту Нагано и Венскому филармоническому оркестру удалось расслышать все детали и прочувствовать эклектичный стиль, включающий атональность, из-за которого Хенце так не любили поклонники Дармштадтской школы. Хенце считал, что следование принципам одной эстетики ущемляет свободу автора, даже если речь о сериализме. Известен случай, когда на одном из концертов Дней музыки в немецком Донауэшингене уже после первых тактов нового сочинения Хенце из зала демонстративно вышли трое слушателей — это были Пьер Булез, Луиджи Ноно и Карлхайнц Штокхаузен.

© Salzburger Festspiele / Bernd Uhlig

Сейчас в Зальцбурге никто из зала не выходил — и билеты нынче дороги, и дебют на фестивале режиссера Кшиштофа Варликовского многими ожидался с нетерпением. Привыкшего к премьерным буканьям режиссера встретили на этот раз аплодисментами — возможно, дело в огромном кредите доверия к интенданту Маркусу Хинтерхойзеру. Да и сюжет жуткий — завораживает, пусть и рассказан без лишних ужастиков.

© Salzburger Festspiele / Bernd Uhlig

Варликовский вдохновлялся фильмом Пазолини «Сало, или 120 дней Содома», садомазо присутствует, но в какой-то начальной форме, не помогает даже видео, в целом дело ограничилось красивым и сильным телом обнаженной танцовщицы (Розальба Герреро Торрес заслуживает отдельного упоминания). По причине культа мертвой матери Диониса Семелы весь спектакль на авансцене стоит стеклянный гроб с ее телом. Финальные события рождают образ девушки с топором в руках. Эстетически неприятно, физиологически нейтрально, по-человечески же все понятно: мстительный юноша не любит родственников, юный царь силен в просветительских идеалах, но не в политической тактике, любящий его дед (Кадма поет сэр Уиллард Уайт) разрывается между любовью к внуку, которому сам же передал власть досрочно, и желанием жить как все, по законам предков. Ну и вакхические сцены — они даны без излишеств, почти по-домашнему, скорее обозначая, чем показывая.

© Salzburger Festspiele / Bernd Uhlig

Вы не этого ждали от enfant terrible Варликовского, мечталось о борделе с политическим подтекстом? Получайте что есть — интеллектуальную вариацию на тему стадного ослепления, насильственной демократии и безбрежного самодурства.

Из-за огромных размеров сцены Нагано потребовался второй дирижер — хоровой. Участники спектакля обычно распределены по отсекам: справа — пространство царя, в центре — его официальные покои, слева — хор и место культа. Художник Малгожата Щесняк насытила античный мир множеством современных деталей (дизайн явно послевоенного времени), глаза разбегаются, но в пространстве Фельзенрайтшуле взгляду не привыкать теряться. Пестрота похожа на жизнь в безразмерной империи — вроде всего происходит много, но как-то успеваешь и охватить, и прочувствовать, и понять, что на самом деле не происходит ничего. Все предопределено — и не только между кузенами, разве что вид смерти каждому предназначен свой.


Понравился материал? Помоги сайту!

Ссылки по теме
Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20245126
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20246674
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202413234
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202419698
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202423763
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202429065
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202429713