10 марта 2020Современная музыка
219

Инна Желанная: «Ничего себе, какая у нас музыка крутая, оказывается»

Выдающаяся певица о юбилейных концертах, зарубежной карьере и проблемах фолк-музыки в России

текст: Александр Нурабаев
Detailed_picture© Ян Линн / ТАСС

Инна Желанная отмечает юбилей двумя большими концертами — 12 марта в московском «ГлавClub'е» и 25 марта в петербургской «Авроре». В Москве поздравить выдающуюся фолк-певицу придут не менее выдающиеся гости — от Сергея Старостина и «Вежливого отказа» до «Рекорд Оркестра» и Пелагеи. Накануне событий COLTA.RU поговорила с Инной Желанной о выступлении на Олимпийских играх в Атланте и проблемах фолк-музыки в России.

— Когда вы в себе открыли голос?

— Родители открыли, когда мне было года три. У нас бывали гости, и на застольных хоровых песнях я однажды вдруг начала подстраивать вторые и третьи голоса. Мама решила, что я прирожденный музыкант, и всю жизнь меня подталкивала в эту сторону. А я не собиралась вообще. Сначала я хотела быть ботаником, потом поменяла ботанику на журналистику.

— Все изменило приглашение в группу «Альянс»?

— Нет, это же было еще детство, школа, девятый-десятый класс. Я съездила в Тимирязевскую академию, и выяснилось, что там нет такого отделения, которое бы меня устроило. Потому что понятия «ландшафтный дизайн» у нас в те годы вообще не существовало, а почвоведение, сельское хозяйство или ветеринария меня не интересовали совсем. Школа закончилась, я не понимала, чего хочу. Мама сказала: «Поступи куда-нибудь. У тебя талант, легко поступишь в музыкалку». Однако я провалилась в Гнесинку, получив за вокал два балла. Уехала в другой город, там поступила на академическое вокальное отделение, а через год перевелась в ГМПУ им. Ипполитова-Иванова. И только спустя лет пять, в 1989 году, я познакомилась с «Альянсом». Как позднее выяснилось, лидер группы Игорь Журавлев и клавишник Костя Гаврилов тоже учились в Ипполитовке. К 1989 году все мы уже закончили учебу, ни разу там не встретившись.

— Как вы попали в группу?

— Я познакомилась с Игорем Замараевым, саунд-продюсером, у которого была студия во Дворце молодежи на «Фрунзенской». Где он меня услышал — я не помню, но именно Замараев притащил меня на репетиционную базу к «Альянсу», которая была за соседней дверью рядом с его студией. Он сказал: «Покажи им свои песни, и они тебе сделают крутые аранжировки». Так и произошло. Мы выпустили альбом «Сделано в белом», куда вошли четыре мои песни, и начали совместно работать, два года ездили с концертами по стране и немножко по Европе.

Инна Желанная — «Дальше»

— Альбом «Сделано в белом» сегодня воспринимается как эталонная запись русского фолк-рока. Да и на волне популярного тогда направления world music у пластинки был международный успех. Как вы воспринимаете эту работу сегодня, спустя почти 30 лет? Осознаете ее историческую ценность?

— Для меня это был серьезный поворот и кардинальная перемена в жизни. Я бесконечно благодарна и Замараеву, и ребятам из «Альянса» — именно под их влиянием я стала слушать правильную американскую и английскую музыку. Я стала серьезнее относиться к себе в этом искусстве, появилась требовательность. Они крутые музыканты с великолепным вкусом. Что касается [альбома] «Сделано в белом», на мой взгляд, он в некотором смысле опередил время — подобные эксперименты вошли в моду не так давно, а в самом начале 90-х это было слишком ново, «не для всех». Поэтому альбом не особо был понят аудиторией группы, к сожалению. Ну, мне так это видится...

— Вы сказали, что благодаря музыкантам из «Альянса» стали слушать правильную западную музыку. А правильную русскую музыку вы стали слушать благодаря Сергею Николаевичу Старостину, как я полагаю. Это он послужил проводником в мир русского корневого фолка?

— Мы с ним познакомились тогда же, на записи «Сделано в белом». Его не было в студии, когда я слушала то, что он записал. Было очень интересно и необычно — тогда очень мало кто такое делал, чтобы в современную музыку вплетались исконно русские вещи. А потом мы познакомились очно, и он меня покорил своей аутентичностью и, с другой стороны, абсолютной современностью: ведь он еще и прекрасный джазовый музыкант. Он окончил консерваторию по классу кларнета. Но фольклор, видимо, перетянул его на свою сторону. И он великолепно поет.

Инна Желанная, «Альянс» и Сергей Старостин в эфире «Антропологии»

— Вашу группу Farlanders (коллектив Желанной с 1994 по 2004 год. — Ред.) за рубежом знали лучше, чем в России. Почему так получилось?

— Это все объясняется работой менеджера. Им был Александр Чепарухин, который в 1997 году вывез нас за границу.

— Может, раньше — у вас в 1996 году был тур по Америке.

