Крым. Превращение

Мы продолжаем проект «Синема верите». На этот раз мы будем представлять фильм, который только создается, и у него еще нет названия. С первых дней Майдана участники проекта «Реальность» снимали события на Украине. Огромное количество материала, снятого в эти исторические дни, уже изменившие карту мира, станет фильмом. Материал к этому будущему фильму, который снимали и продолжают снимать Беата Бубенец, Катерина Горностай, Андрей Киселев, Максим Пахомов и Елена Хорева, мы покажем под названием «Реальность. Украина». Показ только для читателей Кольты пройдет 3 апреля в 20:00 в Fassbinder Cinema Bar на Artplay, в помещении кафе «Клумба» (ул. Нижняя Сыромятническая, д. 10, стр. 9). Вход на показ по записи. Если вы хотите попасть на него и принять участие в дискуссии, отправьте нам об этом письмо по адресу i[email protected] с пометкой «Синема верите». До встречи!

Митинги с российскими флагами в Крыму не прекращаются почти месяц. Сначала жители полуострова требовали проведения экстренной сессии Верховного совета республики (с этой недели — Госсовет), потом отмечали назначение даты референдума, затем — корректировку этой даты. Радовались провозглашению декларации независимости, признанию Россией этой независимости, проведению референдума, его итогам и последнему на момент сдачи текста важному событию — подписанию соглашения о вхождении Крыма и Севастополя в состав России. Это торжественное мероприятие прошло во вторник, 18 марта.

До подписания самого соглашения было выступление Владимира Путина, которое российские каналы транслировали в прямом эфире. В Крыму его смотрели почти все жители полуострова. Мне посчастливилось наблюдать его прямо на пароме, который вез людей из порта «Кавказ» в порт «Крым». Российская граница там еще работала, поэтому в загранпаспорт мне поставили штамп об убытии. Украинской таможни на том берегу уже не было, стало быть, выехал я в никуда. Власть на территории полуострова олицетворяли лишь несколько мужчин в бронежилетах и балаклавах, с автоматическим оружием.

Уже своего президента все пассажиры парома, в основном взрослые мужчины в серых и черных куртках, слушали очень внимательно. В нужные моменты кто-нибудь из них выдыхал и бормотал нечто эмоциональное. Например, слово «позор» говорили, когда Путин напоминал о передаче Крыма в состав УССР, «подонки» — когда речь шла о военной операции в Югославии, «молодец» — когда Путин вворачивал в выступление слова типа «нагнуть». Переправа заняла почти столько же времени, сколько говорил Путин. Само подписание договора о принятии Крыма в состав России пассажиры досматривали уже на полуострове, в одном из дешевых кафе у моря. Расплачиваться на границе можно было рублями.

По дороге в Симферополь время от времени встречались военные грузовики без номеров, вооруженные люди в российской форме и бронемашины. Но на них никто из местных не обращал внимания. Даже новость о том, что при штурме воинской части в Симферополе погибли люди, население города встречало без интереса. Только что прослушавшие выпуск новостей затруднялись подсчитать потери сторон. То ли один военный, то ли двое, то ли еще что.

МВД Крыма рапортовало о двух трупах. Один, если верить сообщению, был со стороны блокирующих часть сил самообороны, другой — со стороны украинских военных. В стрельбе винили неизвестного снайпера, которого то ли поймали, то ли нет.

Другую версию, тоже спорную, но более конкретную, выдвинул милиционер, забежавший в расположенный недалеко от места преступления магазин за биойогуртом. «Русские украинского вояку грохнули», — деловито рассказывал он кому-то в трубку, на обратном пути к милицейскому оцеплению.

В ночном Симферополе, несмотря на стрельбу на окраине города, царила атмосфера праздника, такое можно видеть в Москве на День города или 9 мая. По центру, сигналя, разъезжали машины с российскими флагами, а городские динамики транслировали популярные российские песни. Особенно по вкусу населению пришелся хит Олега Газманова «Есаул, есаул, что ж ты бросил коня?».

По дороге к концертной площадке на площади Ленина, где отмечали дневное выступление Путина, мне встретился растерянный молодой человек, который стрелял денег на дорогу домой. Ехать ему надо было куда-то под Алушту.

— Я не на бухло, я не могу больше пить, мне бы до дома доехать, — убедительно извинялся сутулый парень с мутным взглядом. Я дал ему денег, сказав на прощание что-то патриотическое.

