Хорошая Швеция, плохая Швеция — почему все так переживают из-за Швеции?

Текст продолжает совместный проект COLTA.RU с официальным сайтом Швеции в России на русском языке Sweden.ru — «Например, Швеция».

Британец Пол Рапачиоли в начале нулевых бросил руководящий пост в лондонской HR-компании и переехал в Швецию, чтобы делать англоязычный сайт о стране. В 2004 году они с Джеймсом Сэвэджем запустили проект The Local, который за 14 лет опубликовал свыше 40 тысяч статей о Швеции для аудитории в 75 миллионов человек.

Сейчас The Local — это проект, позиционирующийся как «окно в жизнь других культур», которое журналисты издания прорубают посредством «независимого и ежедневного новостного вещания». Теперь помимо Швеции сайт рассказывает о жизни еще восьми неанглоязычных стран. Но в центре интересов самого Рапачиоли до сих пор остается Швеция.

Совсем недавно Рапачиоли написал книгу о двойственном образе скандинавской страны, на котором принято спекулировать в эпоху постправды. Изнасилования и феминизм, мигранты-погромщики и безопасность, социализм и капитализм — речь точно об одном и том же государстве? В книге «Good Sweden, Bad Sweden» Пол отвечает на вопросы о том, как рождаются мифы о Швеции и кто стоит за исчезновением рождественских фонариков в стране.

Следы на чистом полу

«В 1945 году две страны озаботились продвижением своего имиджа во всем мире. Одна из них — Швеция, другая — Швейцария. Обе страны сохраняли нейтралитет во время Второй мировой и нуждались теперь в создании международного образа. Сейчас у них самая лестная репутация в мире», — рассказывает Пол Рапачиоли. Но он начал работу над книгой «Good Sweden, Bad Sweden», когда понял, что образ Швеции все чаще искажается в СМИ.

Рапачиоли прослеживает историю публичного имиджа Швеции с середины XX века, когда в мире впервые взглянули по-новому на чудесную страну на севере Европы, где демократические ценности сочетаются с новыми моделями семьи и сексуальной свободой. Во времена холодной войны балансирующая на грани между социализмом и капитализмом Швеция для многих стала недостижимым идеалом, по которому российские культурные деятели в возрасте ностальгируют и сегодня — не случайно два года назад свою книгу о шестидесятых в СССР Олег Нестеров назвал «Небесный Стокгольм». И впоследствии правительство Швеции не скупилось и не скупится на вложения в образ скандинавской мечты — нарратив о «хорошей Швеции», как называет его Рапачиоли. «Конечно, “хорошая Швеция” побеждает “плохую”, и, когда люди думают о Швеции, они, прежде всего, вспоминают про ABBA, IKEA, Volvo или Spotify. Та же ABBA, по-моему, создала новое понимание счастья». Но понятно, что такой образ провоцирует на его ревизию.

Эйзенхауэр извиняется

Рапачиоли рассказывает, как все начиналось. Например, существует стойкий миф об огромном количестве самоубийств в Швеции. Удивительно, но его автор — президент США Эйзенхауэр, который пытался набрать побольше политических баллов в пользу Ричарда Никсона (впоследствии тоже президента США) и его политической программы. В 1960 году Эйзенхауэр выступил с речью, в которой объяснял, к какому ужасу ведут «социалистические», «патерналистские» практики в западных странах, — на примере Швеции, где якобы вырос уровень алкоголизма, а также количество самоубийств (за что он спустя два года публично извинялся). Тактический ход Эйзенхауэра аукается и сейчас, хотя статистика демонстрирует, что уровень суицидов в Швеции (12,7 на 100 000 человек) ниже общей статистики по Европе (14,1 на 100 000) и только слегка превышает аналогичные показатели в США (12,6).

«Настоящая история о “плохой Швеции” началась с 2014 года, с беспорядков в пригороде Стокгольма Хюсбю, где полицейские при штурме дома застрелили пенсионера, угрожавшего соседям ножом. В последующие пять дней в нескольких пригородах Стокгольма полиция зафиксировала около 400 правонарушений: в уличных беспорядках доставалось машинам, торговым центрам и даже полиции. 29 человек было арестовано, 150 автомобилей повреждено. Именно тогда мир стал воспринимать Швецию по-другому.