— Да, точно. Атланта же была. И еще раньше с «Альянсом» были поездки — в 1991-м в Стокгольм, в 1994-м в Париж. Но это были разовые выезды.

Первый тур по Америке был небольшой. Нам в целом понравилось, и хотелось продолжения, но с Америкой складывалось сложнее, чем с Европой. Там вышел по лицензии альбом «Водоросль», и одна из его песен вошла в американский сборник рядом с песнями Gypsy Kings, Youssou N'Dour, Питера Гэбриела и других. И мы поехали представлять этот альбом вместе с другими участниками. Большой концерт состоялся на площади возле памятника Вашингтону. Это была первая поездка, где мы захватили еще пару городов. А второй тур был в 1998-м, и тогда уже мы прокатились по обоим побережьям.

— Вы упомянули Атланту. Вы ведь выступали на открытии Олимпийских игр?

— Там было много концертных площадок, и каждая площадка выставляла свою страну. Когда мимо проходили русские, они очень удивлялись, радовались и махали руками, и мы им махали руками.

— Писались вы тоже за границей?

— В 1997 году по предложению нашего тогдашнего менеджера Александра Чепарухина мы поехали в Голландию писать альбом «Иноземец». Югослав Милан Чирич покинул Югославию, переселился в спокойную голландскую деревушку, купил там старую заброшенную школу и сделал из нее студию. На первом этаже была собственно студия, на втором жили музыканты. В 1998 году благодаря записанному там альбому «Иноземец» мы поехали представлять себя на WOMEXWorld Music Expo: это музыкальная выставка, куда съезжают музыканты, продюсеры и промоутеры. Ты выставляешь стенд, плакаты, диски, крутишь свою музыку, ходишь по стендам, обмениваешься дисками. Это проходило, кажется, семь дней, и мы с Сергеем Клевенским (духовые) вставали каждое утро раньше всех, приходили на выставку и работали — общались, ставили наши песни, себя презентовали, других слушали, дарили, менялись. Вечерами на площадке проходили концерты, и мы тоже выступали. После чего нам немцы, компания JARO, предложили контракт. Они занимались джазом и фольклором. И с 1998 года начался период работы за границей.

Не можешь повлиять на ситуацию — делай свое дело, и будь что будет. Так победим.

— С Питером Гэбриелом вы познакомились как раз во времена Farlanders?

— Не знакомились, это байка. Он знакомился с нашей музыкой, Саша Чепарухин ему ставил.

— И якобы слова Гэбриела, что вы — его любимая певица, — это тоже байка?

— Он высоко оценил Старостина, даже как-то его использовал в записях, насколько я слышала. А ко мне относился довольно спокойно.

— Ну, с Треем Ганном из King Crimson вы ведь точно знакомы?

— Да, конечно.

— Как это произошло?

— Силами опять же Чепарухина. Он делал Crimson Fest в Москве и спросил, не хотим ли мы с Сергеем Калачевым (бас) познакомиться с Треем Ганном и Патом Мастелотто. Конечно, мы еще как хотели! Познакомились, посидели в студии, что-то записали... Но это никуда не пошло, и никто даже не забрал это из студии. Там не было ничего такого интересного. Потом мы водили Трея в Булгаковский дом и показывали ему разрисованный подъезд. Он фанат Булгакова. В следующий приезд он играл с нами концерт в ЦДХ, а потом уже я обнаглела окончательно и попросила его участвовать в записи альбома — сначала одного, потом другого, «Кокона» и «Изворота».

— Ваши альбомы всегда хорошо принимаются критикой. А какие из своих записей вы лично выделяете?

— «Танцы теней». Это наша с Гребстелем (Сергей Grebstel Калачев, басист всех проектов Желанной с 1994 года. — Ред.) авторская работа. Акустические песни с любовной лирикой. «Изворот» — это вершина нашего творчества. Я недавно слушала «Зиму» — тоже замечательно. Я вообще-то не люблю себя слушать: кажется, что все неправильно, все не так надо было делать, не так петь, не то играть... А тут по необходимости пришлось послушать, чтобы для радиопрограммы отобрать треки. Я начала слушать все подряд и часа на два залипла. И подумала: «Ничего себе, какая у нас музыка крутая, оказывается».

— Я думаю, если попросить искушенного российского слушателя назвать имена наших фолк-певиц, то кроме вас назовут Пелагею и Тину Кузнецову. Какого вы мнения об этих певицах?

— Это два суперпрофессионала высочайшего класса, я считаю. У Тины сейчас очень интересная творческая жизнь началась, я слежу. Пелагея — вообще [как младшая] сестренка.

— Вы ее совсем маленькой, наверное, помните?

— Да, мы пересекались на фестивале в Эдинбурге (имеется в виду Fringe — крупнейший в мире театрально-фольклорный фестиваль, на котором в 1999 году выступала 13-летняя Пелагея. — Ред.), и там она совсем девочка. У меня есть где-то видео.

— Кого бы вы еще назвали?

