Человек, который взломал Голливуд

Мы продолжаем проект Best of Reportagen. Это лучшие материалы из знаменитого швейцарского журнала лонгридов. Проект поддерживает Швейцарский совет по культуре Про Гельвеция.

Мы уже публиковали в этой серии репортаж Клааса Релоциуса «Убийца как санитар». Автор был награжден за него CNN Award как журналист года.

Читайте еще один текст Релоциуса. События, которые описываются в этом репортаже, происходили в 2012 году.

Кристофер Чейни, как мог, привел себя в порядок перед последней встречей со своей самой известной жертвой. Случилось это утром в понедельник в сумрачном зале суда в Джексонвилле, Флорида. На Чейни были оранжевая рубаха заключенного, очки без оправы, бородка аккуратно подстрижена. Он хотел оставить впечатление человека ухоженного, показать присяжным, что ничего дурного или опасного он не замышлял. Что он вовсе не душевнобольной, как люди иной раз думают.

Напротив Чейни, на большом экране рядом со скамьей подсудимых, колющими глаз уликами выделялись фотографии, прославившие его имя на весь мир. Взгляды присутствующих задерживались на изображениях молодой женщины со светлыми волосами и нежным, почти девичьим, лицом. На первом фото она, изогнувшись на гостиничной кровати, фотографировала свои груди. На втором крупным планом были сняты ее половые органы. На третьем она позировала перед зеркалом в ванной: соблазнительно приоткрыв губы, она снимала себя телефоном через плечо. Спереди она прикрывалась полотенцем, а со спины была совершенно голой. Под фотографиями печатными буквами стояло имя: Скарлетт Йоханссон.

Изображения голливудской звезды обошли весь мир, их популярность в сети зашкаливала, они были на обложках бесчисленных таблоидов — но ведь Чейни похитил далеко не только эти снимки. Под конец его хакерской карьеры у него накопились целые папки, набитые приватными фото десятков знаменитостей; снимки Йоханссон были среди них просто одними из самых откровенных. Три года подряд Кристофер Чейни читал письма голливудских звезд, личные сообщения, которые они отправляли своим любовникам, членам семьи и ближним. Это были десятки тысяч посланий, и он разбирал их, распечатывал и сортировал по алфавиту. Похищал он не только фото. Чейни похищал у звезд все их тайны. Он был в курсе всего, что происходило за кулисами киношного мира. Кто кого любил. Кто кого ненавидел. Он знал, кто из продюсеров только что сбежал из рехаба, у кого из режиссеров и с кем именно из актеров тайный роман и каков сценарий их следующего совместного фильма. Он знал все секретные планы, все запретные желания, все грязные интриги, скрывавшиеся за фасадом Голливуда.

Вообще-то 37-летний Кристофер Чейни никогда не собирался прочесывать почту знаменитостей и вторгаться, как взломщик, в их интимную сферу. Он никогда не хотел красть их приватные фото, чтобы размещать их затем на сомнительных сайтах. Он никогда не хотел прославиться как «человек, который взломал Голливуд». Так говорил его адвокат на суде в заключительной речи, и все же: серые, глубоко посаженные глаза Чейни до сих пор поблескивают, когда он рассказывает, как ему, безработному обитателю пригорода Джексонвилла в штате Флорида, удалось, не вылезая из своей спальни, принимать участие в повседневной жизни самых потрясающих персон шоу-бизнеса.

Секционный дом на Синдерелла-роуд

Федеральная тюрьма в Джесапе, Уэйн-Каунти, на юго-западе штата Джорджия — тяжеловесное бетонное здание посреди хлопковых полей. Высокие стены, по верху которых идет колючая проволока, ограничивают заключенным жизненное пространство. В блоке для посетителей № 5, в зале, напичканном камерами наблюдения, с голыми стенами и стульями со скругленными краями, Чейни сидит, облокотившись на стол; синяя рубаха, тюремный номер 814, руки стиснул между коленками, как школьник. Он выглядит иначе, чем большинство заключенных в этой тюрьме. Бледная кожа, нежные руки, пластилиновое лицо человека, которому в жизни трудностей на долю не выпадало. Чейни не похож на остальных, татуированных и беззубых, которые в тюряге уже не первый десяток лет. Он — не наркодилер, не насильник и не убийца. И тем не менее суд приговорил его к сорока двум годам тюрьмы без права превращения срока в условный.