Но беспорядки происходят повсюду. За несколько лет до этого в Париже и в Англии происходили и гораздо бóльшие беспорядки. Например, в Англии было арестовано 30 тысяч человек, были убитые, ущерб составил 200 миллионов евро. Что было самым важным в новостях, которые стали широко транслироваться за пределами Швеции? Не столько то, что произошло, сколько то, где это произошло».

Рапачиоли сравнивает репутацию Швеции с недавно вымытой светлой прихожей, в которую некто проходит, не разуваясь. Следы от грязной обуви были бы не так заметны на полу Америки, Франции, Великобритании — стран, репутация которых складывается из множества фактов и факторов, зависит от знаний аудитории и не стыдится своей неоднозначности. «Кристально чистая» Швеция такого отношения потерпеть не может — и потому малейшее происшествие на улочках небольшого шведского городка становится поводом для рассуждений о заполонивших страну мусульманских насильниках и о кризисе европейских ценностей.

Постправда: как это делается?

Сегодня типичная негативная новость о Швеции на сайте американских или британских альт-райтов рождается так. Берется новость из местной газеты, на первый взгляд кажущаяся пустяковой, и помещается в идеологический контекст, необходимый автору.

Например, в октябре 2016 года на шведском телевидении вышел репортаж о том, как в стране готовятся к празднованию Рождества. Речь шла о том, что шведские города будут украшены рождественскими огнями, но в небольших городах транспортное управление рекомендовало не размещать огни на мачтах уличного освещения. Это было связано с вопросами безопасности, а также с рядом юридических препон: нельзя продавать государственное электричество и… в общем, это скучно. Но вешать огни, например, на деревья никто не запрещал.

Новость пересказал сперва малоизвестный ресурс Speisa (зарегистрированный в США), который добавил от себя следующее: «Это победа для тех, кто хочет увести в тень христианские традиции страны». Затем сайт Infowars стал открыто говорить о «реальных причинах»: «Это почти наверняка связано с тем, что страна полностью капитулировала перед исламом». Историю подхватил один из самых известных альт-райт-активистов Майло Яннопулос. У себя в блоге он написал: «Так что изменилось? Вес этих рождественских огней? Прочность уличных столбов? Или, может, массовый приток мусульманских мигрантов резко изменил демографический ландшафт Швеции за последние два года? <…> Это больше похоже на капитуляцию перед вторгающейся армией». Виджет, установленный в блоге Яннопулоса, указывал на более чем 40 тысяч расшариваний этого поста в Фейсбуке, а затем история была растиражирована многими ультраконсервативными СМИ.

Или стереотип о зашкаливающем количестве изнасилований в Швеции. Летом 2016 года британский политик правоцентристского толка Найджел Фарадж, выступая на радиостанции LBC, сообщил: «Швеция приняла больше молодых мужчин-мигрантов, чем любая другая страна в Европе. Из-за этого там случилось резкое увеличение числа сексуальных преступлений. <…> Некоторые утверждают, что, возможно, Швеция — лидер по изнасилованиям в Европе». Выступление Фараджа быстро подхватили британские СМИ.

Что на самом деле? Рапачиоли обращается к официальной статистике, которая иллюстрирует, что с 2012 по 2016 год количество изнасилований изменяется на незначительные величины. Рапачиоли обращает внимание, что рост изнасилований был в другой период — с 2005 по 2011 год, однако связан он был с изменением определения того, что можно считать актом сексуального насилия. Список подпадающих под это определение действий был расширен — в него был включен, например, секс с человеком, находящимся в беспомощном или неадекватном состоянии. Кроме того, «виной» роста статистики стала высокая сексуальная культура скандинавских стран, которая приводит к тому, что женщины не стесняются сообщать о причиненном вреде.

Естественно, социальные медиа только подбрасывают топливо в печку постправды. «Недавно я столкнулся со статистикой, которая меня действительно поразила, — рассказывает Рапачиоли. — 60% новостей, публикуемых на Фейсбуке, даже не были прочитаны людьми, которые ими поделились. Они просто видят заголовки и тут же делятся ссылками». Такие «новости» быстро заимствуются СМИ, не утруждающими себя фактчекингом, а оттуда кочуют прямо в речи политиков.

