Слушателям «Сольвычегодска» не привыкать к внезапным жанровым разворотам — мы же говорим о группе, выпустившей как-то альбом пения в душе. В заголовке новой пластинки — одновременно вдохновенно-идиотская игра слов и чистая правда: на «Танце» «СВЧ» исследует исключительно электронную музыку, снабженную такими ритмами, что под них, да, вполне можно танцевать. Понятие танцевальной электронной музыки группа — впрочем, как и положено коллективу, практикующемуся в свое основное рабочее время во фри-джазовом нойз-хардкоре свободного композиционного устройства — трактует довольно широко: наряду со звуками, передающими привет классическому хаусу или брейкбиту в духе винтажных The Prodigy, тут можно встретить и более сложно устроенные ритмы, по которым слышно, что «Сольвычегодск» внимательно следит за электронной музыкой самых разных континентов. Ну и музыка тут двигается как бы двумя параллельными путями одновременно. С одной стороны, сохраняя верность своему абсурдистски-неуемному духу, «Сольвычегодск» постоянно разукрашивает получающуюся у него электронику всевозможными дикими и необузданными виньетками — Антон Пономарев накладывает свой привычно расторможенный саксофон, подключается шумовая гитара, а текстовые вставки Рамана Гринджева, нарезанные по танцевальной традиции на повторяющиеся фразы, уверенно перетаскивают все произведение на территорию русского народного абсурда с двойным, а то и тройным дном. В то же самое время весь электронный материал воспроизводится без малейшего следа пародийности, с точным пониманием того, как работает каждый выбранный электронный жанр, и бесконечным вниманием к деталям. В результате довольно сложно подобрать точное описание к эмоции, которая накрывает повсюду на этом альбоме — например, во второй половине «Фотофиниша», когда зловещий шепот «Валя, Валя, я сексуален!» (не спрашивайте) сталкивается с экстатическими фортепианными аккордами, превращающими номер в настоящий хаус-гимн до небес. Так на «Танце с СВЧ» происходит сплошь и рядом — иначе говоря, это, кажется, первый абсолютно очевидный претендент в альбомы года.
«Здесь кто-то был» (1989), есть и будет
Распоясавшиеся керамисты
Художник Михаил Копылков — о том, как группа «Одна композиция» вывела советскую керамику 1970-х из статуса ДПИ
11 июня 2021425Стереотип как звезда в галактике
Памяти Василия Бородина (1982–2021)
Мария Линд: «Мне повезло жить в интереснейшем месте в захватывающее время»
Новый советник по культуре при посольстве Швеции в России рассказывает о своих рабочих планах и о новом взгляде на места, к которым мы привыкли
10 июня 2021186Жужа Добрашкус: «В Грузию едут за прошлым»
«Бебиа, по моему единственному желанию»: дебют из программы Роттердама покажут в «Гараже». А пока о фильме рассказывает его режиссер
10 июня 2021256О пользе хорарной астрологии для жизни в Google-эпоху
Алексей Конаков о том, чему астрология может научить нас, поменявших искусство вопроса на технику поискового запроса и уверенных в рациональности окружающих нас политик и технологий, которую еще следует доказать
10 июня 2021897Свободный человек
Экскурсия по месту ссылки Андрея Сахарова в Нижнем Новгороде вместе с фотографом Маргаритой Хатмуллиной
10 июня 20214756Последний марш как лимб
Владимир Дудченко, Наум Медовой и Никита Шохов о том, как выразить военную память средствами синтеза искусств
9 июня 2021181«Создание нового — это и есть социальная практика свободы»
Антон Батагов: «Про любовь Пушкин и Хармс все сказали»
Композитор и пианист — о новом альбоме «Оптический обман» на стихи Пушкина и Хармса, об ужасном слове «кроссовер» и об инкубаторе духовности
9 июня 2021184Тема кастрюли в искусстве XX века