«Тут личное дело каждого, где участвовать. Правил нет»

Если приехать сегодня в Киев, Харьков или Одессу и пройтись по галереям — неизбежно попадаешь на несколько больших подборок про актуальную политику. Обязательно увидишь работы про «Беркут» и милицейское насилие, про Западную и Восточную Украину, про власть и Майдан. И это будут не два-три художника, а довольно большой пласт разных людей и разных работ.

Если приехать сегодня в Москву или Петербург и пройтись по галереям — увидишь ретроспективу немецкого искусства, неплохую подборку видеоарта, выставки под названием «Кровь и розы» или показ «известного петербургского живописца», который осваивает стеклопластик, возвышая искусство над бренностью жизни. По моим ощущениям, самый осязаемый контекст в сегодняшней России — это «искусство об искусстве»; ладно, и на том спасибо. Правда, термин «современное» в том значении, в котором его ввела в оборот Розалинда Краусс, к этому искусству не особо получается пришить. Но ведь главное — в галереях все расписано на год вперед и у нас будет «Манифеста».

И я изо всех сил удерживаюсь от дешевых обобщений, оценочных суждений или выяснений, где «правильные», а где «неправильные» художники. Меня просто удивило, насколько сильно сегодня расходятся контексты в России и в Украине.

По этому поводу я решила поговорить с художниками из Одессы и выяснить, что они думают про взаимодействие искусства с политикой и как непосредственно их коснулось все то, что мы видим в новостях.

Вацлав Юташ-Зюзин

Вацлав Юташ-Зюзин родом из Бердянска. Живет и работает в Одессе. Вацлав работает с живописью и видео, делая довольно далекие от актуальной политики проекты. Видит ли он противоречие между активной гражданской позицией и идентичностью художника?

«Лично меня в моей художественной практике идея политически актуального искусства не привлекала никогда. Для меня искусство — это одна из форм свободы. Своими работами я говорю со зрителем о тех вещах, которые под воздействием моего художественного наблюдения могут оказаться общественно значимыми. Я пропагандирую идею декаданса, где социум выступает только в роли зрителя. Художник имеет монопольное право проводить интеллектуальные эксперименты над людьми, но это не значит, что он не имеет активной политической позиции.

Художник и в своей гражданской деятельности должен быть абсолютно свободен. Диалог со зрителем украинский художник проводит выставками на баррикадах, в галереях или участием в инициативе реструктуризации вертикали исполнительной власти. Например, Ассамблея деятелей культуры Украины — орган прямой демократии, инициированный украинскими художниками для проведения реформ в Министерстве культуры Украины».

Инна Хасилева

Инна Хасилева — современная одесская художница. Училась в Харькове. Сейчас живет в Одессе. Работает с живописью и графикой. Если выстроить ее работы в хронологическом порядке, видно, что происходит постепенное преобразование высказываний от личных к политически актуальным.

«Аполитичное искусство всегда было, есть и будет. Это опять же гражданская позиция высказывающегося художника-человека-гражданина. Можно ли сегодня избежать политических высказываний? Возможно... Но нужно ли? Для меня такая позиция зарывания головы в песок недопустима, поэтому я пишу работы на политическую тематику, хотя я и раньше к ней прибегала. Настоящий художник в моем понимании служит проводником идей, оракулом, предсказателем или лакмусовой бумагой, в конце концов. Это его роль в обществе. Польза, которую он может принести обществу, — это и есть предчувствие момента истины, незамутненный взгляд на происходящее. Ну и, конечно, нельзя сейчас забывать о реальной помощи каждого из нас как гражданина своей страны. Поэтому я состою в женской сотне и прохожу медицинскую подготовку к оказанию первой помощи. Но и искусство не могу вычеркнуть из своей жизни. Поэтому стараюсь совмещать приятное с полезным».

Игорь Гусев

Игорь Гусев работает в Одессе как художник и куратор. Постоянный участник киевских выставок. С недавнего времени еще и автор хокку. У Игоря много живописных полотен с «Беркутом», я решила спросить его про личные столкновения с органами власти.

«Насколько я успел убедиться, современное искусство кроме эстетических функций несет в себе еще и терапевтические. Умение вовремя переключить внимание бывает важнее, чем принятие таблетки.

Однажды я возвращался с друзьями-художниками в Одессу с открытия большого киевского проекта “Прощай, оружие”. До поезда оставалось несколько часов, и мы решили скоротать их в баре. Естественно, один из художников отказался за себя платить, мотивируя это тем, что полученный накануне гонорар хочет привезти в семью. После долгих разбирательств заплатить пришлось мне. На вокзал мы приехали к самому отходу, и я помчался в кассу, так как денег заплатить проводнику уже не хватало. Друзья позвонили мне из уже отъезжающего поезда. Короче, я остался. Благо мои тогдашние галеристы не оставили меня без внимания и пригласили на чашку чая. По дороге к ним меня и остановил “Беркут”. Я тут же предъявил удостоверение Союза художников и стал приглашать парней в камуфляже на выставку. Но это не произвело на них ровно никакого впечатления, и меня начали прессовать. Тогда я достал свой новенький телефон на большой серебряной цепочке (дабы не потерять в очередной раз) и попытался позвонить своему знакомому юристу. Конечно же, это было большой ошибкой. Телефон вместе с цепочкой был тут же вырван, и последовало несколько точных ударов в лицо. Кошелек забрали чуть позже».