Приговор вынесен месяц назад, присяжные были единодушны: они обнаружили у Чейни «неисчерпаемый потенциал криминальной энергии». Воровство, нарушение тайны переписки, систематическое вторжение в сферу интимной жизни десятков людей — список преступлений был велик настолько, что прокурорам понадобилось ни больше ни меньше как 1739 страниц, чтобы их описать. Но если сегодня спросить Чейни, почему он все это делал, если задаться целью понять, как из простого человека получился хакер, разыскиваемый службой ФБР, который, как никто другой, поверг в ужас мир кино, то он называет только одну причину: одиночество.

Голос у Чейни такой же ласковый, как и весь его облик. В нем живет какое-то умиротворение. О себе и о своих поступках он говорит с открытостью человека, считающего, что ему в общем-то больше нечего терять. История, которую он рассказывает, началась шесть лет назад, и речь в ней идет о человеке тридцати с небольшим лет, у которого не было ни работы, ни настоящих друзей и который жил под одной крышей со своей бабкой, поскольку на собственное жилье средств у него не хватало. Двухэтажный секционный дом и сегодня стоит на окраине Джексонвилла, посреди поселка, где вдоль дорог — чисто выметенные тротуары, а улицы названы в честь героев сказок: Синдерелла-роуд — улица Золушки, Сноу-Уайт-драйв — проезд Белоснежки, площадь Питера Пэна. Чейни попал в эту местность еще подростком. Мать у него была алкоголичкой, отца вечно не было дома, и родители решили, что лучше всего для сына, если он будет расти в надежном окружении.

Комната, которую Чейни покинул только после своего ареста, двадцать лет спустя, располагается в верхней части дома, и со времен его переезда к бабушке в ней мало что изменилось. Следователи из ФБР отметили для себя, что ее обстановка не была похожа на жилище закоренелого преступника, а, скорее, напоминала «комнату подростка в пубертатный период». Они обнаружили откидывающуюся кровать, пару стеллажей из IKEA и компьютер марки Intel. В шкафах лежали стопки DVD — от «Бойцовского клуба» до «Кладбища домашних животных». На прикроватной тумбочке выстроились фигурки из «Звездных войн», рядом с ними стояла банка с кремом для рук, лежали пакетик с леденцами и два номера журнала Penthouse. В этой комнате Чейни и проводил свою жизнь. После окончания школы он подрабатывал пару лет в одном видеопрокате. Но когда его мать во второй раз вышла замуж, он не видел для себя больше ни единой причины вставать утром и отправляться на работу. Его отчим, богатый маклер из Массачусетса, переводил ему каждый месяц по 1000 долларов. За аренду Чейни платить было не нужно, и этих средств ему хватало на простую жизнь, состоявшую из фастфуда и компьютерных игр.

«Голливудское дело, — говорит Чейни, рассказывая о своем преступлении как о невинной шутке, — началось, собственно говоря, с глупой идеи». Все случилось ночью в ноябре 2008 года, бабушка уже ушла спать, когда по каналу CNN сообщили о внезапно разразившемся скандале в Голливуде. Речь шла о сценариях, которые кто-то украл. Подобные сообщения появлялись откуда ни возьмись буквально каждый месяц, лидируя во всех заголовках, и Чейни не обратил на эту новость особого внимания. И только сообщение о том, что до сценариев сумел добраться некий хакер, разгадав пароль электронной почты одного продюсера, возбудило его любопытство. Чейни задался вопросом: «Если таким образом можно обойтись с простым продюсером, то возможно ли подобное по отношению к истинно крупным фигурам шоу-бизнеса?»

Чейни даже отдаленно не напоминал хакера. Программировать он не умел, да к тому же у него никогда не хватало духу сделать что-либо запрещенное. Но он располагал неограниченным временем и питал слабость к загадкам. В детстве, по его собственным рассказам, отец подарил ему волшебный кубик, и он вертел разноцветные грани до тех пор, пока в один прекрасный момент не нашел решение. Он подозревал, что для взлома пароля электронной почты тоже обязательно найдется путь. Что для этого потребуется все то же сочетание упорства и изобретательности.

