Игра доспехов

16 июня в Москве открывается выставка «Королевские игры», на которой будут представлены западноевропейское оружие и доспехи периода XVI—XVII веков из коллекции Государственного исторического музея. Федор Панфилов, историк-медиевист и оружиевед, объясняет, почему их стоит увидеть даже тем, кого совершенно не интересует вооружение Средних веков и раннего Нового времени.

Фламандец из Антверпена в середине XVI века получает особый заказ от шведского короля. Иконографическую программу он согласовывает с заказчиком — решено включить в нее сцены из мифов о Трое и подвигах Геракла. Тщательно продуманный выбор должен отразить все достоинства монарха, создать его героический образ. Ведь Геракл в представлениях позднего Средневековья и Ренессанса — не столько воплощение мощи, сколько аллегория добродетели, торжествующей над пороками и низменными страстями. Несмотря на масштабность и сложность работы, мастер успешно с ней справляется. Только вот его произведению так и не суждено добраться до заказчика. Враждебные Швеции датчане захватывают корабль, направлявшийся в Стокгольм. Эрик XIV безуспешно пытается вызволить мастера и его работу. В итоге фламандец на долгие годы остается при дворе датского короля, а его творение, сменив нескольких владельцев, переходит к саксонскому курфюрсту и в настоящее время находится в дрезденском музее. Согласитесь — если бы в заголовке статьи не говорилось о доспехах, то вы, скорее всего, подумали бы, что речь идет о картине, гобелене или скульптуре. Разница заключается лишь в том, что для шведского короля парадный доспех и в прямом, и в переносном смысле обладал большей ценностью, чем парадный портрет, выполненный на холсте или из мрамора.

В наше время доспех, конечно, не так часто воспринимается как произведение искусства. Зато образ рыцаря в полном латном доспехе настолько прижился в массовой культуре, что стал чуть ли не визитной карточкой визуального медиевализма, представлений о Средних веках. Томные картины прерафаэлитов и бесчисленные компьютерные игры, мультфильмы и телесериалы, голливудские блокбастеры и увлеченные потасовки реконструкторов — повсюду он клацает забралом и принимает героические позы. Художники, изобретая квазиисторические или полуфантастические латы, чаще всего обращаются к парадным доспехам XVI—XVII веков. Тут, честно говоря, и придумывать ничего не нужно. Маньеристские латы этого времени, украшенные золотой и серебряной насечкой, могут дать фору самым смелым фантазиям современного дизайнера. С ними соревнуются по популярности более аскетичные в отношении декора, но великолепные по форме готические и максимилиановские доспехи. Иногда специалисты напрямую проводят параллели между историческими и вымышленными доспехами — например, в парижском Музее армии нашли прототипы доспехов из популярного сериала «Игра престолов».

Когда такие вещи оказываются в пространстве выставочного зала, внимание посетителей они привлекают всегда. Другое дело, что внимание это может быть довольно поверхностным. Пробежаться среди манекенов, посмеяться над гротескным шлемом или широкими латными «ботинками»-сабатонами, прочесть пару экспликаций на табличках и тут же их забыть — ничего страшного, дело житейское. Правда, в этом случае рассеянный зритель лишает себя изрядной доли удовольствия. По-настоящему интересной выставка становится, если помнить, что перед вами не просто хорошо обработанные куски металла, не клонированные латные истуканы и даже не «замечательные памятники декоративно-прикладного искусства». У доспехов есть своя живая история, которая вовсе не сводится к типологии защитного вооружения, смене художественных стилей и эволюции техник производства. Для начала стоит разобраться, откуда вообще взялась традиция их коллекционирования и изучения.

В XVI столетии, которое можно назвать золотым веком западноевропейского оружейного искусства, доспехи играли важнейшую роль в арсеналах правителей и более мелких частных собраниях. Но уже в XVII веке коллекциям доспехов, даже принадлежавшим монархам и знати, зачастую приходилось несладко. Они приходили в полное запустение, распродавались, а иногда попросту шли на лом. Примерно в таком же состоянии в Западной Европе находилось и знание о защитном вооружении предыдущих веков. Даже если доспехи кого-то интересовали, они обычно оказывались в собраниях диковин среди чучел, статуй и окаменелостей. Только в следующем веке положение дел начало меняться одновременно с возрождением интереса к Средним векам.

