Разговор c оставшимся
Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20245148Текст продолжает совместный проект COLTA.RU с официальным сайтом Швеции в России Sweden.ru — «Например, Швеция».
Из начала и середины 90-х, моего раннего детства, мне запомнились помимо прочего полиэтиленовые пакеты на бельевой веревке — аккуратный ряд сушится после того, как их вымыли. Судя по выдаче поисковиков, это вполне себе примета того времени: пакеты, нашествие которых в Советский Союз началось только в конце 70-х годов, все еще были относительной редкостью, и их берегли. Плотные и прочные пакеты — для ценных вещей, помнится, даже специально покупали на рынке. Я лично выбирала для школьной «сменки» пакет помоднее.
Потом, когда 90-е закончились, эта стирка пакетов казалась мне симптомом если не бедности, то какого-то откровенного уныния и патологической экономии: в моей голове люди, моющие пакеты, не снимали упаковочную пленку с пульта телевизора и по четыре раза заливали кипятком каждый чайный пакетик. А потом я мимоходом рассказала эту историю иностранным друзьям — и в ответ получила решительное «ничего себе, как экологично мыслили советские граждане, оказывается!».
Советские граждане, конечно, вряд ли так уж переживали о состоянии Мирового океана, развешивая мешочки на прищепках. (Между тем, по оценкам экологов, если не изменить нынешнюю ситуацию, к 2025 году — менее чем через 10 лет — в океане на каждые три тонны рыбы будет приходиться тонна пластикового мусора.) Просто хорошие пакеты были ценными: их бывало трудно достать, и они стоили денег. В общем, не экологическая сознательность двигала согражданами, а потребности ниже по пирамиде Маслоу.
Из одних айфонов и айпадов, сданных их владельцами, Apple в 2015 году добыла почти тонну золота и еще около трех тонн серебра.
Когда пакеты потеряли романтический флер раннего капитализма, их перестали мыть. И образ пакетиков на бельевой веревке сменился другим — как на фотографии мусорного поля на подъезде к Ахтубинску, которая очень не понравилась Владимиру Путину.
На этой же встрече Совета по правам человека в начале декабря «Гринпис» предложил президенту запретить в России производство пластиковых пакетов. Эта тема совсем не новая: три года назад аж Российский союз промышленников и предпринимателей предлагал сначала совсем запретить бесплатные пакеты, а потом и вовсе отказаться от бионеразлагаемого пластика в упаковке. Тогда РСПП насчитал только в одной Москве «оборот» в 100 тысяч тонн пакетов в год. Большой шаг от стирки и прищепок, что тут скажешь.
Мы никогда не жили так долго, сытно, легко и удобно, как в последние 100 лет, — вооруженные новыми материалами, конвейерным производством и глобальным разделением труда.
Даже экономисты не сразу поняли, что в этой легкости есть некоторое лукавство — сейчас оно обычно называется экологическими экстерналиями и «скрытыми издержками», которые вместо производителей и потребителей молча несет окружающая среда. Поразительно, но только недавно во всем мире стали понимать, что вещи, отжившие свое, лежат на свалках не бесплатно — платят за это те, кто пьет грязную воду, дышит грязным воздухом, болеет, вынужден смотреть на неприятное зрелище и так далее. Все это можно пересчитать в деньги, если задаться такой целью.
Шведам приходится закупать в других странах 700 тысяч тонн мусора в год.
Так вот, если бы в цену ваших покупок закладывались расходы на переработку мусора, истинная цена древесины с учетом всей пользы, которую человек получает от живого леса, и так далее — вы бы ни за что не стали покупать упаковку «золотых» бумажных полотенец или есть с одноразовых тарелок без крайней необходимости. Или покупать туалетную бумагу из первичной отбеленной целлюлозы, которой во всем мире в день смывается в канализацию примерно на 27 тысяч деревьев.
Мусор — дорогое удовольствие еще и в другом смысле: не перерабатывая его, мы отправляем на свалки не только целлюлозу и пластик, которые тоже чего-то стоят, но и цветные металлы и даже золото. Из одних айфонов и айпадов, сданных их владельцами в обмен на более новые устройства, Apple в 2015 году добыла почти тонну золота и еще около трех тонн серебра. Если смотреть ближе к родине, то челябинская компания «Мегаполисресурс» любит рассказывать, что с точки зрения процентного содержания марганца и цинка эти металлы теоретически выгоднее добывать из батареек, которые они перерабатывают, чем из любой руды.