Его первая отгадка: [email protected]

В тот же вечер он составил список голливудских звезд, имена которых, по его мнению, вряд ли можно было спутать с другими. Бенисио дель Торо, Милла Йовович, Квентин Тарантино — в список попало более тридцати имен. Его первоначальной целью были личные адреса, и, чтобы добраться до них, он добавлял личные имена в адресную строку самых известных провайдеров. У Чейни был любительский способ поиска, и вероятность наткнуться на существующий адрес была не так уж велика, так что он особо не обольщался. Но верил, что ему повезет, и действительно: не прошло и нескольких дней, как первая удача — Johansson.scarlett@gmail.com. Тогдашняя восходящая звезда Скарлетт Йоханссон была еще чересчур беспечна, чтобы пользоваться анонимным адресом, и невольно вручила Чейни ключ к своему почтовому ящику.

Вторым препятствием к нему был пароль. Выявить его казалось делом нереальным. Но, к его удивлению, даже для такого профана, как он, это оказалось «школьной задачкой».

Когда он попытался войти в найденную почту и стал набирать неправильный пароль, компьютер забросал его проверочными вопросами. Вопросы были личного плана — такие получает любой пользователь, и направлены они на защиту от постороннего вмешательства. Кем вы мечтали стать в детстве? Назовите второе имя вашей матери. Где вы раньше проводили каникулы? Вскоре Чейни установил, что поразительно много звезд Голливуда (и Скарлетт Йоханссон в их числе) завели свою почту давным-давно, но после этого не изменили проверочную информацию с учетом того, что их личная жизнь уже давно освещена всепроникающими рентгеновскими лучами публичности. Чейни быстро нашел необходимые ответы, немного погуглив, и уже через сутки последняя преграда была сметена.

«Это было как сорвать джекпот» — так описывает он охватившее его чувство триумфа, когда он вошел в почту от имени актрисы, пробежал глазами личные письма и стал скроллить список контактов. Перед его глазами были имена первой величины в шоу-бизнесе: имена режиссеров, певиц, лауреатов премии «Оскар» — теперь Чейни знал адреса десятков людей и подозревал, что Йоханссон была среди них не единственной, кто не особенно усердствовал в обеспечении безопасности своего ящика.

С холодным азартом детектива Чейни занялся вскоре подбором ключей к следующим адресам. В отличие от бабушки, которая после обеда с чистосердечным интересом пролистывала бульварные журналы, он раньше практически не интересовался знаменитостями. Теперь же мельчайшие крупицы сведений об их частной жизни казались ему драгоценными кусочками пазла, которые нужны, потому что только с их помощью можно добраться до паролей, обойдя мешающие ему преграды. Он прочесывал блоги и страницы Фейсбука, изучал архивы журналов и газет. Он звонил даже в школы и студенческие корпорации, связанные со знаменитыми актерами, чтобы узнать какие-то детали их биографий. Большинство звезд облегчили Чейни задачу, будучи до крайности неизобретательными, когда речь шла о защите их персональных данных с помощью вопросов, ответы на которые должны были знать исключительно они сами.

Леонардо Ди Каприо называет французского бульдога Джанго

Чейни потребовалось буквально несколько дней, чтобы узнать, что прабабка Анджелины Джоли откликается на девичье имя Бетран и что Леонардо Ди Каприо называет Джанго французского бульдога своего сводного брата. Он скоро выяснил, что Эдвард Нортон, выступая за футбольную команду своей школы, носил футболку с номером 33, и даже название лавки сладостей, которую держал в Бронксе в незапамятные времена двоюродный дед Дженнифер Лопес, недолго оставалось тайной для Чейни. Не прошло и двух месяцев, как были решены десятки загадок и взломаны почтовые ящики более чем тридцати знаменитостей.