Ута Кильтер

Ута Кильтер живет в Одессе. Перформансист, танцовщица, актриса и арт-критик. Казалось бы, она может быть полностью погружена в искусствоведение. Но вот в Украине реально нельзя отгородиться от многих вещей, которые в России ты разве что по телевизору будешь смотреть с возможностью в любой момент отключить трансляцию. Я решила спросить у Уты не про искусство, а про 2 мая в Одессе.

«2 мая вышла я проведать знакомого, булочку на поздний свой завтрак купить… Подхожу к “Соборке” (конец Дерибасовской), уже короткий квартал до супермаркета “Афины” остался, а оттуда доносятся звуки петард. Знаете, тут у нас, как во всякой бедной стране, что ни день, то праздник: то религиозный, то коммунистический. 2 мая все же. Но запах… неприятный такой, незнакомый, но заставил быстро догадаться, “що тут якийсь негаразд”. Люди стоят, внимательно так всматриваются, некоторые с жовто-блакитными флагами. Журналисты с камерами. Потом эти люди побежали вглубь площади… О! Вот это да! Неужто?! “Да-да!” и “Неужто!” — это самое здесь, не в кино, не по телику или в интернете. Решила подойти ближе, очки надела. Выстроился кордон спецназа, а в конце того недлинного квартала другой кордон, откуда продолжают бросать светошумовые гранаты с дымом и чадом. В стороне милиционеры (я буду называть их “ментами”, пока их всех не отправят “в поле”), стоят себе, жирные такие. Жирные и все “без глаз”, то есть даже не безликие, у них в глазных отверстиях пустота. С этой стороны взмыленные подростки бегают, кричат, булыжники продолжают швырять. На углу уже вижу, как несут окровавленных людей, как разбивают брусчатку, бьют на мелкие кусочки, подходит человек и протягивает кувалду, которой разбивать намного проще. Подходит мужчина с “колорадской ленточкой” и затевает речь про “русскую землю”, ему ответствуют, что Одесса — это Одесса. Я вступаю с напоминанием, что город строили де Рибас — испанец, (используя французский прононс) de Richelieu, грек Маразли и вообще только у Одессы во всей Российской империи был статус frei Stadt — свободного города, Ганзейского права, порто-франко. Другие продолжают: “Что это «они» приехали в наш город громить его; вы что, не видите, что их цель — наш город разбомбить?!” Тут один из “наймитів” отделяется, слегка присаживается и стреляет в сторону ультрас/майдановцев из “калашникова”. О! Другой с угрозами наступает на зевак, затем гонится за ними. Я стою: справа — майдановцы, позади отбежавшие мирные граждане, а я на углу между ними. Бежать не хочу, не буду, буду смотреть. Второе наступление “наших”, и тут я увидела это! До того я читала по истории Древнего Рима, видела в кино — они сложились в “черепаху”, да так складно! Отрепетированным движением! По счету раз-два-три: подтянулись в два ряда (раз), впереди присели, загородившись щитами (два), на “три” укрылись щитами сверху».

Лилия Климова

Лилия Климова — одесский художник. Делает коллажи и скульптуру. Много лет работала журналистом. А четыре года назад начала делать авторские и кураторские проекты. Автор скульптуры «Писающий президент».

«В реальности я не самый активный участник Майдана — и не так много дней и ночей провела на киевском и одесском Майданах (я еще и мама маленького мальчика). Для меня мой личный Майдан начался летом 2013 года, когда я начала делать “Памятник писающему президенту”. Мне было важно высказать презрение нашему тогдашнему президенту, показать, что он всего лишь жалкий и трусливый человечишко. Меня распирало от негодования и возмущения.

Майдан — это то, что мы запомним навсегда. Это как полет в космос или рождение ребенка: если это с тобой однажды происходит, то ты уже никогда не будешь прежним — в твоей психической структуре происходят необратимые изменения. С одной стороны: произошла трагедия, погибли люди. Умерли жестоко, несправедливо. Как сказал один мой знакомый, мы таким жестоким путем узнали, кто мы, наконец-то вспомнили, что мы народ Украины. Мы разных национальностей, но живем в этой благословенной стране и хотим процветать вместе с ней.

Я бы не стала выделять художников из когорты творческих людей. Но в силу того, что визуальная культура приобрела доминирующее положение, дизайнеры и художники выдвинулись в первые ряды. “Поэт в России — больше, чем поэт”, а теперь стоит сказать, что художник в Украине — больше, чем художник. С первых дней на Майдане появлялись плакаты, граффити, фотографии, а потом целые выставки на политические темы. Что касается вопроса, лучше ли художнику участвовать в медицинской сотне или самообороне, то тут личное дело каждого, где участвовать. Правил нет».

Конечно, хотелось бы, чтобы в России тоже появилось большое количество людей, которые могли бы подробно и по-разному высказываться на политически актуальные темы. А то пришельцу, который приземлится на своей волшебной блестящей летающей тарелке в надежде вникнуть в то, что происходило в России в 2010-х годах, будет понятно только, что художники очень много на что старались не смотреть и изо всех сил держали глаза закрытыми.

Понравился материал? Помоги сайту!