
«Все грустят», — бодро сообщает Саша Гагарин в первой же строчке «Рандеву», самой радостной песенки альбома «Ласточка», и это одновременно неопровержимая констатация факта и насмешка. Над собой тоже — «Сансара» и на прошлой своей пластинке «Игла» устраивала такие отчаянные танцы на краешке бездны, и на «Ласточке» периодически понятным образом сомневается, можно ли вообще сейчас продолжать танцевать; если на «Игле» Саше Гагарину нравилась чья-то челка, то сейчас он не может вспомнить нежность чьих-то рук. То есть и «Сансара» грустит тоже, потому что ну как не грустить — кругом все как-то не так, ничего непонятно, сил ни на что толком нет, даже песни не всегда удается нормально закончить («О погоде» и «Малые голландцы»); и вот среди разреженного постпанка всплывает полуночная блюзовая смурь, да и веселость плясок кажется напускной. Но в то же время жизнь продолжается сама собой, просто потому, что так было всегда; «Сансара» на «Ласточке» много смотрит в окно, на мосты и птиц, на паруса и ветер, на погоду и смену сезонов, даже на сами оконные стекла (им посвящен самый романтичный номер альбома) — и черпает во всем этом силу. Да, ласточка, этот вечный символ весны и свежего ветра, перемен и новых витков, в ехидном тексте заключительного заглавного трека пока на перекуре. Но трубы, весело и жарко звенящие в аранжировке этого почти что циркового номера, несут другое сообщение — летит, ребята, летит!