Анна Ворфоломеева: «Песни — мой личный островок безопасности»

Спустя год после дебютного альбома певица Анна Ворфоломеева выпустила свой второй релиз — мини-пластинку «Колдовство». И это снова оптимистичный, солнечный и легкий инди-поп, но с более отчетливым ретрозвучанием. Будто Анна и ее коллектив отыскали в архивах фирмы «Мелодия» неизданную эстрадную запись 60-х — 70-х, придали ей современного звука, добавили порхающих клавишных и духовых — и самая воздушная поп-запись этой весны готова. Мы позвонили Анне и расспросили ее о новой работе, отношении к ретроволне, телеэфирах и о том, как инди-музыканты переносят изоляцию.

— Твой новый ЕР «Колдовство» — не совсем типичная для нашей инди-сцены запись. Ее отличают легкое, приятное звучание и простые, добрые тексты в духе советской эстрады 60-х — 70-х. Я бы назвал это «поп-музыкой с человеческим лицом». Была ли задача создать такое ностальгическое звучание или так само собой получилось?

— Хотя песня «Колдовство» и была вдохновлена ретромузыкой — это диско, ранняя Пугачева, Леонтьев, — специального ориентира на «советское» звучание не было. Наоборот, мне кажется, по сравнению с нашими ранними концертными и студийными записями аранжировки стали современнее. Эффект старины, я думаю, достигается за счет текстов. Ты употребил термин «поп с человеческим лицом» — видимо, это [слышать нормальные тексты] уже настолько непривычное ощущение, что кажется чем-то из разряда ретро. А еще тембр моего голоса напоминает о чем-то из прошлого, но это не продюсерский ход, а природа.

— Значит, дело, скорее, в твоем внутреннем ощущении музыки, а не в непосредственном влиянии на тебя советской эстрады?

— И во внутреннем ощущении, и во влиянии тоже. Это есть в бэкграунде моем и музыкантов, с которыми я играю, но это не переходит напрямую в референсы во время работы в студии.

— Говоря о референсах: имена таких певиц, как Ирина Богушевская или Женя Теджетова, работавших в похожей эстетике уже в относительно недавнее время, тебе хорошо знакомы?

— Да, конечно. Но у Богушевской, скорее, приджазованная музыка, а джаз — это классика, тут не надо ничего изображать. У Евгении Теджетовой, наоборот, была явная стилизация и в визуале, и в звуке.

К обеим артисткам я отношусь замечательно и быть с ними в ассоциативном ряду почту за честь, но ни на кого из них мы не ориентировались — и на стиль ретро тоже. Наоборот, было желание делать понятную музыку, поп. Потому что любители ретро, надеюсь, подтянутся сами — благодаря тому, что ретросоставляющая присутствует изначально, этот код уже вшит в ткань песен. И делать дополнительный, внешний акцент на этом я не вижу необходимости.

— Все эти ярлыки, которыми тебя наградили музыкальные паблики и ресурсы, — опять же «ретро», soviet wave, soviet inspired — они над тобой тяготеют или ты легко к этому относишься?

— Отношусь легко, потому что ярлык как повесили, так и снимут. Завтра мы напишем другую песню — и повесят новый ярлык. Но мне в целом это приятно, и я это воспринимаю как комплимент. Как если ты читаешь результаты психологического теста и тебе кажется, что тебя хвалят, — значит, результат верный, ты узнаешь в этом себя. Так что давление ярлыков пока что воспринимается как приятная тяжесть ответственности.

— А к другим заметным ретроградам — группе «Со мною вот что» ты как относишься?

— Замечательно отношусь. Я сама пою в этой группе, а ее фронтмен — мой жених. Обожаю петь и слушать эти песни и считаю, что они достойны всеобщего признания. «Со мною вот что» — это как раз более трушное ретро (хоть и другого периода), у них приметы времени закладываются в тексты, гармонии, в оформление обложек и даже в сведение.

Слышать нормальные тексты — уже настолько непривычное ощущение, что кажется чем-то из разряда ретро.

— Тексты твоих песен, как мы уже отметили, весьма простые, емкие, светлые, совсем не пошлые. А также в них отсутствуют всякие модные словечки-теги, которых так много в популярной у молодежи музыке. Ты намеренно избегаешь всей этой трендовости?

— Можно сказать, что намеренно. Изначально это получалось интуитивно, некоторые слова мне просто не нравится допускать в песни — мой личный островок безопасности и внутренний «ла-ла ленд». Если бы я обращала в тексты все свои мысли напрямую, «утром в газете — вечером в куплете», они получались бы грубее и проще. Но мне не хочется тащить в музыку все подряд. В песнях, а потом и на концертах создается особый мир, и я хочу, чтобы он был цельный и логичный. Где-то же должен быть такой.

— Хотя твоя дебютная пластинка называется «Так легко» (и она абсолютно оправдывает это название), новый ЕР, как по мне, звучит еще легче, еще воздушнее. За счет чего ты этого добилась? Кто тебе помогал со звуком?

— Помогал, конечно же, мой постоянный состав музыкантов — это Петр Черниенко, Давид Харатян, Миша Кузнецов. Сначала, когда я приношу новую песню, мы пробуем ее сыграть вчетвером и смотрим, что из этого получается. Затем и на первом альбоме, и на последнем к нам присоединялся продюсер Костя Буглевский. Но в «Так легко» многое строилось вокруг гитары Пети Черниенко, поскольку он прекрасно играет и грех было вокруг этого не построиться. А на втором альбоме мне захотелось экспериментов. В этих песнях уже на этапе текстов (то есть с самого начала) закладывались жанр и даже элементы аранжировок. Раньше я так не умела. Так что гитары стало меньше, это было для нас непривычное решение. Но Петя — человек мудрый, отнесся к этому с пониманием. Чего песня требует, то мы ей и даем.

