Нестабильные формы искусства

«Университет птиц»© Инна Афанасьева

Участники(цы): Шифра Каждан, Леша Лобанов, Александра Мун, Ксения Перетрухина

Работа: мультимедийная инсталляция и иммерсивный спектакль «Университет птиц»

О проекте: «Университет птиц», вдохновленный карантинным бердвочингом (от англ. birdwatching — «наблюдение за птицами»), вписывается в актуальную для экологии переоценку наших отношений с другими видами. Представленная в музее «Гараж» версия работы включает постоянную мультимедийную инсталляцию, которая является и самостоятельным произведением, и декорациями, в которых играется иммерсивный спектакль. Спецификой «Университета птиц» является новый тип знания — сочувственного и интуитивного, возможно, способного изменить нас.

О версии альтернативного мира, к которой «Театр взаимных действий» обращается в своей практике и работе на выставке

Ксения Перетрухина: Центральный образ проекта — «Университет птиц» — институция, где люди учатся у других живых существ. У них действительно есть чему поучиться — например, актуальным сегодня принципам горизонтализации и взаимного сосуществования. Устройство птичьего клина — структура, подобная пелотону в гонках; выстраиваясь в геометрическую структуру, птицы увеличивают КПД каждой конкретной особи. По одной они либо долетят гораздо медленнее, либо просто не долетят — быть в сообществе выгодно для всех и каждого в отдельности. В университете можно взять урок птичьего языка. Обучение языку птиц — это и движение в сторону невербальной коммуникации, и признание равенства в правах различных коммуникативных систем, отказ от интеллектуальной иерархии человека по отношению к другим существам, концепция уважительного соседства и сосуществования. Бок о бок с университетом соседствует птицеанский храм, где можно увидеть житийные иконы, изображающие истребленных человеком птиц, и алтарь «Мольба о воскрешении исчезнувших видов птиц».

Помимо научного и религиозного в университете присутствует и художественный подход — документальная «Воробьиная опера», рассказывающая (а вернее, поющая — в проекте принципиально отсутствует звучащая речь, только пение) о геноциде воробьев и экологической катастрофе в Китае эпохи правления Мао Цзэдуна. Опера завершается монологом живого воробья о персональной ответственности человека за состояние мира и экологию. Те, кто уже преуспел в изучении птичьего языка, его понимают.

О дистанции, которую проекты «Театра взаимных действий» занимают по отношению к действительности

Шифра Каждан: В театре и в кино принято использовать метафоры, которые в конечном счете переносятся на человека. Как довольно точно подметил Леша Лобанов, в нашем случае есть попытка не делать этого. Если мы говорим «птица», мы имеем в виду именно птицу. Обращаемся ли мы к какой-то версии альтернативного мира? Мне кажется, нет. Проблематика действительности нас все же интересует. Действительность связана как с действием, так и с уверенностью в строго определенном, обозначенном, описанном знании (типах знаний) о логосе, о речи. Наша интенция отличается от такого подхода. Если говорить о действии, то, возможно, было бы уместно подумать о тех действиях, от которых следует отказаться. Если говорить о познании, то мы тоже почти уверены, что способы познания, связанные со словом, практически исчерпаны. Именно поэтому мы обращаемся к молчанию, к музыке, проводим «урок птичьего языка» и призываем к пересмотру деятельности человека.

И еще небольшая деталь. Слово «действительность» в переводе на английский — reality, в обратном переводе на русский это «реальность». Мне бы хотелось привести в этой связи цитату 2009 года философа Аллы Митрофановой, вырванную из контекста: «Реальность — всегда авторская».

О работе со зрителем

Перетрухина: Театр — это айсберг, где актеры и другие творцы, чьи имена пишутся на афише крупными буквами, — лишь видимая часть. Нам важно сделать этот театральный айсберг видимым целиком, и зрители — такая же значимая и неотъемлемая его часть, они тоже создают спектакль здесь и сейчас.

