Эпоха, на которую пришлось мое детство, была апогеем десталинизации. Я вспоминаю свои первые книги — в издании Хармса шестидесятых годов рассказывалось о человеке, который ушел из дома и не вернулся. Отношение к преступлениям той эпохи вырабатывалось с рождения. Меняться может только понимание причин развернувшихся тогда событий, а здесь мы находимся в младенческом состоянии, несмотря на все опубликованные документы.
Даже масштаб происшедшего не до конца осознается. Слишком недавно все это случилось. Люди, помнящие 1930-е и начало 1950-х, еще живы. Сталинизм будет еще очень долго определять жизнь в стране. Его следы будут тянуться даже не десятилетиями. Чем сильнее и яснее будет воспоминание, тем лучше.
А то, что находятся подонки, которые хотели бы, чтобы у Соловецкого камня люди не собирались, — к характеристике состояния путинской России это знание ничего существенного не прибавляет.