— Ты ведешь телеграм-канал «Ургант позовет» о непростых буднях российского инди-музыканта. И за это время Ургант уже позвал к себе многих инди-исполнителей, а до тебя все никак не дойдут руки. Ты по-прежнему ждешь звонка от его редакторов?

— Не могу сказать, что я сижу у телефона и жду звонка. Название канала придумалось еще до того, как в «Урганте» изменилась политика музыкальной редакции и там побывало множество знакомых музыкантов. Конечно, я буду крайне рада, если нас позовут, но и трагедии из того, что пока не позвали, не делаю.

Из каждого утюга должно звучать то, что интересно именно детям.

— Можно сказать, что к эфиру в «Вечернем Урганте» ты движешься поступательно, — ты уже дважды была на Первом канале. И впервые это случилось на шоу «Голос», где к тебе никто не повернулся, но после на сцену вышли Баста и Шнур и попробовали с тобой спеть, и на данный момент у ролика более 2,5 млн просмотров и куча восторженных комментариев. Так что этот опыт стоит расценивать скорее как положительный, нежели отрицательный?

— Безусловно, положительный, потому что очень много просмотров на YouTube у моего выступления и до сих пор приходит очень много комментариев, в которых люди признаются, что узнали обо мне именно благодаря «Голосу». Конечно, в тот момент, в тот день, в ту неделю было мало приятного. Я расстроилась из-за того, что никто не повернулся. Но после того, как выпуск со мной показали, я почувствовала стопроцентную сатисфакцию. Так что теперь претензий к «Голосу» никаких нет, а только благодарность.

— Второй раз на Первом канале ты появилась в музыкальной паузе в передаче «Что? Где? Когда?». Как ты туда попала?

— Все по правилам: нас позвала музыкальный редактор программы. Попасть в «ЧГК» было моей давней мечтой, о чем я говорила на каждом углу: в видеопрофайле к «Голосу», в интервью и всем людям, которые хоть как-то могут быть причастны к программе. И вот в том числе благодаря этому, а еще благодаря тому, что мы много работали, выступали и выпускали песни, нас все-таки позвали.

Возвращаясь к вопросу про «Урганта», хочу сказать, что «Голос» — это все-таки ступенька, инструмент, позволяющий музыканту заявить о себе перед широкой аудиторией. Участие в «Что? Где? Когда?» — это воплощение мечты. Это не расчет и не работа, а просто сбывшаяся мечта. А выступление в «Вечернем Урганте» — это цеховое признание, как мне кажется. Доказательство того, что ты в пуле хороших, заметных инди-артистов. Можно обойтись и без этой звездочки на погонах, но, если Ургант все-таки позовет, это положительно скажется на вере в себя.

— Я думаю, ты согласишься с тем, что запрос на ностальгию в нашем обществе довольно стабильный — что 20 лет назад со «Старыми песнями о главном», что сегодня: пример с Антоном Лапенко, наверное, самый показательный. Можно вспомнить группу «Биртман», которую тоже стоит воспринимать, в первую очередь, как прикол. Но вот исполнители, по-настоящему живущие этой музыкой, вроде тебя или тех, кого мы уже обсудили, широкой популярностью не пользуются. У тебя есть объяснения почему?

— Хороший вопрос. В случае с Лапенко ретрофильтр очень хорошо ложится на постиронию, которую воспел и культивировал [Александр] Гудков и которая пользуется огромной популярностью. Это смешно и актуально. А что касается недостаточной известности, думаю, сейчас наиболее популярны те артисты, которых слушают школьники. Большинство взрослых людей не слушает музыку так часто, не накручивает лайки и просмотры. Они, скорее, сходят на концерт раз в полгода. Поэтому из каждого утюга должно звучать то, что интересно именно детям. Таков, наверное, закон жизни. Или все это оправдание, и мы просто недостаточно трудолюбивы и талантливы: такое тоже возможно.

— Музыкальная индустрия переживает сегодня крайне непростые времена, в результате чего онлайн-концерты стали повсеместным и повседневным явлением. Как думаешь, когда пандемия сойдет на нет, что будет с этой практикой?

— Я думаю, если будет хороший отклик, эта практика останется с нами. У инди-музыкантов не всегда есть возможность активно гастролировать, соответственно, не у всей аудитории есть возможность послушать любимого артиста. А благодаря онлайн-концертам создается иллюзия присутствия, особенно если это не просто стрим с одной камерой, а качественная и интерактивная онлайн-трансляция. Мне кажется, это прикольно.

А что касается больших городов и живых концертов, думаю, зрители повалят на них толпами, так как все очень соскучились [по концертам]. Хочется общения с публикой, живой энергии. Так что в городах с развитой музыкальной индустрией все это забудется как сон — может, не страшный, но не самый приятный.

— Сама уже много дала онлайн-концертов за это время?

— О да. Уже раз пять выступила подобным образом. И планирую еще выступить: завтра, например, буду играть в Инстаграме. Все это, конечно, странно и непривычно. Ведь, к сожалению или к счастью, я не живу со своими музыкантами. Без них выступать сложно и непривычно, и я каждый раз шлю им привет и очень по ним скучаю.

— Как вообще проходит твоя изоляция? Хорошее ли это время для создания новых песен?

— Думаю, не очень хорошее. Если у кого-то получится этим воспользоваться, я искренне таким человеком буду восхищена. Но лично мне день ото дня становится тяжелее. И, кажется, не только мне: это стало заметно по соцсетям. Вижу, что у людей уже едет немного крыша, всем надо куда-то выплескивать свою агрессию. Поэтому я жду, когда все это наконец-то закончится и все мы сможем попуститься.

Понравился материал? Помоги сайту!