Кристофер Чейни мог на этом и остановиться. У него была возможность не вторгаться дальше в чужую частную жизнь. У него был шанс «сделать правильный выбор», как формулируют адвокаты звезд, которые вплоть до последнего времени выдвигали все новые иски, чтобы упрятать его за решетку до конца жизни. Возможно, суд в конце концов вынес бы более мягкий приговор, если бы Чейни больше ни разу не заглянул во взломанные ящики. Не исключено, что тогда его поступки никому не бросились бы в глаза и он до сих пор был бы свободным человеком.

Но Чейни не смог устоять перед соблазном. «Кто поступил бы иначе? Кто не захотел бы узнать, что на самом деле делают и думают люди из фильмов?» «Эта возможность, — говорит он (и на его лице все еще видно смущенное восхищение), — была слишком соблазнительной».

Чейни смотрит в узкое окно тюремного зала свиданий в Джесапе. Его взгляд далеко не улетает, он натыкается на прутья решетки и на тюремный двор, серую массу камня и бетона. Он здесь уже месяц и говорит, что привык к этому виду. В общей сложности за пять посещений он рассказывает свою историю. Эта история подтверждается работой следователей, и Чейни рассказывает ее с рациональной деловитостью человека, которому уже неоднократно приходилось ее повторять. Но всякий раз при описании внутренней жизни Голливуда в его голосе начинает звучать гордость. Это голос скитальца, повествующего о неведомом царстве. Голос человека, с восторгом рассказывающего о виде с горы, на которую еще никому не удавалось подняться.

Чейни знал, что знакомство с почтой сулит ему сведения, которые никто никогда не смог бы добыть. В письмах звезд перед ним разворачивалась их жизнь, и он получил теперь место в ложе, позволяющее заглянуть каждому из них через плечо. Тайное следование за их мечтами и желаниями, заботами и страхами — поначалу, говорит Чейни, это было похоже на хобби.

Пока его бабушка за кухонным столом изучала желтую прессу, он отныне каждое утро узнавал благодаря своему компьютеру, что именно на самом деле было побудительными мотивами для действий так называемых богатых и красивых на другом конце страны. Не всегда это были наркотики или дикие оргии. В первые же недели Чейни узнал, что за самыми блистательными фасадами часто скрываются самые что ни на есть повседневные заботы. Что даже люди, живущие в Беверли-Хиллз и постоянно ступающие на красную дорожку, вынуждены сталкиваться с такими земными вещами, как страхование ответственности, понос или визит к зубному. Это открытие его успокоило, говорит он, поскольку его собственная жизнь стала казаться не такой мелкой и бесцветной.

Но чем больше писем читал Чейни (ведь несколько десятков вначале превратились в скором времени в несколько сот в день), тем глубже вторгался он в мир тайн, которые его одновременно и пугали, и завораживали. Вот отчаяние стареющих актрис, которые пишут восходящей звезде режиссуры и за мизерную роль предлагают много больше, чем один только свой талант. Вот корреспонденция двух оскароносцев: один из них — игрок, другой — алкоголик, они регулярно обмениваются жалобами на депрессию и строят планы, как они вдвоем спрыгнут с крыши самого высокого казино в Атлантик-Сити. Однажды Чейни натолкнулся на сведения про героя боевиков, на фильмах которого он вырос и чей портрет раньше, помнится, висел у него над кроватью, подобно изображению святого. Но когда он обнаружил в его почтовом ящике интимные снимки и понял, что этот женатый актер проводит тайные каникулы любви с мужчинами — тренерами по фитнесу, Чейни начал осознавать, что в Голливуде лишь совсем немногие были теми, за кого их принимали поклонники.

Больше всего Чейни восхищало прямо-таки просящееся на экран переплетение отношений, которое обнаружилось за кулисами шоу-бизнеса. «Все тут оказалось как в ежедневном мыльном сериале, — говорит он. — Все спят со всеми, и каждый обманывает другого с другими».

Причиной того, что Чейни все больше углублялся в дебри параллельного мира Голливуда, была также и пустота в его собственной жизни. У него никогда не было подружки, и к тридцати годам он оставался девственником. Он не совершал никаких дальних путешествий, чтобы посмотреть мир, и не выходил на улицу по вечерам, чтобы познакомиться с людьми или испытать какие-то приключения.

