Ватнический эпик

Ольга Лаврентьева нарисовала 300-страничную новеллу о своей бабушке

текст: Надя Плунгян
Detailed_pictureОльга Лаврентьева. Сурвило. Листы из неопубликованного графического романа© О. Лаврентьева

Кольта продолжает рубрику «Графический кабинет», рассказывая о новаторских и многосложных явлениях российской графики. Сегодня мы поговорили с петербургской комиксисткой и художницей Ольгой Лаврентьевой: буквально только что, в конце 2018-го, она закончила новую книгу, над которой напряженно и непрерывно работала многие месяцы. Рисунок Лаврентьевой — особое явление в российской комикс-культуре: в одной из статей в блоге Ninegrid он был справедливо назван «чернильным вихрем». Мрачная таинственность сочетается в нем с тонкой проработкой элементов и нередко леденящим сюжетом. Сама художница соглашается, что рисует истории, «от которых шевелится шерсть на спине», но противопоставляет себя фэнтези-авторам: основа ее поэтики, скорее, историко-документальная.

Это исторически конкретное измерение графического искусства, которое в России явно набирает силу в общем течении социальной графики, дополняется у Ольги Лаврентьевой еще одной особенной чертой — вниманием к самому процессу художественного труда. В ее паблике во «ВКонтакте» — фотографии сотен листов, сложенных в импровизированные папки: «девять с половиной килограммов комикса за полтора года». Графический роман для нее — прежде всего, огромное исследование, кропотливый поиск оборванных связей между событиями методом глубокого погружения. Лаврентьева не эстетизирует историю и не ностальгирует по ней, скорее, пытается эмоционально прожить страшные моменты, назвать вещи своими именами и именно так выстраивает современное описание советской реальности.

© О. Лаврентьева

— Расскажи немного о сюжете своей новой работы. Сколько в ней страниц? Как получилось, что ты решилась обратиться к блокадному материалу?

— «Сурвило» — это графический роман о женщине, которая пережила сталинские репрессии и блокаду Ленинграда. В основе сюжета — рассказы моей бабушки Валентины Викентьевны, сейчас ей 93 года. Ее отца, поляка по национальности, арестовали в 1937 году, семью выслали из Ленинграда в Башкирию. Она вернулась в город накануне войны… В 1945 году главной героине исполняется двадцать лет, она потеряла всех близких и начинает новую жизнь, создает свою семью. Но рядом с любовью — огромный страх снова потерять все, и этот страх преследует ее.

В книге будет 312 страниц, на рисование ушло полтора года. Сейчас роман на стадии редактирования.

Бабушка часто и много говорила о пережитом, рано или поздно я должна была обратиться к ее истории, это было неизбежно. Графический роман вызревал долго. Занимаясь предыдущими проектами, я постоянно наталкивалась на эту тему, кружила вокруг нее, думала об этом. Много раз переписывала сценарий. Получилась такая классическая «женская» история: мало про политику, много про семью. Я в шутку (или не в шутку) называю роман «ватнический эпик». Это самый большой и сложный проект, который я до сих пор делала. Для сбора материалов пришлось идти в архив ФСБ и ехать в Белоруссию.

Ольга Лаврентьева. Сурвило. Листы из неопубликованного графического романаОльга Лаврентьева. Сурвило. Листы из неопубликованного графического романа© О. Лаврентьева

— Пока роман создавался, я вместе с другими читателями с интересом следила за тем, как ты считаешь дни до его окончания, позволяя отчасти заглянуть в свою лабораторию. Это ведь для тебя новая практика?

— В наше время авторам необходимо рассказывать о своих проектах, показывать эскизы, этапы. Проблема в том, что о процессе работы трудно рассказывать в процессе работы. Когда ты по локти в черной туши, ни на что не остается сил и конца-края не видно. Много рисуешь, а показать в интернете пока ничего не можешь. Тогда я придумала аттракцион для себя и читателей — подсчет процентов выполненной работы. Цифры — это зрелищно и динамично. Страниц в книге около 300, это 100%. За каждые три новые страницы я добавляла себе один процент. Проценты обновлялись в шапке паблика. Это глупо, но мне помогало. Видно, что работа ме-е-едленно, но движется. И финал приближается! Потом выяснила, что многие следили за отсчетом и переживали за меня. Спасибо!


