Проект Zerolines был задуман основателями «Мегаполиса» Михаилом Габолаевым и Олегом Нестеровым в 2000 году, а обрел свое воплощение в 2016-м. В манифесте Zerolines Олег Нестеров провозгласил, что это особенная музыка — импровизационная, интуитивная, сыгранная не конкретными людьми, а тысячелетними музыкантами, освободившимися от наработанных годами штампов. Под шапкой Zerolines музыканты дали всего три концерта; первый из них, состоявшийся в Московском планетарии, собрал ворох восторженных рецензий. Спустя два года экспериментальный проект возвращается — с новым составом тысячелетних музыкантов, новыми перформансами и новыми композициями, одну из которых вы можете услышать прямо сейчас:
Zerolines — «Марина»
Олег Нестеров о новых тысячелетних музыкантах
Сразу после того, как мы представили Zerolines в планетарии как альбом «Мегаполиса», пришло понимание, что нам надо его возвращать в рамки самостоятельного проекта, как он и был изначально задуман. Когда мы начали свои опыты в 2000-м, было четко понятно, что Zerolines — это не «Мегаполис». У этих композиций не песенная структура, у них грувовая основа, это музыка с низким горизонтом событий. Слишком много отличий.
На этот раз мы позвали в Zerolines тех музыкантов, с которыми мы этот проект начинали: гитариста Максима Леонова («Квартал», «Звери») и барабанщика Олега Ингиозова — он исполняет в проекте роль битмейкера. Мы пригласили в Zerolines нового участника — клавишника Костю Смирнова («Моральный кодекс»), чьи сольные работы я слушал со времен Block Four. Барабанщик «Мегаполиса» Антон Дашкин отвечает в проекте за живые барабаны и перкуссию. Таким составом мы два года снова входили в эту реку: учились играть первый Zerolines, а это крайне непросто — играть интуитивную музыку. Заодно сейшенили, и к нам пришло много новой музыки.
По сути дела, это еще одно прохождение по колесу жизни.
Мы не можем Zerolines играть на обыкновенных площадках — в концертных залах и клубах. Нам необходимо особое пространство, которое будет складывать этот проект. Для себя мы решили, что лучше площадки, чем планетарий в Москве, не найти. В перформансе «Zerolines 2018» 30 октября мы задействуем все возможности, которые предоставляет площадка: будет полнокупольная проекция и фронтальная проекция. За арт-дирекцию визуальной части проекта, как и прежде, отвечает художник Андрей Врадий, а непосредственно в лайве будет участвовать видеохудожник Алексей Чой.
Олег Нестеров об опрокинутых песочных часах и «органической перкуссии»
В «Zerolines 2018» старого и нового материала будет поровну. У меня есть концепция того, что будет происходить в перформансе. Я ее даже нарисовал. Она выглядит как песочные часы, положенные набок, или знак бесконечности.
Первый Zerolines имел абсолютно четкую структуру, которая мне стала ясна уже после первого концерта в планетарии: «В Восточной Европе» — введение, «Его здесь нет» — тревога, «Бриллианты из глаз» — потеря, «Бирюза» — смерть как выход, «Есть» — 40-дневные метания души между небом и землей, «Ангелы» — душа попадает туда, где ей следовало быть.
Вторая часть Zerolines — это новая история: возвращение к истокам, рождение новой жизни, неизбежное одиночество во время взросления, встреча, любовь земная и любовь неземная, не боящаяся земных разлук, потом состояние, в котором тело и душа начинают существовать в полной гармонии, а в конце — небо как укрытие. По сути дела, это еще одно прохождение по колесу жизни с определенным итогом.
Во втором Zerolines много поэзии, которая сама попала под поток. После того как музыка к нам приходила, я доставал свою особую папку и перебирал из нее тексты. Так в Zerolines попали: Жак Превер, французский поэт, который всем известен как автор «Опавших листьев», но это куда более значительная фигура для французской культуры, Тонино Гуэрра, Александр Блок и Константин Кедров, с которым я не так давно познакомился, но уже после того, как его текст «впрыгнул» в Zerolines.
Появление в Zerolines битмейкера — та часть пазла, которой нам так не хватало. Когда к нам вернулся Олег Ингиозов, все встало на свои места. Мало того что у него особое чувство времени, он еще и охотится за звуками. У него ухо «заточено» под звучание окружающей среды. Он записывает на диктофон все, что звучит вокруг, и делает из этого «органическую перкуссию». Zerolines этого очень не хватало: ведь «органическая» перкуссия — это тоже подготовленная случайность, как и весь проект.
Определенную часть перформанса в планетарии будет занимать немузыка — зоны с приставкой «анти-», в которых не будет музыки и проекции. Там будет что-то абсолютно другое. Что именно? Попробую приоткрыть карты...
Человек может очень обостренно ощущать красоту окружающего мира. Мир каждое мгновение дарит нам такие подарки, которых мы не замечаем. Мы могли бы их использовать, и они могли бы быть очень полезны для нас, но мы проходим мимо, потому что наши каналы восприятия закрыты. Для того чтобы они открылись, надо с сознанием человека произвести определенные действия. Какие? Я всегда рассказываю такой пример. На 100-летие Джона Кейджа в Центре Мейерхольда была исполнена одна из его «Европер»: в фойе попугай тянул билетики, а в центре зрительного зала стояли шесть радиол и шесть оперных певцов. На радиолах заводили старинные оперные арии, певцы тоже пели арии, но в той последовательности, которую определил попугай из фойе. Они исполняли их одновременно — в абсолютной звуковой мешанине. Сначала это было свежо и забавно для слушателей, затем они стали искать в происходящем какие-то смыслы, потом зал стал посмеиваться, потому что происходил какой-то абсурд. На 30-й минуте народ потянулся из зала, потому что это было тяжелое испытание. На 50-й минуте шесть живых источников звука и шесть неживых вдруг ненадолго совпали друг с другом. И те, кто остался (и я среди них), вдруг услышали несколько мгновений музыкального абсолюта — более удивительную, сильную и чистую музыку мне слышать не доводилось. На первой и третьей минутах концерта этого бы не произошло. Это случилось, когда была произведена работа с вниманием человека, когда его каналы были открыты — когда каждый человек, присутствовавший в зале, боролся с окружающим миром за правду и в итоге эту правду нашел.
Заместитель главного редактора ИД «Коммерсантъ» о работе в подцензурном пространстве, о миссии и о том, что ее подрывает, и об отсутствии аудитории, заинтересованной в правде о войне
Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо
Главный редактор «Верстки» о новой философии дистрибуции, опорных точках своей редакционной политики, механизмах успеха и о том, как просто ощутить свою миссию
Пятичасовой разговор Елены Ковальской, Нади Плунгян, Юрия Сапрыкина и Александра Иванова о том, почему сегодня необходимо быть в России. Разговор ведут Михаил Ратгауз и Екатерина Вахрамцева
Вторая часть большого, пятичасового, разговора между Юрием Сапрыкиным, Александром Ивановым, Надей Плунгян, Еленой Ковальской, Екатериной Вахрамцевой и Михаилом Ратгаузом
Социолог Любовь Чернышева изучала питерские квартиры-коммуны. Мария Мускевич узнала, какие достижения и ошибки можно обнаружить в этом опыте для активистских инициатив