Но благодаря электронным письмам своих жертв он постоянно испытывал все это, только впечатления были в десятки раз грандиознее и значительнее. Когда режиссеры летели в Европу, чтобы представить свои последние фильмы, он сидел с ними вместе в самолете. Когда продюсеров приглашали на разнузданную вечеринку на Малхолланд-драйв в Лос-Анджелесе, то он пировал вместе с ними. Он ощущал похмелье и легкую усталость, когда наутро после попойки они стыдливо благодарили друг друга за совместно проведенную ночь.

Будни звезд казались Чейни «такими наполненными, такими возбуждающими», что вскоре он стал следить за их жизнью практически в режиме реального времени и все больше и больше забывал свою собственную жизнь.

Недели, в течение которых Чейни все глубже окунался в интимную жизнь Голливуда, вскоре сложились в месяцы, а месяцы обернулись годами. Он похудел на пятнадцать килограммов, питался в лучшем случае холодными равиолями, почти не выходил из дому и с раннего утра до поздней ночи сидел за компьютером. Позже, когда ФБР реконструирует ситуацию по сетевым протоколам, выяснится, что в это время он отслеживал жизнь звезд практически круглосуточно. С ними он вставал и с ними же ложился спать. Он был свидетелем того, как они спорили и любили, лгали и отчаивались. Были дни, когда он вместе с ними смеялся. В другие дни, как старый друг, с ликованием узнавал об их успехах. А если их постигал тяжелый удар судьбы, от сочувствия на глаза его наворачивались слезы. Все это происходило тайно. Никто не был посвящен в его преступление, ни одна из жертв ничего не замечала. Но чем глубже Чейни погружался в их жизнь, тем равнодушнее он становился к людям, окружавшим его в реальной жизни.

Бывшие соседи говорят, что в последний раз видели Чейни на похоронах его бабушки. Дело было в ноябре 2010 года во второй половине дня, и Чейни производил впечатление полной безучастности. По словам соседей, вокруг глаз у него были темные круги, «словно он много недель или даже месяцев вообще не спал». Процедура погребения на кладбище в Джексонвилле длилась не дольше часа. Чейни первым вышел из-за стола, где была накрыта поминальная трапеза. По его собственным словам, он торопился, нервничал, потому что боялся пропустить новый поворот в судьбе или новую драму в жизни своих звезд. Именно в этот день поздно вечером в почтовом ящике Скарлетт Йоханссон он наткнулся на фотографии, которые через одиннадцать месяцев приведут к его аресту.

Йоханссон тем временем стала одной из самых востребованных актрис Голливуда. Своему тогдашнему дружку она послала эти интимные снимки, автопортреты на постели и перед зеркалом в ванной, вольные знаки внимания, незадолго до полуночи со словами «Хочу, чтобы ты был здесь!»

Кристофер Чейни сегодня уже не помнит, что именно побудило его распространить эти фото — не развесить их по стенам своей спальни, как трофеи, сохраняя лично для себя, как он предпочитал делать до сих пор, храня их, как заветную тайну. Была ли это его заторможенность? Неужели он так сильно оторвался от реальности, что не видел надвигающейся опасности? Чейни говорит, что никому не хотел причинить ничего плохого, но всю свою жизнь искал уважения к себе. Что ему всегда приходилось бороться за то, чтобы его заметили и услышали. Он утверждает также, что никогда не мог ничего хранить внутри себя. Что, уже будучи взрослым, проводя вечера с бабушкой в гостиной перед телевизором, если шло шоу с викториной, вел себя как мальчишка, отчаянно жаждущий признания: не мог удержаться и оглушительно выкрикивал правильный ответ. Возможно, с тайнами Голливуда он обошелся так же. Не исключено, что в какой-то момент ему стало недостаточно обладать ими в одиночку, не делясь с другими людьми. И, возможно, внутри созрел расчет на то, что его поймают с поличным, зато весь мир узнает, что именно он, Чейни, увидел Голливуд так, как ни один человек до него.