Тина Манышева, группа Tinavie. Очень красивые песни пишет и очень красиво их поет. И музыканты у нее высший класс! Жаль, теперь концерты редко — Тина живет в Париже.

Маша Макарова («Маша и медведи») — это, на мой вкус, лучшая рок-певица в стране и очень «долгоиграющая». И она не «почивает на лаврах», а продолжает сочинять песни, записывать альбомы, гастролировать. Она и по-человечески мне нравится и близка по духу. Очень мудрая и красивая. Еще у нее трое детей, и она прекрасная мама.

— Полтора года назад мне довелось побывать случайно на этнофестивале «Крутушка», что под Казанью. Когда я прочитал программу феста, то увидел только одна знакомое имя — Сергей Старостин. И хоть я и немного увидел, но остался приятно удивлен уровнем и разнообразием артистов, да и самой организацией фестиваля. Мне запомнились Safety Magic и Зуля Камалова, которая прилетела петь татарские песни из Австралии с австралийскими музыкантами…

— Тут как раз все понятно. Хотя Зуля Камалова была у нас многие годы в числе топовых артистов фольклора, она просто вышла замуж и уже давно живет в Австралии.

— Почему фолк-музыка у нас по-прежнему мало кому известна?

— Мне кажется, причин как минимум две. Во-первых, это стереотип, что если народное, значит, старомодное, скучное, для стариков. И во-вторых — в целом у всей независимой музыки нет медийной площадки. Ни радиостанций, ни ТВ-передач, ни музыкального журнала. Есть площадки у мейнстрима: русский рок, русский рэп, русский шансон и русская попса. Всего остального русского как бы не существует. И куда деваться экспериментаторам? Только в интернеты разве что.

— Но вы три года назад в интервью COLTA.RU говорили, что фолк-движение сейчас на подъеме.

— Фолк на подъеме в том смысле, что в этом направлении появляется много интересных артистов и много фестивалей, заточенных под фольклор и фолк-эксперимент. Многие рок- и поп-артисты стали притягивать к себе фольклористов. Например, у кого-то в хард-роке заиграл рожок, у кого-то в джазе народные хоры запели. Или вот недавно Тина Кузнецова с Иваном Дорном сделали потрясающую работу — «Мужа дома нету». Но это в музыкантской среде люди понимают, с чем имеют дело. А зритель пока только редкий и подготовленный готов воспринимать фолк, даже в современном звучании.

— Есть ли свет в конце туннеля?

— Надеюсь. Не можешь повлиять на ситуацию — делай свое дело, и будь что будет. Так победим.

— Вы пишете что-нибудь новое?

— Пока нет, но такая мысль у меня есть. И еще хочу возродить нашу авторскую программу с Гребстелем, потому что, мне кажется, она незаслуженно нами забыта. Одно время надоела, и мы решили ее больше не играть. А сейчас думаю: почему нет? Надо возродить и играть, потому что люди эту программу любят и песни там замечательные.

Что касается новой программы, это гигантская работа. Интересная причем. И, думаю, ее скоро придется начать. Еще у меня есть группа «Вилы» — новая, так сказать, молодая кровь. Хочу и этот проект продвигать. Но там кроме музыки еще и театр — совсем незнакомая область. Сложно, нужен толковый менеджер.

— Расскажите о предстоящих концертах. Это будет нечто грандиозное, судя по именам гостей?

— С радостью. У меня уже есть программа, я коротко ее сейчас оглашу. Но сначала я бы хотела сказать слова благодарности одному человеку. Меня в прошлом году постигла тяжелейшая ситуация со здоровьем и последующим восстановлением (Инна перенесла сложную черепно-мозговую операцию. — Ред.), в котором самое непосредственное участие приняли Тимофей Копылов и его группа «Рекорд Оркестр». Тима устроил сбор средств в мою поддержку, потому что мне после операции нельзя было ни работать, ни петь, ни выезжать на дальние расстояния — я с трудом передвигалась. Тимофей — человек огромной души, и огромное ему спасибо за поддержку.

Итак, 12 марта в «ГлавClub'е». Мы откроем концерт сами. Потом я объявлю гостевой блок, в котором будут: «Рекорд Оркестр», Сергей Старостин, Two Siberians — в прошлом «Белый острог», «Маримба плюс», «Вежливый отказ», «Маша и медведи», новый проект Гребстеля с певцом Игорем Марковым, «Вилы», Пелагея; а дальше закрывать концерт будем тоже мы, и в нашем отделении будут играть солисты почти всех этих ансамблей. Примерно так.

— А в Питере что будет?

— В Питер мы, конечно, не повезем всю программу с гостями, но мы собираем гостей там. Поздравить нас с днем рождения придут Tequilajazzz, «Полюса» и Markscheider Kunst. Мы с Гребстелем готовим еще небольшой сюрприз — кавер на песню Бориса Гребенщикова «Я змея», поэтому очень бы хотелось успеть его доделать, послать Борису Борисовичу, получить одобрение, пригласить его на концерт и этот кавер там исполнить.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20245117
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20246665
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202413225
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202419690
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202423756
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202429057
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202429705