Роботы наступают, и это хорошо!

Текст продолжает совместный проект COLTA.RU с официальным сайтом Швеции в России на русском языке Sweden.ru — «Например, Швеция».

С большой вероятностью в ближайшие 10—20 лет вы потеряете работу. Вас просто заменят роботы. За примером далеко ходить не надо. Скажем, Сбербанк в конце 2016 года внедрил робота-юриста, который сам может писать исковые заявления. В итоге высвободилось порядка 3000 рабочих мест.

Насколько велики риски для человека от нашествия созданных им же роботов? В исследовании McKinsey Global Institute
говорилось, что к 2030 году до 800 млн людей по всему миру могут лишиться работы в результате роботизации и автоматизации. Это около 20% от сегодняшней рабочей силы. Есть и другие оценки. Как пишет Quartz, в западных странах в следующие 20—30 лет роботы могут заменить от 9% до 47% работников. В Китае и Индии прогнозы хуже — от 25% до 69%. Основатель китайского интернет-гиганта Alibaba Джек Ма посвятил этому значительную часть своего выступления на прошедшем недавно Международном экономическом форуме в Давосе. С компьютером соревноваться сложно — он считает быстрее, хранит в памяти больше информации, работает без выходных. «Это все равно, что пытаться обогнать автомобиль», — говорит Ма. Зачем нужны люди, когда однотипные бумажки может делать машина? Ей не нужен перерыв на обед, и она не берет больничный и не требует медицинской страховки. Причем процесс замены человека роботами будет идти все быстрее, поскольку робототехника стремительно удешевляется.

Бывший министр финансов Алексей Кудрин считает, что через десять лет просто исчезнет треть профессий. Какие умрут первыми? Согласно исследованию Bank of America, высокие риски у тех, кто занимается рутинной работой. Например, у таксистов — их заменят автомобили с автопилотом, пекарей, мясников, моделей, фармацевтов, чиновников, экскурсоводов, рабочих на сборочных производствах. Больше шансов избежать роботизации у творческих профессий и профессий, требующих интуиции, сопереживания, социального взаимодействия: врачи, артисты, социальные работники, полицейские, психологи и прочие пока могут жить спокойно.

Но в любом случае риски крайне высоки. Нас ждут катастрофа и массовая безработица? Не совсем. Это можно решить и по-другому. Посмотрим на то, как с этим справляется Швеция.

Аида, Нао и Розалинда

В декабре 2017 года ВЦИОМ провел среди россиян опрос — правильно ли заменять людей на рабочих местах роботами. 62% респондентов высказались против такой идеи. Впрочем, эта проблема в России пока мало кого волнует— только 7% работников часто думают о власти роботов, 18% задумывались об этом лишь пару раз. Совершенно другая ситуация в Америке, где 72% опрошенных напуганы нашествием машин на их жизнь (по результатам исследования компании Pew Research Center).

В Швеции опросы, напротив, показывают почти идиллическое спокойствие. Согласно исследованию Европейской комиссии, 80% шведов не имеют ничего против сосуществования с разумными механизмами. Почему?

Швеция переживает нашествие роботов уже не первый год. Разумеется, умных помощников вовсю используют те же банки. У SEB такого робота зовут Aida, у Swedbank — Nina. По сути, они заменяют службу поддержки, то есть понимают суть вопроса и имеют доступ к информации о клиенте. Швеция же одной из первых начала использовать роботов для проведения хирургических операций. Знаменитого робота-хирурга DaVinci в стране стали использовать в 2005 году, почти сразу после того, как он получил необходимую сертификацию.

Роботы приходят к шведским детям, они постепенно проникают в школы. Исследователь София Серхольт провела в Гетеборге эксперимент. Она изучала, как школьники младших классов будут взаимодействовать с человекоподобным механизмом. Робот по имени Nao небольшой и, в общем, похож на игрушку. Дети строили разные фигуры из Lego, а инструкции получали и от робота, и от учителя. Оказалось, что дети охотно прислушиваются к советам машины. При этом, в отличие от разговора с учителем, они не переспрашивают робота, если им что-то непонятно, а пытаются разобраться сами. А это образовательный плюс.

