«В советское время сюда попадали люди, которым не нашлось места в системе»

В декабре 2020 года Строгановке исполняется 195 лет. По просьбе COLTA.RU художники, архитекторы и дизайнеры, окончившие училище в нулевых-десятых, вспоминают яркие моменты студенческих лет, рассказывают о своем знакомстве с профессией и размышляют о современном художественном образовании.

© Из личного архива Егора Кошелева

Я всегда воспринимал Строгановку не как учебное заведение, а, скорее, как творческий портал, сквозь который до меня дошли такие люди, как Вадим Сидур, Дмитрий Пригов, Борис Орлов, Иван Николаев, Леонид Соков, Виталий Комар и Александр Меламид. Академия — реальное место художественной силы, и до сих пор, приходя сюда читать лекции по современному искусству, я это ощущаю.

При поступлении мне представлялось, что Строгановка — наиболее универсальный из всех московских художественных вузов. Кроме того, он подошел мне по духу. Тогда, уже больше 20 лет назад, я сходил на День открытых дверей, походил по коридорам, посмотрел, как там все устроено, и при всей романтической разрухе, которая, наверное, в то время была характерна не только для творческих вузов, мне показалось, что я могу там прижиться.

Я был сложным студентом — не боялся ввязываться в конфликты, в том числе с преподавателями, если не соглашался с ними по принципиальным художественным вопросам. Мог запросто закончить семестр с полярным результатом: у меня могла быть половина оценок «отлично», а половина — «неудовлетворительно» просто потому, что некоторые предметы я считал несущественными и почти ими не занимался.

Общение с другими студентами у меня строилось по принципу творческого единомыслия или конкуренции. Поэтому среди моих друзей были люди не столько из моего потока, сколько с младших или старших курсов. Мы с ними вечно о чем-то спорили, что-то делили, в чем-то не соглашались, вместе ходили на выставки. Со многими общаемся до сих пор.

Егор Кошелев в юности© Из личного архива Егора Кошелева

Моим любимым предметом была живопись, а нелюбимым — физкультура — просто из-за того, что она сильно затрудняла нормальную творческую жизнь, на нее обычно выделялся целый день, и это был день, мертвый для искусства.

Из педагогов до сих пор с благодарностью вспоминаю Сергея Лазаревича Залысина, преподавателя академической живописи. У него был талант к мотивации — он мог вдохновить разуверившегося в себе студента или даже какими-то гипнотизерскими методами побудить к творческому поиску. Он умел сделать интересную постановку буквально из ничего, из какого-то мусора, строительных отходов, превратив процесс обучения академической живописи в сложный философский диалог об универсальных пластических проблемах, о пространстве, объеме. Это человек, который пришел в профессию действительно по призванию.

Чем Строгановка хороша для студентов, так это тем, что здесь уживаются разные люди — от жестких традиционалистов до художников, активно работающих на территории современного искусства. Они общаются, ожесточенно спорят, отрицают друг друга. Вуз традиционно отличался свободомыслием. В советское время в академию попадали люди, которым не находилось места в системе традиционного художественного образования, заточенного на формирование образцовых соцреалистов. Сюда шли люди с «испорченным» прошлым или с подозрительной по прежним меркам репутацией (из «бывших», обвиненные в формализме и т.д.), и почти полностью формировались целые направления независимого искусства, как, например, соц-арт. Думаю, что этот напряженный в творческом отношении внутренний климат для молодых людей, скорее, полезен.

Здание Московского высшего художественно-промышленного училища на Волоколамском шоссе. 1956–1958 годы© Из архива выпускников МГХПА им. С.Г. Строганова

Много всего смешного произошло за годы учебы, но одна история запомнилась лучше всего. Когда я учился, то наблюдал пример неожиданной слаженности действий между заведующим нашей кафедрой Александром Александровичем Комаровым — человеком старой советской закалки, этаким комсоргом по жизни, сторонником строгих правил — и одним студентом с особенностями развития, в высшей степени художественно одаренным. Этот студент не мог спокойно реагировать на мех и, когда видел какое-то меховое изделие, восторженно восклицал: «Шуба!»

Как-то раз холодным зимним днем в академию приехал чиновник из Министерства образования. В академии был закрыт гардероб и сломан лифт, так что пришлось госслужащему, не раздевшись и не сняв с головы меховой шапки, отправиться в ректорат по лестнице. В этот момент его увидел наш заведующий кафедрой, который не смог вынести такого наглого попрания правил. Трясясь от гнева, он подскочил к чиновнику сзади — ему было лет 75, но он был на редкость резв и бодр, — сбил шапку с бедолаги и закричал: «В помещении в головных уборах находиться нельзя!» И побежал дальше по своим делам, оставив ошарашенного мужчину отряхивать от грязи злополучный головной убор.

Прошло несколько часов, наступил конец рабочего дня. Несчастный чиновник, завершив свои дела в ректорате, спустился вниз и внезапно оказался лицом к лицу с нашим студентом — тем самым, что не мог спокойно реагировать на мех. Увидев перед собой меховую шапку, студент сорвал ее и ринулся прочь, потрясая добычей, со счастливыми криками: «Шуба, шуба!» Немая сцена… Полагаю, гость из министерства пережил один из самых памятных дней в своей жизни.

Понравился материал? Помоги сайту!