Три миллиона кликов ежедневно на Hollywoodleaked.com

Только через несколько недель после того, как Чейни обнаружил интимные снимки Йоханссон, он послал их на Hollywoodleaked.com — сайт, который публиковал в сети краденые снимки голых знаменитостей. Эта платформа ничем не отличалась от десятков других сайтов такого рода, она обходилась подписавшимся в восемь долларов в месяц и добивалась посещаемости в три миллиона кликов в день. Криминальный бизнес, на котором владельцы делали себе состояние. Но хотя изображения Йоханссон были гораздо эффектнее, чем любые другие откровенные фотографии на рынке этих услуг, Чейни не взял денег за свой материал. Следователи ФБР на сегодня полностью уверены, что он не преследовал целей коммерческой выгоды. Они говорят об «уникальности стратегии», которая еще не встречалась им у хакеров из этой среды.

Прошло совсем немного времени, и снимки Йоханссон завоевали сеть и, подобно лавине, хлынули к широкой публике. За несколько часов эти фото с нелегального сайта через Твиттер добрались до титульных страниц самых уважаемых печатных СМИ, таких, как The New York Times и The Washington Post. Речь шла о «позоре Скарлетт» и о «скандале». О случившемся сообщила половина всех телекомпаний Америки, их камеры заняли позиции на Голливуд-Хиллз, как если бы речь шла о скандале государственной важности и их дежурстве перед Белым домом. Сама Йоханссон в тот же день покинула США, отменила все свои выступления и съемки на неопределенное время. Актриса, глубоко уязвленная вторжением в ее личную жизнь, взяла «персональный тайм-аут», сообщали СМИ.

Чейни следил за всеобщей суматохой в состоянии нервного возбуждения. У него всякий раз начинали дрожать коленки и руки, когда в прессе или по радио говорили о «голливудском хакере». Тогда он казался сам себе каким-то призраком, о котором говорят люди по всей стране, а он живет спокойненько у них под боком — неопознанный, в простом секционном доме в Джексонвилле, штат Флорида.

Однако фотографии голой Йоханссон не остались единственными, Чейни ими не ограничился. То, что начиналось как «однократный проступок», говорит он, вскоре превратилось в манию: в последующие недели и месяцы он запустил в сеть приватные снимки десятков звезд. При этом его жертвами были, как правило, красивые молодые женщины. К их числу принадлежали актрисы вроде Милы Кунис или Евы Мендес, а также поп-певицы Алиша Киз и Кристина Агилера. Чейни знал, что именно такие красотки привлекут самое большое внимание. Но столь же мало гнушался он личными и деловыми тайнами других звезд. Вскоре он начал исправно снабжать желтые газеты сведениями о предстоящих каминг-аутах, о внебрачных связях или наркотических срывах звезд. Потом он отправил засекреченные сценарии фильмов анонимным голливудским блогерам. А однажды переправил не вышедшее в прокат кино на нелегальные стриминговые ресурсы. Когда ущерб киностудий превысил десятки миллионов, ФБР начало поисковую операцию по всей стране.

Отпускное фото с побережья Сицилии

А Чейни день ото дня становился все беззаботнее. Он все реже шифровал электронные письма, которые рассылал. Однажды вечером, когда один знаменитый актер получил весточку от своей невесты, к которой приложено было отпускное фото с побережья Сицилии, он позволил себе увлечься настолько, что ответил от его имени. Он написал: «Вау, какой чудесный вид!»

Психологическое освидетельствование заключенного Кристофера Чейни составляет 191 страницу; экспертиза проводилась четырьмя независимыми судебными психологами. Эксперты были единодушны в выводе о том, что Чейни на момент совершения преступлений не страдал ни психическими отклонениями, ни болезненным сужением сознания. Они не сомневаются, что он контролировал каждое свое действие и на каждом этапе мог оценить его последствия. На вопрос, почему Чейни продолжал совершать все эти преступления и при этом становился все небрежнее, экспертиза дает только один внятный ответ: он хотел, чтобы его поймали.

