© Татьяна ЖигуноваЕкатерина Дёготь
С Новым 2021 годом, дорогие деятели искусства, твиттера и ютьюба!
Конец уходящего года принес многим из нас ностальгические переживания. Как известно, в 2014 году площадка бывшего «Винзавода» была преобразована в гиперэлитный центральный московский аэропорт Winzavod (рекламный слоган — «Вышиби пробку!»), а в рамках зачистки Москвы от нежелательных социальных элементов под взлетную полосу была отведена близлежащая территория бывшего Курского вокзала. Но на два дня в конце декабря 2020-го аэропорт снова стал собранием галерей — здесь в очередной раз состоялась попытка провести международную ярмарку современного искусства в Москве. Всем было очень приятно пройтись старыми путями, но, похоже, SpiritMoscow не оправдает ожиданий галеристов и разделит судьбу предыдущих одиннадцати проектов ярмарок, у которых не оказалось продолжения, несмотря на прекрасную организацию и большой интерес к ним. Среди них, напоминаем, были такие амбициозные, как HipMoscow на ипподроме в 2011 году, ConsuMoscow в ГУМе в 2015-м, HolyMoscow в храме Христа Спасителя в 2016-м и маленькая, но интересная альтернативная MausoMoscow в Мавзолее Ленина в юбилейном 2017-м. В этом году даже самая успешная московская галерея — «Гараж» — продала против ожидания мало. Это загадка, если учесть, что «Арт-Москва», которая еще в 2011 году перенесла свою деятельность за границу и открыла филиалы Art Moskva Miami Beach, Art Moskva Porto Cervo и Art Moskva Forte dei Marmi, процветает. Возможно, дело в том, что «Арт-Москва» сумела наладить собственное производство на местах, несмотря на то что рабочая сила в Майами и в Италии не дешева, там есть опыт в изготовлении качественных изделий современного искусства крупных брендов. Производство пошло особенно успешно с тех пор, как фабрика на Сардинии обросла собственной художественной школой, которую возглавил опытный Станислав Шурипа.
Главный сюжет этого года связан с ожиданием программы очередной Московской биеннале, которая в 2021 году пройдет, как всегда в последние годы, в Большом Кремлевском дворце. Впервые за всю историю Московской биеннале ее будет готовить российский куратор — 63-летний Виктор Мизиано. Это будет самый молодой куратор Московской биеннале за последние десять лет. Он еще не обнародовал свою кураторскую концепцию, но ходят слухи о том, что его интересует тема, которую он формулирует как «субверсивность субверсивного». За этим названием скрывается желание куратора смело выдвинуться на территорию ультраправой, реакционной политической мысли, чтобы обнаружить там потенциал подрыва существующих систем. Руководство биеннале не возражает против такой концепции, так как она, безусловно, встретит понимание как у широкой публики, так и у элит.
В целом Московская биеннале в последние годы несколько сдала свои позиции, особенно после того, как набрала популярность Moscow YouTube Biennale, которую в 2018 году инициировал известный скульптор академического толка Анатолий Осмоловский. Порвав с практикой установки символических монументов (за последние десять лет он поставил их около сорока в различных городах России и Европы, самые представительные — в Сколково и Брюсселе), он внезапно совершил новый поворот в своей карьере и заявил, что «передний и самый рискованный край искусства сегодня — уже не рынок и не официоз, а массовая культура, поэтому я должен быть там».
В этом году даже наиболее опытная и успешная московская галерея – «Гараж» – продала против ожидания мало.
YouTube Biennale, которая проходит в сети (ее дискуссионная теоретическая программа носит название Twitter Symposium), составила серьезную конкуренцию Московской, но та сумела отвоевать популярность, после того как отказалась от дорогостоящей практики транспортировки произведений. Теперь после закрытия биеннале произведения на ней продаются по частям — по демократичной цене можно приобрести «на вырез» понравившийся фрагмент картины или деталь инсталляции (некоторые из них могут даже пригодиться в быту). Все, что не нашло своего покупателя, находит своего разрушителя: за небольшую плату зрители могут поучаствовать в процессе уничтожения произведений. Ломы, кирки, ножницы и зажигалки выдаются бесплатно. Армагеддон-party превратилось в самое популярное у московской молодежи занятие. В этом смысле у искусства есть некое преимущество перед YouTube — оно может быть уничтожено, что доставляет зрителю большое катартическое переживание.