Ольга Лаврентьева. ШУВ. Готический детектив в восьми главах с прологом и эпилогом. Санкт-Петербург, 2016 г.
© О. Лаврентьева

— Тут можно немного вернуться к «ШУВу». Можно ли сказать, что нынешний комикс внутренне отталкивается от той книги?

— Мой предыдущий графический роман «ШУВ. Готический детектив в восьми главах с прологом и эпилогом» тоже основан на реальных событиях и личном опыте. Это история о взрослении на фоне событий «лихих девяностых», о том, как дети воспринимают реальность (нормально воспринимают) и превращают ее в сюжеты для игр. Дети играют в чеченскую войну, в боевиков, заложников и новых русских. А потом, пытаясь разгадать причину самоубийства соседа, дети конструируют разные версии и пишут свой собственный сюжет. Получается такой комикс внутри комикса.

Ольга Лаврентьева. Сурвило. Листы из неопубликованного графического романаОльга Лаврентьева. Сурвило. Листы из неопубликованного графического романа© О. Лаврентьева

«ШУВ» довольно резкий, грубоватый по рисунку, черно-белый без полутонов. С черным юмором и сарказмом. Нынешний комикс совсем другой по настроению и по стилистике, более плавный, более детализированный. Но во многом он продолжает развивать те же темы: человеческая память, субъективность восприятия, белые пятна, попытки восстановить прошлое и невозможность это сделать полностью.

— Ты работаешь тушью и кистью. Когда ты пришла к этой манере? Есть ли аналоги, на которые ты опираешься, — в России и в мире — и в чем твоя собственная разработка?

— Я всю жизнь рисовала черными гелевыми ручками, маркерами, тушью — это, видимо, моя естественная манера. Иногда мои работы не брали на детские выставки, говорили, что красиво, но слишком мрачно, на выставку придет губернатор и огорчится. Потом я училась на дизайнера, меня захватили пластические эксперименты, типографика. Результат — книга комиксов «Непризнанные государства. Одиннадцать историй о сепаратизме»: визуализация сумасшедших историй из интернета приемами из графического дизайна с полуабстрактным коллажем из семейных фото. Полностью коллажных комиксов я встречала очень мало, так что получилась странная и редкая штука.

Ольга Лаврентьева. Непризнанные государства. Одиннадцать историй о сепаратизме. Санкт-Петербург, 2015 г.Ольга Лаврентьева. Непризнанные государства. Одиннадцать историй о сепаратизме. Санкт-Петербург, 2015 г.© О. Лаврентьева

Сейчас я вернулась к простым радостям: рисую кисточками и черной тушью на бумаге. Это самая быстрая и удобная техника, честно говоря. И самая приятная по физическим ощущениям: кисточка делает шух-шух-шух. В «Сурвило» я использовала разные кисточки: это большая сухая щетина по рельефной бумаге, круглый колонок по мокрой бумаге, как в акварели. Местами добавляла белую гуашь и оттенки серого. Сочетала четкие и размытые контуры, штриховку и пятна, чтобы подчеркнуть неравномерность воспоминаний.

Любимые авторы комиксов, которые рисуют тоже ч/б, — Эдмон Бодуэн, Уго Пратт, Гвидо Крепакс, Ману Ларсене, Крейг Томпсон.

Ольга Лаврентьева. Непризнанные государства. Одиннадцать историй о сепаратизме. Санкт-Петербург, 2015 г.Ольга Лаврентьева. Непризнанные государства. Одиннадцать историй о сепаратизме. Санкт-Петербург, 2015 г.© О. Лаврентьева

— Какая самая интересная и неожиданная для тебя находка в этом комиксе?

— Работая над «советским» романом «Сурвило», я опиралась на эстетику того периода. Вдохновлялась советскими графиками, агитационными плакатами, а еще — эстетикой довоенных и военных фотографий, старалась передать эту атмосферу. Художественные приемы, которые я использовала раньше и которые прекрасно работали в моей предыдущей книге, здесь не годились. Для новой рисованной истории пришлось заново изобретать стиль, искать визуальные метафоры, композиционные решения, ставить себе рамки и ориентиры. Ну и заодно немножко изобретать заново себя. Так происходит каждый раз, когда берешься за новую рисованную историю.