Так, 17 февраля 2017 года, выступая во Флориде, Дональд Трамп произнес буквально следующее: «Необходимо следить за безопасностью в нашей стране. Вы видите, что происходит в Германии. Вы могли видеть, что происходило прошлым вечером в Швеции. Кто бы мог поверить? В Швеции! Они приняли слишком много [мигрантов]. И теперь у них проблемы, которые нельзя было раньше вообразить». Поскольку вечером 16 февраля в Швеции ничего исключительного не произошло, мир в изумлении пытался выяснить, что имел в виду президент мирового гегемона. Как оказалось, Трамп посмотрел накануне фильм американского документалиста Эми Хоровица «Стокгольмский синдром», транслировавшийся на канале Fox News (известном правой повесткой). В этом фильме 2016 года утверждалось, что Швеция скрывает информацию о масштабных проблемах, связанных с миграцией. Кстати, фильм Хоровица неоднократно подвергался критике как со стороны шведских экспертов, так и со стороны его героев: двое полицейских, дававших интервью для «Стокгольмского синдрома», впоследствии отзывались о режиссере как о сумасшедшем, исказившем их слова до неузнаваемости.

Швеция — это Португалия

Кроме «чистой» репутации Швеции, которую так приятно испортить, Рапачиоли показывает, почему еще виральность пугающих новостей с севера легко объяснима. Она — следствие проблемы, которую Рапачиоли называет «португальской». Мы все знаем что-то о Португалии: где она находится (примерно), на каком языке говорят португальцы, у нас есть некоторое представление об истории страны. Но какой там государственный строй? Какая партия имеет большинство в парламенте? Как зовут премьер-министра и каких взглядов он придерживается? Все это — вопросы, на которые неподготовленный человек вряд ли даст незамедлительные ответы, а если и даст, то, скорее всего, они будут основаны не на объективных данных, а на его представлении о среднестатистической стране на юге Европы. Отсутствие информации вынуждает нас обращаться к абстрактным образам — и именно оно становится причиной популярности пугающих роликов.

«Конечно, в каждой стране происходят неприятные истории, без этого нельзя. В Швеции живут 10 миллионов человек, так что какое-нибудь дерьмо все равно случается. Это могут быть насилие, преступность, сложности с интеграцией мигрантов… Но, я думаю, каждый должен понять, что сейчас мы все являемся инструментами политических механизмов. И мы все несем ответственность за новости, которыми делимся. Моя задача в The Local состоит не в том, чтобы защищать светлый образ Швеции. Как журналисты, мы пытаемся представить сбалансированный образ страны. Нам нравится думать о себе как об аутсайдерах, которые владеют реальной информацией».

Батарея iPad и борьба за умы

Аудиторию медиа, освещающих шведскую жизнь, Рапачиоли делит на три группы: информированные, нейтральные и протестующие пользователи. Информированные представляют контекст событий — их сложнее поймать с помощью кликбейта и клише. Протестующие, напротив, чаще всего почти ничего не знают, но активно стремятся навязать свои взгляды другим — этих людей практически невозможно переубедить, любую информацию они будут использовать в подтверждение собственных идей. Сегодня идет борьба за нейтральных пользователей — мало знающих о Швеции, но заинтересованных и открытых, — однако, к сожалению, в этой войне сила не на стороне рассудка. Рапачиоли признает, что негативная информация усваивается лучше и часто распространяется в социальных сетях быстрее, чем информация о позитивных вещах. Он предлагает бороться с фейками — в шведском стиле.

В качестве примера Рапачиоли приводит статус хорватского журналиста Слободана Муфича, собравший более 12 тысяч лайков. В нем Муфич пересказывал свой диалог с директором шведской школы, куда должна была пойти дочь журналиста. Родители расспрашивают директора о том, что будет нужно их дочери, и узнают, что единственное, за чем им придется следить, — это заряжена ли батарея iPad, который ребенку выдадут в школе. О еде, письменных принадлежностях и даже такси до ближайшей школы, где есть курсы хорватского языка, позаботится администрация. По мнению Рапачиоли, именно нарративы от блогеров, обычных людей, так называемых микроинфлюэнсеров, могут помочь не реабилитировать рафинированную «хорошую Швецию», а просто создавать образ страны, свободный от любых предрассудков.

Понравился материал? Помоги сайту!