— Симферополь — русский город! — по-военному ответил мне он, выпрямившись и на мгновение протрезвев. Глаза его в этот момент горели каким-то нездоровым огнем.

— Пацаны, ну это же наш город, ну давайте не мусорить, — вдохновенно бормотал очень пьяный коротко стриженный мужчина, который шатался в ночи у памятника. Пацаны, поющие гимн России и кричащие пьяными, срывающимися голосами пророссийские лозунги, его просьбы игнорировали. Сознательный крымчанин ходил вокруг Ильича с дырявым зеленым полиэтиленовым пакетом и складывал туда пустые бутылки. Они вываливались из пакета и беззвучно падали на газон.

Российская граница еще работала. Украинской таможни на том берегу уже не было, стало быть, выехал я в никуда.

Атмосфера праздника царила и на центральных улицах города до самой глубокой ночи. В пяти минутах ходьбы от Верховного совета республики тоже пили, но как-то более по-молодежному: с гитарой и песнями из репертуара русских рокеров. Когда я проходил мимо длинноволосого худого парня в черной куртке, он начал играть песню группы «Сплин» «Выхода нет».

— Дядь Володь, извини, я харкану, — обратился возбужденный парень к памятнику Ленину и смачно сплюнул. Ленин не отреагировал.

— Мы легли спать в одной стране, а проснемся в другой. Зае*ись! — радостно сообщил предупредительный парень, отплевавшись.

Враждебность первых дней у жителей Симферополя и Севастополя пропала. Узнав, что я из Москвы, жители столицы Крыма и города русских моряков сразу заваливают меня вопросами. Всех интересует, в какой же все-таки стране они проснулись, а именно — тарифы ЖКХ, стоимость проезда в российском общественном транспорте, дороговизна интернета и сотовой связи. Полуостров стал частью России столь стремительно, что ошалевшие от восторга крымчане только сейчас начали интересоваться, за что же на самом деле проголосовали на референдуме. Де-факто уже россияне, а де-юре россияне в скором времени, жители Крыма в речи все еще отделяли полуостров от остальной России.

— А у вас правда в Таиланд не надо виз? — спрашивает меня владелец севастопольского бара Вадим.

— У нас, — поправляю я его. Он виновато улыбается и спрашивает про наличие в России института прописки, про правила работы мелкого бизнеса и судьбу своего паспорта моряка.

Российская бюрократия — не единственное, что интересует местных. Например, 20-летнего Лешу, который пил со своими друзьями вино в центре Симферополя, очень живо интересовали популярные в столице его новой родины наркотики. Узнав, что в Москве, по моим данным, предпочитают гашиш траве, Леша заметно расстроился.

Основная эмоция, которую испытывают жители Крыма после эйфории от исторического присоединения к России, — это растерянность. Став в одночасье Россией, Крым и Севастополь столкнулись с огромным количеством проблем.

Железнодорожникам перестали переводить зарплату из киевского офиса Украинских железных дорог. Под вопросом оказалось предоставление провайдерских услуг. Чиновники, которые давали журналистам свои номера телефонов, не были уверены, что к концу лета они останутся актуальными: «возможно, через некоторое время территорию Крыма начнут обслуживать российские операторы, кто знает?» Автолюбители с тоской говорили о кустарном ксеноне и тонировке. От всего этого им придется отказаться, правда, непонятно когда.

Единственное, в чем были уверены жители полуострова, — это что с 1 апреля им придется перевести часы и начать жить по московскому времени. В Симферополе через раз к оплате в магазинах, кафе и такси берут рубли, но не знают, когда их бизнес приведут в соответствие с российскими законами.

— Все устаканится, все проблемы временные, — убеждают меня пассажиры троллейбусов, прохожие на улицах и посетители кафе.

Правда, если начать расспрашивать этих людей об их будущем, самые частые слова, которые можно услышать, — это «не знаю» и «обещали».

— Обещали упрощенный вариант, — растерянно говорит хозяйка привокзального кафе в Симферополе.

— Обещали дешевый бензин, — кивают таксисты и водители маршруток на привокзальной площади.

— Обещали, что нашу гимназию не тронут, — вздыхает Наталья Ивановна Руденко, директор 1-й украинской гимназии Симферополя.

В 2004 году новое здание гимназии, которая начала работу в конце 1990-х, открывал Леонид Кучма. В числе жертвователей учебного заведения — Джордж Сорос и новый спикер Госсовета Крыма Владимир Константинов. Попечительский совет учебного заведения возглавляет премьер Украины Арсений Яценюк.