Было обыкновенное утро октября 2011 года на окраине Джексонвилла, над сказочными улицами только взошло солнце, когда восемь полицейских машин и один вооруженный штурмовой отряд спецназа окружили дом Чейни. «Операция “Хакерацци”» — так называлась вся эта серия многомесячных расследований, в завершение которой ФБР всего за несколько дней до этого потревожило в их логовах тайных владельцев нелегальных сайтов и продавцов фотографий — в их офисах в Торонто, в гаражах на задворках Сиэтла, в гостиничных номерах в Боготе. Благодаря конфискованным компьютерам оно наткнулось на следы, которые вели в Джексонвилл.

Чейни не оказал никакого сопротивления. Когда спецназовцы с автоматами наперевес взбежали по лестнице и ворвались к нему в комнату, он, как отмечено в протоколе, сидел на кровати, сложив на груди руки, словно провинившийся подросток. Компьютер, с помощью которого он почти три года подряд внедрялся в повседневную жизнь известных людей, он, видимо, выключил за несколько мгновений до этого. Воздух в комнате был раскален, как от знойного сирокко.

Десять лет тюрьмы — гласил приговор, когда Чейни был осужден в первый раз, вскоре после ареста. Но со временем вскрывались все новые детали его преступлений, и группа жертв становилась все сплоченнее. Дело отправили на новое рассмотрение. Звезд Голливуда, и прежде всего Скарлетт Йоханссон, защищали самые дорогие адвокаты США. Чейни предоставили только государственного защитника. Судебное дело не могло кончиться для него хорошо, и все же: сидя перед ним, ты не видишь сломленного человека. В лице Чейни и в его словах сквозит удовлетворенность, когда он говорит, что в тюрьме каждый знает его имя. Что сокамерники ловят каждое его слово, когда он рассказывает о своих преступлениях.

Возможно, жизнь Чейни в заключении оказалась гораздо менее одинока и однообразна, чем его жизнь на свободе. Теперь он каждую неделю дает интервью, репортеры со всего мира просят о встрече с ним. Телевизионщики хотят услышать его историю. Вскоре после оглашения приговора пришел какой-то человек с папкой под мышкой, в дорогом костюме, чтобы сделать Чейни предложение. Речь шла о совместной работе над сценарием фильма. Величайшие актеры, говорил незнакомец, будут сражаться за то, чтобы сыграть его, Чейни. Годами Кристофер Чейни убегал в жизнь других людей, знаменитостей. Теперь он иногда чувствует себя одним из них.

Две недели назад адвокат послал Чейни сообщение: речь шла об апелляции. Приговор суда до сих пор не вступил в силу. Чейни все еще может его обжаловать. У него неплохие шансы сократить срок на несколько лет, а может, и десятилетий, писал защитник. Для этого он должен только подписать письмо и тем самым уйти со сцены. Он должен прекратить публичные рассказы о своих преступлениях. Как преступник, он должен показать, что искренне раскаивается.

Чейни прочитал сообщение адвоката и день размышлял, какое решение принять. Утром он взял письмо и отправил его обратно. Место для подписи осталось незаполненным.

Перевод Ирины Алексеевой

* * *

Update: после внутриредакционного расследования журнала «Шпигель», для которого автор этого текста Клаас Релоциус много работал в последние годы, Релоциус признался, что часть фактуры для его текстов была сфальсифицирована. «Репортажен» провел свое расследование лонгридов Релоциуса, опубликованных на его страницах. Вот к какому результату пришла редакция по поводу текста «Человек, который взломал Голливуд»:

«Релоциус утверждал, что он посетил голливудского хакера Кристофера Чейни в тюрьме. Швейцарская газета Der Tagesspiegel перепечатала этот репортаж. Но Релоциус на самом деле в тюрьме не был, как он подтвердил редакции Der Tagesspiegel.

В течение пяти дней ему было разрешено посещать Чейни в тюрьме, утверждает Релоциус. Таким образом, сцены типа той, в которой “его взгляд натыкается на прутья решетки”, — это плод воображения автора.

Кроме того, в тексте есть фактические ошибки. Приговор Чейни, по словам Релоциуса, — 42 года. На самом деле Чейни будет освобожден уже в 2021 году. Кроме того, его тюремный номер — 814 — тоже неверен».

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ

Понравился материал? Помоги сайту!