Сидсель Эндресен: «Мы хотим работать в зоне, свободной от табу»

22 сентября в Культурном центре ДОМ выступит дуэт певицы Сидсель Эндресен и гитариста Стиана Вестерхуса. Оба норвежских музыканта безмерно уважаемы у себя на родине, оба — желанные гости на авторитетных европейских джазовых фестивалях, у каждого свой, мало похожий на кого-либо из коллег, путь в творчестве.

О Сидсель Эндресен впервые узнали в конце 1970-х годов как о соул-исполнительнице (когда слушаешь ее последние работы, в том числе созданные вместе с Вестерхусом, это довольно сложно себе представить). Большой успех и известность ей принес альбом «Jive Talking», записанный в 1981 году с группой гитариста Юна Эберсона. После еще нескольких сделанных в 1980-е годы записей с Эберсоном, в которых преобладали элементы блюз-рока и поп-рока, певица обращается к камерному, акустическому, прозрачному звучанию, характерному для знаменитого лейбла ECM, прославившегося благодаря норвежскому джазу.

Первый сольный альбом Эндресен, выпущенный на ECM, — «So I Write» — был записан с участием норвежского трубача Нильса Петтера Мольвера и британского пианиста Джанго Бейтса. Отстраненная (даже, можно сказать, отрешенная) манера пения Эндресен мало похожа на ту, что характерна для большинства джазовых певиц, но она весьма органично сочетается с импровизациями музыкантов. Уже на следующем сольном альбоме «Exile» 1994 года с пением Эндресен соседствует мелодекламация.

В 1990-е годы начинается ее сотрудничество с клавишником Бугге Вессельтофтом. В репертуаре певицы появляются и песня Пола Саймона, и джазовый стандарт, но исполняет она их в собственной манере. В совместных работах с Вессельтофтом вокалистка уже порой обращается к пению без слов, к использованию голоса прежде всего как музыкального инструмента. В 2000-е Эндресен входит с новым сольным альбомом «Undertow», записанным также с участием Вессельтофта, где ее голос, все такой же протяжный и отстраненный, звучит под порой довольно нервный и электризованный аккомпанемент. Очередной вехой стал альбом «Merriwinkle» 2004 года с Вессельтофтом и электронщиком Хельге Стеном — здесь уже преобладают вокальная импровизация, повторение и обыгрывание отдельных слогов, пение временами становится агрессивным. Певица и дальше нередко сотрудничает с электронщиками, но сама к электронным приспособлениям, обработке звука, закольцовыванию собственного пения, как правило, не прибегает. В 2006 году выходит запись «One» — монолог, живая библиотека вздохов, стрекота, шепотов и криков, результат исследования различных вокальных практик. В некоторые моменты пение Эндресен напоминает ритуальную музыку эскимосских шаманов, в другие — результат проигрывания пленки задом наперед.

Со Стианом Вестерхусом, таким же смелым экспериментатором, Эндресен записала два альбома в 2010-х годах — оба живьем. Вместе они — один стоя с гитарой, оснащенной различными примочками, и лэптопом, другая просто сидя на стуле у микрофона — изобретают самые разные комбинации звуков, причем некоторые из них в результате звучат почти как готовые песни, хотя создаются в реальном времени.

Перед концертом Григорий Дурново поговорил с Сидсель Эндресен.

— Как вы считаете, ваши вокальные эксперименты — это развитие ваших прошлых достижений или смена пути, шаг в сторону?

— Моя деятельность как импровизирующей певицы и использование широкого набора вокальных техник — определенно развитие того, что было раньше. Это результат длительных процессов. Не было такого, чтобы я в какой-то определенный момент решила изменить музыкальное направление. Я полагаю, что то, чем я занимаюсь сейчас, частично опирается на то, что я делала раньше. Весь мой музыкальный опыт и неотъемлемое знание о форме, структуре, взаимодействии — это часть моей нынешней деятельности, мой багаж. Конечно, есть особые умения, особый опыт, связанный именно со свободной формой музицирования, но это не значит, что для того, чтобы заниматься импровизацией, нужно выбросить все накопленное знание о музыке. Напротив!

— В настоящее время вы выступаете только как импровизатор? Бывает ли, что вы исполняете что-то, сочиненное заранее?

— Сегодня я занимаюсь только свободной импровизацией. Потому что это всепоглощающий вид музицирования. Меня очень занимает процесс импровизации. И поскольку импровизация как дисциплина основана на опыте, мне нужно — и хочется — тратить на эту деятельность все свое время.

— В чем специфика вашего дуэта со Стианом Вестерхусом?

— Это серьезное испытание. Работа со Стианом предлагает массу новых возможностей — и ставит много задач. Мы оба хотим работать в зоне, свободной от табу. Где разрешены любые импульсы. Если только они имеют смысл с точки зрения того, что получается в итоге. Стиан — замечательный музыкант с абсолютно точным чувством времени. Его вклад в музыку богат, у него симфоническое звучание. И он предлагает мне большие возможности для выбора — как именно я буду с ним взаимодействовать.

У звуков нет никакого «значения» или подтекста.

— Кого помимо Стиана Вестерхуса вы назвали бы среди самых значимых для вас партнеров?

— Это Джанго Бейтс, Юн Кристенсен, Нильс Петтер Мольвер — они играли на моих двух альбомах на лейбле ECM. Все это удивительные музыканты, и я многому научилась, работая с ними! Это Кристиан Валлюмрёд и Хельге Стен, с которыми я работала в импровизационном трио Merriwinkle: свободную импровизацию мы определяли для себя не как жанр, а как способ музицирования. Это было сотрудничество, в котором не существовало никаких табу! Ян Банг — партнер, постоянно поражающий мое воображение работой с живой электроникой и живым сэмплированием. И современный композитор Рольф Валин: для меня большое значение имела наша совместная работа над оперой «LautLeben» для одного женского голоса. Благодаря этой работе я усовершенствовала свои вокальные навыки, а также композиторские и импровизаторские.

— Значат ли что-то конкретное звуки и слоги, которые вы поете и произносите во время выступлений? Работаете ли вы предварительно над текстом?

— Звуки просто возникают. У них нет никакого «значения» или подтекста. Они — часть моей музыкальной палитры, моего певческого инструментария. Голос — единственный инструмент, который может производить такие языковые звуки. Мне это ужасно интересно. Иногда можно услышать какие-то членораздельные слова и фразы. Но они находятся в общем потоке. Я пишу стихи. Но никогда не использую заранее написанные тексты в импровизациях.

— Бывает ли, что вы используете одну и ту же вокальную технику в разных проектах?

— Я думаю, что во всех проектах я использую все возможности голоса. Разные техники встречаются вновь — но всякий раз в разном виде. Они все время меняют облик. Таков мой инструментарий.

— Кого из певцов кроме Мередит Монк вы могли бы назвать своим учителем?

— Спасибо, что упомянули Мередит. У меня было немного учителей. Я в большой степени самоучка. Но я брала несколько уроков у покойной Радки Тонефф, это сыграло для меня большую роль. Еще я слушала множество выдающихся певцов разных эпох, и многие из них повлияли на меня. Среди них Джони Митчелл. Несмотря на то что мы работаем совсем в разных форматах.

— Какую музыку вы слушали в последнее время? Что произвело на вас особо сильное впечатление?

— У меня очень эклектичные музыкальные вкусы. Совсем недавно я много слушала Мортона Фелдмана, Эйвинеда Лённинга (альбом «Forgaflingspop»), Роберта Уайатта. Все произвели сильное впечатление, но по-разному.

Понравился материал? Помоги сайту!