Еще до рождения сэра Вальтера Скотта, в 1764 году, граф Гораций Уолпол опубликовал «Замок Отранто» — как считается, первый готический роман. При этом Уолпол вначале выдал сюжет «Замка Отранто» за настоящее средневековое предание, что принесло роману большой успех. Когда граф все-таки признал свое авторство, критики отреагировали на это без восторга, но дело уже было сделано. К началу XIX века новый жанр был так же популярен среди читателей, как неоготика — среди заказчиков особняков и церквей. Тот же Уолпол выстроил себе уютный готический (в его представлении) замок, который дал название новому архитектурному направлению, — Строберри-Хилл. Идеальное средневековое жилище Уолпола не было бы совершенным без рыцарских доспехов, щитов и мечей. Поэтому в 1753 году в Строберри-Хилл появилась специальная комната, предназначенная для собрания оружия. Конечно, автор «Замка Отранто» видел в доспехах и оружии прежде всего артефакты любимой эпохи, еще одно средство воссоздания атмосферы Средних веков.

В XIX веке Средневековье окончательно вошло в моду. Полузабытые доспехи стали лакомыми предметами для коллекционеров. Вскоре последовала и волна копий и подделок, иногда очень качественных. Наполеоновские войны разметали по Европе многие старинные собрания оружия, наполнив доспехами антикварный рынок. Таким было происхождение изрядной части коллекции сэра Сэмюела Раша Мейрика, еще одного британского любителя Средних веков. Мейрик одним из первых попытался не просто собирать доспехи, но и изучать их. Его «Критическое изыскание в области старинных доспехов», изданное в 1824 году, охватывало период с нормандского завоевания до правления Карла II Стюарта. Как и Уолпол, Мейрик был обладателем неоготического замка, где и разместилась его коллекция доспехов.

Уже упоминавшийся сэр Вальтер Скотт, один из самых известных писателей — популяризаторов Средневековья, конечно, тоже завел собственную оружейную комнату с 1813 года. Обратите внимание, что все упомянутые собрания оружия не были историческими, переходившими из поколения в поколение. Создававшие их страстные коллекционеры не принадлежали к аристократическим родам. Вальтер Скотт — сын состоятельного адвоката, Мейрик — юрист, Уолпол, хотя и был сыном могущественного политика, происходил из мелкого дворянства-джентри.

Колоссальный интерес к Средним векам не ограничивался строительством неоготических особняков с оружейными палатами и публикацией романов о рыцарях. Энтузиасты в прямом смысле хотели ощутить себя рыцарями и ломать копья на турнирах в честь прекрасных дам. Как и современные реконструкторы, они хотели реалистичного воссоздания прошлого. Другое дело, что это прошлое воспринималось сквозь романтическую призму готического возрождения XIX века. Пожалуй, самые масштабные игры в рыцарей устроил в 1839 году лорд Эглинтон. Доспехи сражавшихся и их свиты представляли собой такое же смешение времен и стилей, как латы персонажей из компьютерных игр. Выглядело все это очень пышно и «средневеково» и современному зрителю наверняка понравилось бы не меньше, чем тогдашнему. По правде сказать, турнир Эглинтона едва не разорил своего устроителя. Зато он стал по-настоящему международным, собрав в Шотландии участников со всей Европы — в том числе и почетного гостя, племянника Наполеона I, в будущем императора Франции Наполеона III.

Став императором в 1852 году, Наполеон III — сам большой любитель доспеха и оружия — приблизил к себе группу коллекционеров оружия. В их число входил Эжен Эмманюэль Виолле-ле-Дюк, известный нам прежде всего как знаменитый архитектор и идеолог неоготики, но также являвшийся специалистом по фортификации и знатоком военной истории. Крупнейшие частные коллекции второй половины XIX — начала XX века впоследствии составили важную часть музейных собраний. Например, коллекция Жоржа Пойяка вошла в состав Музея армии в Париже, а Уильям Риггс подарил свое собрание оружия нью-йоркскому музею Метрополитен.

Российская империя в XVIII—XIX веках не оставалась в стороне от игры в чужое ей Средневековье, так увлекшей Европу. Не обошлось без русской готики (имевшей еще меньше общего с западным Средневековьем, чем европейская неоготика), русского готического романа — от Николая Карамзина до А.К. Толстого — и, конечно же, без коллекционирования оружия. Рыцарские доспехи с одинаковым энтузиазмом собирали императоры и представители русской аристократии. Современное собрание западноевропейского оружия и доспехов Эрмитажа, к примеру, включает как императорское собрание из Царскосельского Арсенала, так и вещи из частных коллекций, в том числе из богатейшего собрания графов Шереметевых. Лучшими оружиеведами этого периода были сотрудники музеев — например, Э.Э. Ленц (1856—1919) в Эрмитаже или помощник директора Московской оружейной палаты Л.П. Яковлев (1829—187?). Правда, сейчас широкому читателю куда больше известен историк П.П. фон Винклер (1866 — ок. 1937). Его книга «Оружие. Руководство к истории, описанию и изображению ручного оружия с древнейших времен до начала XIX века» неоднократно переиздавалась за последние 25 лет, хотя уже безнадежно устарела во многих отношениях.