Ольга Лаврентьева. Сурвило. Листы из неопубликованного графического романаОльга Лаврентьева. Сурвило. Листы из неопубликованного графического романа© О. Лаврентьева

— Два главных слагаемых твоего рисунка — пейзаж и персонаж, причем пейзаж часто работает как самодостаточное пространство. Я вижу в нем элемент хоррора, затягивание в неизвестность. Расскажи, как ты соединяешь их в одно.

— Просто из всех развлечений я больше всего люблю ходить в лес.

— И какое место в твоей работе занимают зарисовки с натуры?

— Никакое! Всегда повторяю на лекциях и мастер-классах: носите с собой блокнот, записывайте мысли, услышанные фразы, зарисовывайте детали, позы, мимику! Ловите впечатления за хвост, это обязательно пригодится. А сама давно ничего не рисовала с натуры, даже не помню, когда это было последний раз. Потому что трехсотстраничный роман забирал все силы. Выходить из дома значило отдыхать от беспробудного рисования. Даже перестала носить с собой блокнот. Но собираюсь вернуться к этой практике.

Комикс — это синтетический вид искусства, на стыке графики, литературы и режиссуры, и четких границ и пределов у него нет.

— Комикс у тебя становится чем-то намного большим, чем просто рисованная новелла. Расскажи, как ты меняешь этот жанр, как выходишь за его пределы и почему сейчас это необходимо.

— Я постоянно исследую потенциал комикса, пробую разные жанры. Это синтетический вид искусства, на стыке графики, литературы и режиссуры, и четких границ и пределов у него нет. Есть стереотипы о том, как выглядит комикс. А еще есть гигантские художественные возможности графического повествования, поле для экспериментов, свобода.

Я предпочитаю заниматься рисованными новеллами на основе реальных событий. Это может быть графический репортаж, работа с документами, дневниками, материалами уголовного дела, устными рассказами. Важна не только фабула, но и то, как именно передана та или иная история. Нарратив всегда подсказывает наиболее подходящую визуальную форму. Поэтому все мои проекты — разные. Для меня это каждый раз шаг в неизвестность, риск.

Ольга Лаврентьева. Сурвило. Листы из неопубликованного графического романаОльга Лаврентьева. Сурвило. Листы из неопубликованного графического романа© О. Лаврентьева

— Напоследок скажи два слова о комикс-культуре в России. Чего, на твой взгляд, здесь не хватает?

— Российская комикс-культура формируется прямо сейчас, у нас на глазах. Столько талантливых авторов! И будет великая русская графическая литература — не сразу, но обязательно будет. Появляются серьезные и глубокие произведения, только их пока мало. Хочется толстых, тяжелых (во всех смыслах) романов про Россиюшку-матушку, про вечные вопросы. На основе реальных событий! Выдуманные сюжеты и герои — отстой и тоска. Российские авторы научились блестяще делать смехуечки, пародии, оммажи, отсылочки и вот это вот все. Много подражаний зарубежным стилям и произведениям, некоторые авторы стараются писать и рисовать так, как будто они не из России, — получается обычно довольно нелепо. Когда графическая литература возьмется за серьезные и важные темы, за болезненные вопросы и будет опираться на упоительные российские реалии, историю, традиции, искусство, вот тогда все станет хорошо.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Как оставаться социофобом там, где это не приветствуетсяМолодая Россия
Как оставаться социофобом там, где это не приветствуется 

«В новом обществе как таковых болезней нет, не считая расстройства настроения или так называемого мудодефицита. Страны Западного и Восточного конгломератов даже соревнуются за звание самой мудостабильной страны». Рассказ Анастасии Ериной

15 ноября 20211233
Всадники СвободыColta Specials
Всадники Свободы 

Фотограф Артем Пучков проехал от Брянска до Мурманска вместе с трейнсерферами — путешественниками на грузовых поездах

10 ноября 20214733