В Швеции, на которую в переработке мусора равняются даже другие развитые страны, на свалки попадает менее 1% всех бытовых отходов (в России ситуация почти зеркальная). Примерно половина сжигается на современных мусоросжигательных заводах для выработки тепла и электроэнергии — их в стране столько, что шведам приходится закупать в других странах 700 тысяч тонн мусора в год.
С 2002 года в Швеции просто запрещено выбрасывать на свалки то, из чего можно получить энергию. «На мусоре» работает даже сама отрасль: шведские мусоровозы ездят на биогазе, полученном из отходов, или на таком же электричестве.
Починил холодильник за 100 крон — заплатил на 50 крон меньше налога.
Сами шведы признают, что сжигание мусора — это не идеальный вариант: чтобы сжечь старую вещь и сделать новую «с нуля», нужно больше энергии и ресурсов, чем для ресайклинга. Кроме того, при сжигании мусора даже самым экологичным способом в атмосферу все равно попадет CO2, парниковый газ, который вызывает изменение климата.
Поэтому население всячески поощряют сортировать мусор и сдавать его в переработку: об удобстве экологически ответственных шведов заботятся даже в пунктах приема тары в супермаркетах, где есть раковина, сушилка для рук и, конечно, урны для пакетов, в которых принесли бутылки и банки. Panta mera, «перерабатывай больше» — это практически отдельный жанр рекламных роликов и музыкальных видео, где призывают делать именно это. В 2014 году свою версию гимна ресайклингу записали даже звезды главного шведского музыкального телешоу.
И вокруг такой налаженной инфраструктуры вырастает целая экосистема бизнесов, которые ею пользуются. Кто-то продает свинец, полученный из аккумуляторов, кто-то делает из шин волокно для напольных покрытий и искусственных футбольных газонов, а кто-то, как Znogg, превращает старые газеты в экологичные лопатки для уборки за собаками и кошками.
Технологически продвинутые шведы любят гаджеты и прочую электронику: в год они покупают, по некоторым данным, 32 килограмма техники на человека — а выкидывают в среднем поразительные 17 килограммов. Электронный мусор — одновременно один из самых опасных и самых дорогих, поэтому его переработка так важна. Шведы, по данным Eurostat, собирают и перерабатывают более 70% такого мусора и считают, что этого мало. С 2014 года все розничные продавцы техники в стране обязаны принимать сломанные и устаревшие девайсы на переработку.
Светлое экологическое будущее — это циркулярная экономика. «Линейное» производство берет ресурсы из окружающей среды и возвращает их туда же как мусор на свалках. Циркулярное надеется сделать из этой трубы бублик.
А со следующего года ремонт холодильников, стиральных машин и другой бытовой техники может стать намного дешевле. Правительство предлагает разрешить шведам уменьшать подоходный налог на сумму до половины стоимости этих услуг: починил холодильник за 100 крон — заплатил на 50 крон меньше налога. НДС на услуги по ремонту одежды, обуви и велосипедов (сразу видны приоритеты страны, конечно) тоже предлагают снизить в два раза — до 12%.
Сюда же можно добавить растущую популярность всевозможных шеринговых сервисов, где вместо того, чтобы покупать вещи и гордо владеть ими одному (и в одиночестве нести все расходы), люди совместно пользуются всем, чем только можно, от машин и жилья до лыж и, да-да, велосипедов. В начале 2016 года в Швеции даже запустили хэштег #sharewear для обмена одеждой: просто сфотографируй наскучившую вещь, которую готов отдать, и найди ей нового хозяина. Чтобы поддержать проект, самые модные шведские дизайнеры выпустили специальные коллекции, вещи из которых можно получить бесплатно — при условии, что через неделю ты передашь их дальше.
Светлое экологическое будущее по-шведски — это так называемая циркулярная экономика. Традиционное «линейное» производство сейчас, по сути, берет ресурсы из окружающей среды и в итоге возвращает их туда же, но уже как мусор на свалках. Циркулярная, циклическая или круговая экономика надеется сделать из этой трубы бублик: перерабатывать все или почти все отходы, снова использовать это сырье для производства вещей или энергии — и так до бесконечности, пока будет получаться.
Один из глобальных передовиков циклической экономики в быту — IKEA, «фасад» Швеции для бесчисленного множества людей во всем мире. В своих магазинах в Бельгии, Франции, Дании и Швеции мебельный гигант уже сейчас призывает покупателей возвращаться к ним с диванами, шторами и другими вещами, чтобы сдать их в счет оплаты новых покупок, починить, обновить или просто пожертвовать. Российские магазины сети пока принимают батарейки и энергосберегающие лампы и отказались от пластиковой посуды в ресторанах и столовых для персонала.