Роботы появляются и в самых неожиданных местах. Например, Сорен Карлссон уволился из газеты, где работал, чтобы открыть свою компанию United Robots. Он разработал систему, которую назвал Rosalinda. Розалинда сканирует информацию о спортивных событиях и пишет на ее основе новости. «Истории получаются не такими яркими, как если бы их писали люди», — признается Карлссон. Зато он прогнозирует, что Розалинда напишет в этом году около 100 000 новостей для шведских изданий, а его компания сможет заработать на этом около $590 000. При этом в штате компании работают всего шесть человек.

Но, конечно, особенно важна в Швеции автоматизация компаний, работающих в добывающей отрасли — одной из главных в стране. «Если мы не будем технологически продвигаться вперед, мы просто вылетим из бизнеса», — объясняет Магнус Вестерлунд, заместитель председателя локального профсоюза, который объединяет работников двух шахт компании Boliden. Шахта Boliden в Гарпенберге считается одной из самых старых в мире, работы на ней начались еще в XIII веке, но одновременно она же — одна из самых современных. Раньше шахтерам нужно было самим спускаться под землю, дышать пылью и выхлопными газами. Сейчас этот труд выглядит так: оператор сидит в удобном офисном кресле перед большими мониторами и с помощью джойстика управляет машинами внутри шахты. Теоретически распоряжаться такими роботами можно даже из другого города и страны, причем работать они могут круглосуточно. Там же, в шахтах, местный телеком-гигант Ericsson тестирует сеть совершенно нового стандарта 5G — для полноценного функционирования роботов нужна бесперебойная связь. Автоматизация означает повышение эффективности. И действительно: ежегодная добыча руды только на одной из шахт Boliden выросла за три десятилетия с 350 000 до 600 000 тонн, то есть почти в два раза. Сейчас Boliden вместе со шведским автомобильным гигантом Volvo тестирует на своей шахте в Кристинеберге грузовики с автопилотом, который заменит водителей.

Иначе говоря, машины уже «съели» забойщиков в шахте и вот-вот проглотят шоферов. Но вот парадокс. Штат сотрудников на шахте, где добыча выросла в два раза, остался примерно таким же — 200 человек. То есть здесь нет массовых сокращений. Вот и сотрудник Boliden Мика Перссон, оператор новых машин в шахте, сам бывший шахтер, спокойно рассказывает New York Times: «Я по этому поводу не переживаю. На шахте столько работы, что, если моя специальность исчезнет, найдется другая». То есть если еще вчера ты копался в шахте, то сегодня повысил квалификацию и начал управлять роботами, а расширение производства означает пропорциональное увеличение новых рабочих мест.

В январе Исследовательский институт Стокгольмской экономической школы опубликовал большое исследование о возможном влиянии роботизации в Швеции на рост безработицы. Вывод: бояться нечего. Почему? Прежде всего, как уже было сказано, роботы плохо справляются с работой, где нужно взаимодействовать с людьми. Например, роботы лишь отчасти могут заменить медсестер в больницах, но они не смогут помочь пациенту встать с кровати после операции, поддержать его. В случае непредвиденной ситуации присутствие человека необходимо. К тому же, согласно исследованию, в Швеции только 7% рабочих мест находятся в зоне риска из-за автоматизации. В других странах Организации экономического сотрудничества и развития таких рабочих мест 9%. Откуда разница в процентах? Ответ простой. Исследователи утверждают, что в Швеции больший упор делается именно на высококвалифицированных сотрудников, чью работу сложнее автоматизировать.

Иными словами, когда роботы делают компанию более эффективной, это в конечном итоге приводит к улучшению условий работы для людей. Как объясняет Хизер Джонсон, возглавляющая работу по корпоративной ответственности в Ericsson, отношения между сотрудниками и работодателями в течение десятилетий построены так, что чем больше процветает компания, тем больше экономических выгод получают сами сотрудники. Общую концепцию этого процесса хорошо формулирует министр труда Швеции Илва Йоханссон: «Мы хотим защищать не рабочие места, а сотрудников». Это и есть роботизация по-шведски.