В плане художественной политики наиболее обсуждаемым событием года стало возвращение Церкви здания так называемого Дома на набережной в Москве. Это стало возможным, во-первых, после превентивного объединения в 2016 году всех существующих на территории России религий под эгидой Русской православной церкви (с целью избежать религиозных розней) и, во-вторых, после законодательного признания коммунистической идеологии формой христианской ереси, что открыло путь для возврата коммунистической собственности законному носителю российской идентичности. Небольшая скромная постройка Дома на набережной будет использоваться для нужд Церкви и, разумеется, общества — на одном из этажей разместится паркинг, плата за пользование которым будет, по московским меркам, невысокой (место в паркинге будет предоставляться по предъявлению документа о воцерковлении), а в здании бывшего Театра эстрады будет Театр религиозного искусства, в котором покажут свои произведения (в форме слайд-шоу) многие российские художники, частично — выпускники отделения духовной светописи Московской школы фотографии и мультимедиа имени Александра Родченко.
Главным эстетическим событием прошедшего года стала выставка к 60-летнему юбилею отечественного классика Дмитрия Гутова. Гутов показал новые серии своих картин, сопровождающихся, как это типично для него с незапамятных времен, коваными рельефами с воспроизведением рукописей его героев: «Портреты микробиологов», «Портреты психоаналитиков» и особенно провокативные «Портреты исследователей шумеро-аккадской письменности». Эксперты заговорили о том, что Гутов вышел на новый уровень «критической тавтологии», бескомпромиссно отражающей политическую и социальную реальность наших дней.
Наиболее влиятельными деятелями русского искусства за границей сегодня, безусловно, являются руководители Школы русской рулетки на художественном отделении Барт-колледжа (США) Олег Воротников и Леонид Николаев, ранее известные как группа «Война». Эта институция была создана специально для них еще в 2015 году. Каждый год они готовят от десяти до двадцати студентов, которые специализируются на этом типе перформанса, имеющем глубокие корни в русской культуре. Одному-двум студентам обычно удается достойно выполнить задание. К сожалению, Воротников и Николаев не могут приехать в Россию для выступления с лекциями — против них все еще открыто уголовное дело по обвинению в разжигании художественной вражды и оскорблении хорошего вкуса (эта статья была, как известно, введена в Уголовный кодекс по настоянию общественности).
Самой несправедливо незамеченной выставкой года стала экспозиция в музее Государственного центра современного искусства, где в этом году достроили шестой этаж из шестнадцати. На пятом этаже директор музея Арсений Жиляев показал экспериментальный проект попытки воспоминания об эпохе «особого чрезвычайного правления» (2011—2015), которое было введено после драматических событий конца 2010 года для борьбы с опасностью национализма, экстремизма и перегибами модернизации, допущенными тогдашним безответственным руководством страны. Куратор Жиляев с видимым усилием вспоминает о том, о чем общество уже благополучно забыло. Как он реконструирует, в годы особого режима и временного сокращения гражданских прав художники выработали совершенно новые направления — «концептуальный активизм» (составление виртуальных планов неосуществимых по политическим причинам акций), «эзопов минимализм» (декоративные геометрические работы с хорошо скрытым внутри декора протестным посланием) и «политическое созерцание» (безобъектное искусство, преимуществом которого является полная юридическая ненаказуемость).
Произведения первой половины 2010-х, которые Жиляеву удалось найти в архивах, ярко свидетельствуют о том, что внешние ограничения всегда шли на пользу русскому искусству. Сегодня, в конце 2020-го, когда экстремизм любого рода из российской политической, социальной и художественной жизни юридически и практически исключен, когда новой национальной идеей стали лозунги «позитивной банальности» и «тише едешь, дальше будешь», мы с удивлением открываем для себя, что в прошлом современное искусство имело какое-то (нам еще не до конца ясное) отношение к понятию «модернизации». Возможно, искусство следующего десятилетия займется осторожным критическим исследованием этой традиции.
АFтар настаевал на публикации теХта в старой арFаграFии до риFормы 2015 года.