Во многих детских садах в Швеции дети учатся делать садовый компост из картофельной кожуры, а ресайклинг — это отдельный предмет в программе занятий, рядом с физкультурой и музыкой.
В общем, приевшееся «чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят» впору модернизировать: чисто там, где ремонтируют, делятся и перерабатывают. Например, в Швеции.
Но это работает не потому, что шведы — какие-то инопланетные существа, а мусор в Стокгольме сам сбегается со свалок на переработку. В 1975 году, пока советские граждане знакомились с культурой пластикового пакета, там на полигоны попадало чуть больше 60% всех отходов. Исследование, которое шведские экономисты из Университета Лулео опубликовали в 2009 году, показало: да, моральные причины сортировать мусор во имя добра и справедливости важны — но их важность существенно падает, когда рядом с домом появляются удобные мусорные баки и прочая инфраструктура. И еще шведы охотнее перерабатывают мусор, если видят, что это делают их соседи. Люди как люди, в общем.
Во многих детских садах в Швеции дети учатся делать садовый компост из картофельной кожуры и других пищевых отходов, а ресайклинг — это вообще отдельный предмет в программе занятий, рядом с физкультурой и музыкой. И это правильно: ведь отказываться от дурных привычек во взрослой жизни гораздо сложнее, чем с самого детства запомнить, что лишняя упаковка, одноразовые приборы или неотсортированный мусор — это буквально деньги на мусорный ветер.
России до безотходной шведской жизни пока далеко. Но даже просто перейдя на более эффективное управление отраслью и современные технологии, мы, как считают эксперты Международной финансовой корпорации, легко могли бы дойти с нынешних почти невидимых долей до 40-процентной переработки мусора — к 2025 году.
Для этого, правда, нужно перейти на следующий этап отношений с пакетом: отказаться брать его на кассе в магазине даже бесплатно, то есть изменить сознание. Без этого есть риск, что директивные меры, о которых рассуждают экологи, просто не сработают, даже если они будут исходить с самого верха. В 2013 году, когда в стране был Год охраны окружающей среды, президент и правительство поручили всей исполнительной власти перейти на раздельный сбор мусора — как в этом году выяснил тот же «Гринпис», только четыре ведомства из 23 справились с задачей.
Мы все ругаем государство, но я все же хочу спросить: кто выбрасывает 70 миллионов тонн бытовых отходов в год?
В ситуации, когда проблема вроде бы очевидна (100 миллиардов тонн мусора на четырех миллионах гектаров трудно не заметить), но как к ней подступиться, не очень понятно, полезно начать с себя и своего отношения. А там, глядишь, и инерцию больших структур преодолеть получится. Слоган шведской национальной ассоциации по управлению отходами, Avfall Sverige, члены которой обслуживают 99,9% населения страны, — «Мусора нет», и поверьте, это не потому, что у этого бизнеса есть какая-то особенная мораль. Просто закапывать деньги в землю не хочется.
2017 год в России снова будет посвящен экологии. И если вы лично из тех, кто дает себе новогодние обещания, сейчас самое время решить в наступающем году ходить за покупками со своими сумками и не выбрасывать в «общий» мусор хотя бы батарейки, стекло и металл. Не распечатывать то, с чем можно работать в электронном виде. Отказаться, в конце концов, от ужасно удобных, но непозволительно дорогих, как мы уже выяснили, бумажных полотенец.
Это гораздо проще, чем кажется: в России уже есть десятки общественных организаций и проектов, которые с радостью помогут вам выполнить такое новогоднее обещание. Читайте Recycle, изучайте интерактивную карту «Гринпис», ищите единомышленников через сеть «Мусора.Больше.Нет» и рассказывайте обо всем этом друзьям и родственникам. Требуйте организовать в своем районе раздельный сбор мусора, хотя бы совсем примитивный, если его там еще нет, — чем вы хуже Мытищ и вообще Подмосковья, в конце концов.
Откройте в себе внутренних шведов, которым хочется помыть запачкавшийся, но целый пакет и, выйдя в магазин, вернуться домой за забытой сумкой для продуктов. Потому что, переиначивая Довлатова, — мы все ругаем государство, но я все же хочу спросить: кто выбрасывает 70 миллионов тонн бытовых отходов в год?
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20245148Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым
22 ноября 20246698Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
14 октября 202413252Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202419715Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202420388Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202423030Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202423786Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202428965Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202429082Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202429732