Потерял работу? Прекрасно!

Однако дело не только в том, что промышленность готова создавать новые места и специальности на месте освободившихся, но и просто в системе общей социальной безопасности в стране. В конце концов, Швеция и ее скандинавские соседи входят, согласно статистике Организации экономического сотрудничества и развития, в десятку стран с самыми большими социальными тратами. То есть отчислениями, например, на здравоохранение — и на помощь безработным. Швеция тратит на поддержку так или иначе нуждающихся почти треть своего ВВП — 27,1%. Для сравнения: в США это только 19,3%.

Американцы именно поэтому так страшно дорожат своей работой: им нужно оплачивать медицинскую страховку, обучение детей и так далее. В Швеции все это бесплатно предоставляют государство или сами компании. Иначе говоря, потеря работы здесь не ведет к катастрофическим последствиям.

Еще в 1990-х в Швеции начали развиваться госпрограммы, нацеленные на снижение безработицы. Одна из них была направлена в первую очередь на людей в возрасте, мигрантов, людей с ограниченными возможностями. Только в 2013 году на учебные классы и оборудование по этой программе было потрачено около $200 млн. Правда, в 2014-м, по статистике, семь из девяти соискателей находили работу все-таки за счет личных связей.

Еще одна программа обещает работодателям оплачивать половину заработка сотрудников в первые шесть месяцев. Это, с одной стороны, страховка для работодателя на случай найма неподходящего сотрудника, а с другой — стимул брать новых людей, которые будут стоит компании в два раза дешевле.

Государственная служба занятости регулярно публикует список самых востребованных профессий, где больше всего рабочих мест. В 2017-м это были работники здравоохранения, учителя, инженеры, IT-специалисты. Правда, для такой работы нужно специальное образование. В стране функционируют так называемые центры по обеспечению занятости, причем финансируют эти центры во многом сами работодатели. Один из таких центров в Стокгольме — TRR Trygghetsradet — ориентирован на «белых воротничков». Как выяснила NYT, около 83% обратившихся в TRR Trygghetsradet в этом году нашли новую работу. Причем две трети нашли место с такой же зарплатой или выше.

В конце 2017 года уровень безработицы в Швеции был на рекордно низкой отметке. И это при том, что в стране наблюдается приток зарубежной рабочей силы. Среди коренных шведов уровень безработицы — около 3,9%, среди мигрантов — около 22%.

А что на другой чаше весов?

Со всеми этими программами, центрами занятости и социальными благами есть проблема. Прямая плата за них — высокие налоги для работающих: они могут доходить до 60%. Пока это хорошо действующий социальный контракт. Но автоматизация может нарушить этот баланс. Налоговых поступлений может в какой-то момент просто не хватить на выполнение социальных гарантий. Есть и другие факторы риска. Например, большому количеству мигрантов, которых принимает Швеция, часто не хватает образования для высокотехнологичных специальностей, а ведь их тоже надо трудоустраивать.

Вне зависимости от того, как быстро роботы будут наступать на наши рабочие места, понятно одно — большое число людей вынуждено будет овладевать новыми профессиями и строить карьеру заново. Джек Ма из Alibaba считает, что надо срочно менять систему образования, иначе наши дети спустя несколько десятилетий окажутся в большой беде. Сейчас система образования по своей сути не слишком отличается от той, что была 200 лет назад. Ма говорит, что детей надо учить чему-то уникальному, тому, в чем с ними не сможет соревноваться машина; тогда они будут конкурентоспособны.

В 2016 году Швеция занимала шестое место по числу промышленных роботов — 126 роботов на 10 000 человек. Причем отстает она от более чем серьезных соперников — Южной Кореи, Японии, Сингапура, Германии, США. В России, для сравнения, два промышленных робота на 10 000 человек. Небольшая скандинавская страна научилась с оптимизмом встречать автоматизацию. Правда, если не прислушаться к совету Джека Ма, число тех, о ком нужно заботиться, будет постоянно расти. А число тех, за чей счет это будет происходить, — наоборот, снижаться.

Понравился материал? Помоги сайту!