«Дядь Володь, извини, я харкану», — обратился возбужденный парень к памятнику Ленину и смачно сплюнул.

С переходом в подчинение российскому Минобру Руденко вроде бы уже смирилась и покорно изучает российский закон «Об образовании», однако это чтиво не вносит ясности в судьбу детей, которые готовились к ВНО (внешнее независимое оценивание, аналог ЕГЭ), чтобы попасть в ряды специалистов по истории Украины и украинского языка.

— Пока ничего не ясно, — виновато улыбается Руденко.

Она очень долго доказывает, что ее школа вне политики: до ввода войск ее обвиняли в поддержке Майдана и чуть не уволили.

Не ясно ничего и с курсом зарубежной литературы в этой школе, да и вообще в Крыму. Его придется значительно переработать, ведь Толстой и Достоевский стали внезапно для школьников писателями их страны, а Тарас Шевченко, в честь двухсотлетия которого оформлены широкие коридоры гимназии, стал поэтом иностранным.

— Я надеюсь, что курс удастся сохранить. У нас и Поль Элюар, и Верлен, и Рембо, и Кафка. Мы даже фанфики пишем, — рассказывала преподаватель иностранной литературы Александра Бурдина.

— Прокинувшись одного разу вранці після неспокійного сну... — цитирует она начало «Превращения» Кафки на украинском, которое предлагается продолжить ученикам в вольной форме. И то ли всерьез, то ли шутя говорит, что Кафка как никогда актуален для крымских реалий.

Ясность в ситуацию со школами пообещала внести Наталья Гончарова, глава Минобра АРК. В четверг на пресс-конференции она рассказывала про трехлетний переходный период для школ и пятилетний для вузов, обещала бюджетные места для всех крымчан, которые учатся по всей Украине. Аттестаты, как выяснилось, школьники смогут получить двух образцов. Правда, Гончарова так и не смогла сказать, что будет с украинскими юристами, историками и филологами, которые в новом субъекте Российской Федерации будут востребованы куда меньше.

— Стипендии буду платить, как и раньше... — продолжала Гончарова.

— В рублях? — хором спросили ее местные журналисты и нервно засмеялись. Дети некоторых из них учились на Украине, поэтому журналистское мероприятие напоминало скорее родительское собрание.

Когда я пожаловался коллегам, что получил на свои многочисленные вопросы лишь один четкий ответ — насчет единого учебника истории, который введут с 1 сентября для 5 классов всех школ Крыма, — они рассказали мне про недавний выход к прессе мэра Симферополя Виктора Агеева. Вкратце его выступление пересказывали так: «Я ничего не знаю».

Такая же растерянность наблюдается в рядах местных юристов. С 17 марта законы Украины не действуют, расследование уголовных дел приостановлено, приговоры не выносят. Что будет дальше с адвокатами, судьями, прокурорами и следователями, для которых в Крыму не создали даже своего Следственного комитета, — пока не ясно.

— Все должно заработать с апреля, обещают переходный период полгода. За это время я должен сдать адвокатские экзамены, но мне не 20 лет. Я так быстро не выучу все, — жалуется местный адвокат Валерий Рожков.

В связи с новым статусом республики он уже столкнулся с проблемами. Киевская фирма отказалась отчислять алименты со счета своего сотрудника. Исполнительный лист крымского суда она не признала.

Пока жители Крыма — а точнее, уже мои соотечественники — привыкают к своему новому статусу, российские военные продолжали штурм украинских военных объектов. Вечером в четверг на абордаж взяли корабль «Тернополь».

— Зае*ись, бл***, мой корабль, на х**, захватили. Поздравляю, бл***, и вас, и Москву вашу е*аную. Не хочу больше с вами говорить — так прокомментировал мне по телефону один из офицеров ВМС Украины захват «Тернополя» и повесил трубку.

— «Тернополь» взяли, — поделился я новостью с хозяином севастопольского бара.

— Наши? — спросил он, оторвавшись от новостей Первого канала, на котором клеймили Киев, Майдан и «Правый сектор» (организация, запрещенная в РФ).

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что «наши» — это российские военные.

— Наши, — подтвердил я.

По телевизору в этот момент рассказывали, что «Правый сектор» активно наращивает свои силы.

Понравился материал? Помоги сайту!