Можно было бы еще много рассказать о коллекционировании и изучении средневекового оружия и доспехов на протяжении XX века. Например, об использовании средневековых шлемов для разработки касок германской и американской армий времен Первой мировой войны — некоторые варианты практически копировали свои исторические прототипы. Но, как мне представляется, именно готическое возрождение XIX века, при всей фантастичности его представлений о Средневековье, заложило основы дальнейшего серьезного коллекционирования и исследования доспехов и оружия. Оно же создало тот романтический образ Средних веков, который и сейчас продолжает подпитывать жанр «высокого фэнтези» и популярные представления о галантных рыцарях в сияющих доспехах. Парадоксальным образом это идеальное Средневековье уживается с не менее популярным представлением о Средних веках как диком и отсталом времени, полном мракобесия и чудовищных жестокостей. Об их сосуществовании я уже писал в статье, посвященной образам Средневековья в кино и телесериалах.

Не углубляясь дальше в историю сохранения и изучения доспеха и оружия, замечу только, что судьба оружейных собраний никогда не была легкой и безмятежной. Это выражалось не только в распродаже или экспроприации коллекций в пользу государства. Огромное значение для их судьбы имели военные действия — от многолетних войн раннего Нового времени до Второй мировой. Достаточно вспомнить судьбу шлема русского царя Ивана Грозного (Иоанна IV Васильевича), который сейчас находится в Королевской оружейной палате в Стокгольме. Скорее всего, он был захвачен поляками в Москве в период Смутного времени. А полвека спустя во время «шведского потопа» (вторжения шведов в Речь Посполитую в 1655—1660 годах) вывезен из Варшавы в Швецию.

Оружие и рыцарские доспехи, которые будут представлены на выставке в Историческом музее, в большинстве своем тоже относятся к числу военных трофеев. Многие из них поступили в 1946 году из берлинского Цейхгауза как объекты компенсаторной реституции. Неудивительно, что это в основном работы мастеров из Священной Римской империи германской нации и владений Габсбургов — придворных оружейников габсбургского двора, княжеских дворов Дрездена и Брауншвейга, мастеров из Аугсбурга и Нюрнберга. Причем речь идет не о безликих вещах, а об оружии и доспехах конкретных исторических персонажей — герцога Легницы и Бжега Фридриха II, архиепископа Альбрехта Бранденбургского, курфюрста Бранденбургского Иоахима II Гектора, герцога Брауншвейг-Вольфенбюттельского Юлия и других. Особый экспонат — доспехи французского короля Франциска I, подаренные ему императором Карлом V. Одного из самых ярких монархов XVI века, который соперничал с Генрихом VIII Тюдором в создании образа короля-рыцаря во время встречи на Поле золотой парчи, носатого гиганта со слегка лукавым взглядом с портрета Жана Клуэ. Создатели выставки, судя по ее названию и концепции, решили связать экспонаты с практикой их бытования — придворным церемониалом, турнирами и охотой. Одним словом, представленные доспехи и оружие — это и средство репрезентации власти, и личные вещи исторических персонажей, и очень хорошие образцы оружейного искусства.

Главным аргументом в пользу посещения «Королевских игр» служит сам факт проведения выставки. Дело в том, что вся коллекция западноевропейского оружия и доспеха выставляется впервые за 60 лет. В собраниях многих мировых музеев тысячи предметов никогда не экспонируются из-за банального отсутствия места, времени и средств, плохой изученности, политической конъюнктуры, соображений сохранности и множества других причин. Кроме того, чтобы подготовить к выставке большую группу никогда не экспонировавшихся предметов XVI—XVII веков, нужно проделать колоссальную работу. Поэтому в любом крупном музее есть вещи, которые как бы существуют, но в реальности их нет: ведь никто, кроме хранителей, не имеет возможности их увидеть. «Королевские игры» предоставляют именно такую возможность — и это редкий шанс, который не стоит упускать.

Понравился материал? Помоги сайту!