На обложке «Оттепели» крыса из номовского фильма «Геополипы» пролетает мимо труб какого-то крупного индустриального объекта примерно так же, как летающая свинья парит над электростанцией Баттерси на обложке «Animals» Pink Floyd. Это «НОМ» так салютует давно ушедшей эпохе — 60-м, рок-н-роллу, психоделике, советской оттепели, революционным настроениям, — но делает это, конечно, на свой абсурдистски-ехидный манер; цитаты из поэтов-шестидесятников и тех же Pink Floyd тут уживаются с каверами на Михаила Елизарова и высмеиванием революционных настроений сегодняшнего дня. То есть даже рамка предполагаемого концептуального альбома с посвящением 60-м не особо в состоянии сбить «НОМ» с давно выбранного магистрального конкурса — такого театрализованно-вычурного рока на сложном перекрестке между абсурдистским цирком и индустриальной оперой, точечно бьющего в больные точки современного общества. За «Оттепель» на питерских ветеранов абсурда уже успели поругаться злым словом «ватники» — за имеющиеся тут довольно ехидные и, чего уж там, злые приветы украинской революции и ее последствиям, но, право, приписывать «НОМу» выступление за какую-то конкретную идеологическую команду значит более-менее полностью упустить из виду намерения коллектива. Да, «Оттепель» звучит попеременно (а часто и одновременно) изобретательно, смешно, дико, возмутительно, ехидно и озадачивающе — но «НОМ» смеется не над украинцами (хотя и называет некоторых прямо по фамилиям) и не над русскими: он смеется над Радой и Кремлем, над «ватниками» и «колорадами», над любой идеологией и готовностью за эту идеологию вступаться. А специально для тех, кто хотел бы узнать, с кем сами наши мастера искусства, «Оттепель» заканчивается жизнерадостной песенкой «Свиньи» (еще один привет Pink Floyd), такой мини-рок-оперой на детском утреннике, где припев о том, что все мы, братцы, свиньи, «НОМ» пропевает с особой зажигательной жизнерадостностью. Имея под всеми нами в виду, конечно, всех нас — и себя в том числе.
«Вместе с ковидом вернулось ощущение брежневского карантина»
Бабушкины письма
Приход отца Александра Меня и позднесоветская интеллигенция
Пина Бауш в Александринке
Ермен Анти: «“Адаптация” — сугубо андеграундное явление»
Лидер культовой казахстанской панк-группы «Адаптация» — о возвращении на сцену, новых проектах и политическом кризисе на родине
7 февраля 20223864Фантастический библиотекарь
«Добрые души» Никиты Ефимова. Онлайн-премьера
Жители маленького городка на театральной сцене и дома — дебютный фильм ученика Марины Разбежкиной
7 февраля 20224101Финал «Странника/НОСа» — 2021/2022
«Рядом»: круговое движение
Игровой дебют Тамары Дондурей — тихий, но точный портрет 30-летнего жителя современной Москвы
4 февраля 20223786Дима Мидборн. «Признаки»
Изоляционная вечеринка у заброшенного бассейна: певец и бас-гитарист Дима Мидборн и его представления о качественном отдыхе
4 февраля 20223835Марш микробов
Графика Екатерины Рейтлингер между кругом Цветаевой и чешским сюрреализмом: неизвестные страницы эмиграции 1930-х
3 февраля 20223824Воображать технологически
Беседа с Владленой Громовой и Артемом Парамоновым о том, как создать невозможное в art&science
2 февраля 20223998