Недавно одна зрительница очень интересно высказалась на эту тему: обычно, приходя в театр со своими детьми, она ощущает наличие границы — там артисты, искусство, а здесь они, зрители. И такая игра: она изображает интеллигентную мать с культурными детьми, они начинают немножко играть роли этаких «хороших зрителей». А в наш театр они приходят как есть, им не нужно быть кем-то, они просто приходят. Для нас это был и комплимент, и некая идеальная формула — искусство как безбарьерная среда, где не нужно быть не собой.

Еще очень важен масштаб. Если зрителей 25–40 человек, ты всех видишь, можешь с каждым поздороваться. У нас был спектакль, где мы вписывали имена зрителей в программку наравне с актерами; мне и до сих пор кажется, что это прекрасная идея. Ну и я вообще считаю, что человечество спасется по одному, поэтому крошечные театральные формы мне представляются очень значимыми. У Бойса есть понятие «искусство прямой демократии», мне это очень близко.

Каждан: Замкнутая система манифестирует собственную радикальную инаковость, взывает к радикально Иному, хотя вполне возможно, что это Иное удобно расположено внутри нее самой. Такая система, несомненно, крайне ценна и безразлична зрительству. Она основательна, тектонична, указывает на саму себя, что характерно для Высокого Искусства. Привлечение, вовлечение, влечение зрителя — признак системы, которая остается «неясной», «бесформенной», возможно, даже «открытой». Во всяком случае, она наверняка содержит в себе нечто внехудожественное. Квадрат безграничен. Он как будто основательнее треугольника. Нужен ли квадрату вовлеченный зритель?

Информированное общество подобно такому квадрату, в котором все дистанции заранее выверены, а engaged spectatorship — это лишь еще одна ячейка внутри квадрата.

О работе в коллективе

Перетрухина: К идее коллективной горизонтальной деятельности мы пришли совершенно осознанно — это был художественный вызов диктатуре режиссерского театра. Накопились усталость и раздражение от схемы, когда на начальном этапе свободно обсуждаются и генерируются художественные идеи, а на финальном этапе режиссер вдруг получает право нарезать их, как колбасу, по своему усмотрению. Захотелось создать альтернативу режиссерскому театру, мы решили попробовать. Это представлялось утопией. Мы начали с принципа «лоскутного одеяла» — схемы, когда каждый делает свою часть спектакля и конфликтные зоны сведены к минимуму. Тогда мне казалось, что этой схемой исчерпываются наши коммуникативные творческие возможности. Но оказалось, что это не финиш, а старт, — отсутствие давления постепенно перестроило наши отношения внутри проекта. Лоскутное тело нашего спектакля постепенно стало гармонизироваться и перестало быть рваным. Мы стали авторитетами друг для друга — каждый в своей области. Негласно сформировалась система решающего и совещательного голоса. В той области художественного знания, где мой коллега является для меня авторитетом, я могу высказать свое мнение, но не стану отстаивать свою точку зрения. И это неожиданно для всех нас оказалось весьма эффективной производственной системой. Когда мы только начинали заниматься проектом нережиссерского горизонтального театра, нам казалось, что это способ сделать лучше мир, но едва ли эффективный способ сделать хороший спектакль. Но оказалось, что горизонтальные отношения могут быть не менее эффективной производственной моделью, чем авторитарные, просто нужно им учиться — как мы учимся плавать. Ведь иерархические системы взаимоотношений у нас отлично отрепетированы — мы все умеем подчиняться и отдавать приказы, но почти не умеем общаться на равных. Вот этой практикой — диалога на равных — мы и занимаемся.

Об особенностях работы в пандемию

Перетрухина: Пандемия и карантин стали отправной точкой создания проекта «Университет птиц» — гуляя вокруг дома, сменив ритм и способ познания жизни с интенсивного на экстенсивный, мы смогли внимательно вглядеться в мир на расстоянии вытянутой руки, начали его изучать и вступили с ним в коммуникацию. Если говорить о будущем, сейчас мы начали работу над проектом «Холодная война», в котором пытаемся проанализировать сходство сегодняшнего дня и эпохи застоя, идеологический эскапизм, возможность автономии человека от государства и мировой политики.

Понравился материал? Помоги сайту!